Джентльменов нет – и привет Джону Фаулзу! - Ирина Степановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я объясняю эту его дурацкую вспышку только одним, – сказала она себе, усевшись спокойно допивать уже остывший чай. – Ему сделали слишком лестное предложение. От этого его самооценка резко повысилась, и мои слова вызвали в нем раздражение». Этот вывод не помешал Насте аккуратно перемыть всю посуду и принять ежевечернюю ванну с ароматической ампулой – женщина любила следить за своей внешностью и здоровьем.
«Не надо бояться! – заключила она, надевая после ванны пушистый халат. – Я нисколько не хуже других. И лучше многих! – Она с удовольствием покрутилась перед зеркалом. – Надо только чуть-чуть похудеть!» С этими планами Настя спокойно отправилась в постель. Уходя утром на работу, она даже и не подумала оставить Юре ключи.
6
Какой должна быть идеальная женщина? (Возможны несколько вариантов ответа)
привлекательной – 48 %;
любить детей – 44 %;
хозяйственной – 31 %;
доброй – 22 %;
верной – 22 %;
сексуальной – 19 %;
умной – 17 %;
без вредных привычек – 8 %;
умеющей добывать деньги – 5 %.
По данным Института комплексных социологических исследований РАН– Чем теперь интересуется молодое поколение? – Кирилл восседал во главе стола, а обе женщины – Нина и Пульсатилла – по бокам от него. Таня, перед приходом Кирилла категорически требовавшая водки, теперь передумала и с меланхолическим видом тянула из бокала сухое вино. Кирилл изображал галантного кавалера и, как всегда, предпочитал всем другим напиткам коньяк. Чувствовалось, что он ощущает себя комфортно. Он пытался острить, говорить Нине с Таней по очереди комплименты, рассказывал о своих новых производственных победах. Нина, глядя на него, чувствовала непреодолимое желание напиться.
– По кремлевской диете водка предпочтительнее шампанского и коньяка, – сказала она. – Налейте мне водки!
Кирилл услужливо наполнил ей рюмку. Нина выпила залпом.
«Пять лет назад, когда мы встречались таким же составом плюс француз Шарль Готье, Кирилл был совсем не таким… Грубым, нервным. Да, это случилось перед его романом с Лизой… А Танька тогда как дура влюбилась в этого Шарля. Интересно, после него у нее был кто-нибудь? Себе на уме эти французы…» Нина задумалась, вспоминая подробности того времени, и опомнилась только тогда, когда услышала возбужденный голос Пульсатиллы:
– Интересуется молодое поколение всегда одним и тем же: любовью, переходящей в секс. А вот что они теперь изучают – настоящий кошмар!
Кирилл изобразил внимательного слушателя.
«Танька села на своего любимого конька. – Нина выпила еще полрюмки. – О преподавании литературы она может разглагольствовать часами. Теперь о поддержании общей беседы можно не беспокоиться».
– Там, в Министерстве образования, все с ума посходили! – доверительно сообщила Пульсатилла. – В одиннадцатом классе Ахматову, Цветаеву, Гумилева, Блока, Есенина и Маяковского впихнули чуть не в два часа! «Поднятую целину» не проходим. Зато рекомендуют к изучению белогвардейщину, эмиграцию и так называемую современную литературу.
– Может, это и правильно? – отозвался Кирилл. – Теперь даже праздник есть – День всеобщего примирения, так почему же «красную» литературу надо изучать, а «белую» – нет? Изучать – так уж все подряд.
– Я не за «красную» или «белую» литературу, – чуть не колотя себя кулаком в грудь, стала ему доказывать Танька, – я за хорошую литературу! За книги, проверенные временем! А ты посмотри, что рекомендуют читать школьникам некоторые оголтелые педагоги-новаторы…
– Неужели Дэна Брауна? – просто так, без особенного интереса, вставила Нина.
– Не Дэна Брауна, но тоже слава богу! – с возмущением повернулась к ней Татьяна. – Джона Фаулза, например, или Коэльо с Мураками… Школьники Диккенса не читали, фамилию Голсуорси не слыхивали, но Джона Фаулза им подавай!
