Другая страна. Часть 3 - Ма. Лернер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Подожди, — быстро сказал он. — Ты что-то имеешь против Кеннеди?
— О, не против Джона, — продолжил я уже на ходу. — Скорее против его папаши — Джозефа. Только мне как-то не верится, что он на сына влияния не имеет, и воспитывал его в духе, совершенно противоположном своему мнению. Находясь в должности посла США в Англии, Джозеф Кеннеди дважды пытался встретиться с Гитлером для того, чтобы предотвратить начало Второй мировой войны, причем вторая попытка состоялась в самый разгар «Битвы за Англию», в период, когда немецкие бомбы уже сыпались на английские города. Наивностью это назвать трудно. А вот очень определенным желанием дальнейшего умиротворения за чужой счет, когда Джозеф требовал чтобы США оставались нейтральными, вполне.
А потом Джозеф Кеннеди приложил все усилия для того, чтобы США отказали в помощи Британии, аргументируя свою позицию тем, что Британия борется не за демократические идеалы, а за самосохранение, и что в Британии больше нет демократии. Наверное, он обнаружил массу демократии у своего любимого Гитлера, в Рейхе.
Особенно израильтянам должно нравится, что он высказывал одобрение антиеврейской политике, которую проводил нацистский режим, а его единственное возражение против «Хрустальной ночи» состояло в том, что она создала плохой образ нацистскому режиму в Западных странах.
— Все-таки, я пока не вижу оснований для подобных подозрений.
— Ну, запиши обязательно, что я выражаю свое собственное мнение, а не АМАНа и надеюсь, что в своей политической деятельности Джон будет руководствоваться не какими-то убеждениями, вынесенными из родительского дома, а чисто практическими соображениями. Я это все произнес уже в коридоре, но могу озвучить и под магнитофон.
— Ох, — содержательно сказала Анна, заваливаясь на диван и вытягивая ноги мне на колени.
— Ничего, так ножки, — внимательно рассматривая их, сообщил я. — Длинные, на ощупь гладкие. Сняла бы ты костюмчик свой деловой. Тогда заодно проверю на том же уровне и остальное, или ноги лучшее, что у тебя имеется. По телевизору в «Мабате» толком не рассмотришь, а видимся мы в последнее время исключительно в кровати. Причем, когда ты приходишь, я уже сплю. А когда я ухожу, ты еще спишь.
— Не ври, — позевывая, говорит она. — На той неделе все было наоборот. Кстати, все уже спят?
— Естественно, всех уложил. Странно было бы в двенадцатом часу ночи, если бы они бегали по дому. А насчет той недели, так состоялся очередной переворот в Сирии. Даже в газетах сообщили. Национальная страсть у арабов — военные перевыборы устраивать. Как только не боятся. Все лезут и лезут в начальство. Их расстреливают, а они лезут.
— Зато тебе не скучно. Сегодня переворот в Сирии, через месяц еще один. Надо срочно новый доклад писать.
— Да мы с этим делом давно научились бороться. Берется старый, аккуратно меняются имена. Выводы прежние. Пока премьер-министр прочтет, тут бац! Новый переворот. Доклад выкидывается, а мы копию достаем и старые новые имена на совсем новые переписываем.
Расскажи лучше что-нибудь про свои дела.
— А, все замечательно, — отмахнулась она. — В новом бюджете запланировано 7 % национального дохода на нужды образования. Расходы министерства просвещения 12 % госбюджета. Что ты так смотришь? На образование Великобритания тратит 4,5, а США 5 % национального дохода. Вводят систему скидок при оплате учебы для бедных. Начнут выдавать пособия на приобретение учебников, на проезд и кружки. Для особо одаренных детей из семей с маленьким заработком открыты специальные интернаты. Создали подготовительные курсы для поступления в университеты.
— А ты тут при чем?
Она аж задохнулась от негодования.