– Кому сейчас интересен Диккенс? – с умным видом пожал плечами Кирилл.
– А что написал Джон Фаулз? – поинтересовалась Нина.
– Ой, деревня! – Пульсатилла картинно схватилась за голову. – С вами разговаривать – только нервы трепать! «Подругу французского лейтенанта» он написал! В свое время очень нашумевшую книгу. А после нее еще целый вагон толстенных романов.
– Обижаешь, я кино видел! – вступился Кирилл. – В нем еще американка знаменитая играет, с длинным носом. У нее, я читал, то ли пятеро детей, то ли семеро…
– Профессионализм от количества детей не зависит! А актрису эту зовут Мэрил Стрип, – сказала Нина, которая, как оказалось, тоже смотрела фильм. Может, вместе с Кириллом когда-то и смотрела.
– Еще как зависит! – с жаром продолжила свою партию Пульсатилла. – Попробуй-ка развивать свой профессионализм, когда у тебя две белки на кухне с утра до вечера крутятся и ежесекундно хотят есть! Только задумаешь что-нибудь сделать, куда-нибудь пойти, в ту же библиотеку или на встречу с писателем, так обязательно что-нибудь натворят! Или заболеют, или двойки получат, или…
– Или замуж захотят выйти… – сказала Нина, которой не понравилось, что Пульсатилла своей репликой будто намекала на то, что она, Нина, бездетная женщина, находится в лучшем положении. Нина любила Таниных девочек и считала, что подруге очень повезло, что они у нее есть. Пульсатилла же метнула на нее злобный взгляд, как бы говоря: «Вот тебе рассказали, а ты теперь издеваешься!»
– О, девчонки, хорошо мы сидим! – вдруг ни с того ни с сего стукнул Кирилл кулаком по столу. Не сильно стукнул, а так, чтобы привлечь внимание. Он без внимания обходиться не мог. – Все встречи, встречи, дела, дела, а поговорить по душам ведь на самом деле и не с кем! Пожалейте меня, девчонки, ни кола у меня нет, ни двора!
Пульсатилла на глазок оценила количество коньяка, оставшегося в бутылке. Нет, Кирилл выпил не так уж много. Что это его развезло? Нина отреагировала на его реплику резче.
– Не фига было тебе с Лизой связываться! – агрессивно сказала она. – Сам разрушил семью, теперь не жалуйся!
Кирилл посмотрел на Нину долгим взглядом и ничего не сказал, но она почему-то ясно поняла, что он нисколько не жалеет о своем романе, разрушившем их семью. Это ее оскорбило.
«Ну и катись тогда от меня к чертовой матери! Зачем же приходишь, покоя не даешь?» Она прикрыла глаза, чтобы злость, мелькнувшая в них, не выдала ее мысли. Все-таки Нина считала себя слишком цивилизованным человеком, чтобы устраивать скандалы через пять лет после развода. Но все равно за столом возникла заминка, будто пролетел между всеми стылый ветерок.
– Так вот, о Джоне Фаулзе… – Пульсатилла, как педагог, взяла на себя задачу облегчить положение. Ей-то как раз сиделось неплохо. Легкое вино позволило расслабиться и отодвинуть в сторону неприятные мысли о последствиях замужества дочери. Пульсатилла увидела ситуацию как бы со стороны: молоденькая девочка из неполной семьи хочет составить свое счастье. Ей подворачивается молодой человек. Она не хочет упустить свой, как ей кажется, единственный шанс. А то, что не у всех замужество складывается так, как хочется, в девятнадцать лет редко для кого может быть аргументом. Все естественно, все простительно. Сейчас же Пульсатилле захотелось показать себя крупным специалистом. – Я думаю, что, рекомендуя этот роман к факультативному чтению, наши старшие товарищи желают познакомить молодежь с положением женщины в викторианской Англии, – важно сказала она, будто читала доклад с высокой трибуны. – И действительно, в сравнении с Диккенсом ужас положения бедной женщины в Викторианскую эпоху Джоном Фаулзом освещается более современным языком и поэтому более понятен молодым умам и сердцам.