— А я вхожу в финансовую комиссию от партии ДАШ. Мы пробивали новый бюджет на образование.
— А, — одобрительно сказал я. — Понимаю, у министерства из чужой партии кусок отнять, дружеской отдать…
А соратники еще не разбежались? По-прежнему идете одним курсом? А то 44 херутника, 15 ДАШ, 8 Мафдал. Кэээк гикнется ваша коалиция, через год после выборов, и не поможет «Проект обновления».
— Тьфу, на тебя, — с негодованием сказала Аня. — Что за манера гадости на ночь говорить?
— Извини. Настроение у меня не подходящее. Так и хочется на ком-то сорваться. В школе одна недоделанная десятиклассница от горячей неразделенной любви выпила уксусной эссенции и сожгла себе весь пищевод. Жаль, что не померла.
Аня резко сила.
— И?
— И пошли наши прекраснодушные, замечательно воспитанные школьники сдавать кровь на переливание всем классом. Вот Дов мне на работу и позвонил, чтобы я их забрал.
Она подвинулась вплотную и так посмотрела, что я невольно понизил голос.
— Да ничего они не видели. Я их сразу отсек и от медсестры, и от остальных.
— Это у нас единственное слабое место, — прошептала она себе под нос, так, что я еле расслышал. — Разная группа крови. Тогда очень удачно вышло. На старой квартире меня с ребенком никто не видел, на новую я переехала уже с двумя. Кроме моих родителей, никто не знает.
— Слушай, — так же тихо говорю я. — Ведь еще три года, и в армию пойдут. Там всех проверяют на группу крови и записывают в удостоверение. Дита ж не дура, рано или поздно сообразит. Про твои прогулки на стороне лучше даже не говорить. Так не бывает, чтобы двое детей от разных отцов одновременно.
— И не вздумай, — прошипела она. — Вот когда догадается, тогда и расскажем. Чем позже, тем лучше. Ты хоть представляешь, что это за удар для ребенка, про такое узнать?
Я молча прижал ее к себе и осторожно погладил по спине. Через несколько минут напряженное тело расслабилось, и она пристроилась у меня на плече.
— Выдумываешь себе разные глупости. Ты посмотри на это детское сборище посторонним взглядом. Ничего общего. Один уже за девочками бегает, другому подавай что-нибудь поломанное, желательно набитое электроникой, и он из подвала не выйдет даже покушать, пока не починит. А Вера, смех один, мало того, что блондинка натуральная, так прямо как в анекдоте — каждое платье примерит, и в самое первое оденется. Наплачемся еще с ней лет через десять. Дита на тебя похожа, единственная из всех. Даже характером в тебя пошла. Всех стопчет, а летать будет.
— Тоже еще идея идиотская, — сердито сказала Аня. — Кто ее пустил на самолет? Там конкурс двадцать на место и запрет для девушек участвовать в боевых действиях.
— Фигня. Можно ведь и на транспортнике летать. Даже легче потом в гражданскую авиацию перейти. А можно и на вертолете.
— Вот ты еще такую интересную идею подкинь.
— Так, может, оно и к лучшему? Если в разные подразделения пойдут, так хоть не будут из любопытства смотреть друг у друга в документах. Будет о чем говорить и без того.
Значит, слушай внимательно и не говори потом, что не поняла. Во-первых, кончай себя накручивать, мы этот камень тоже проскочили удачно, едем спокойно дальше. Во-вторых, заканчивай со своим воспитанием. Хочет — пусть пробует. Помогать не будем, мешать тоже. Не пройдет по конкурсу, пусть думает сама, что делать дальше. И, самое главное — впереди еще годы. Может она сама еще передумает.
— Все-таки я удачно замуж вышла, — задумчиво сказала Аня. — Хороший муж всегда лучше знает, что желать нужно, даже если жена в истерике. Указания получены, приступаем к выполнению. Ответным жестом доброй воли, приготовь мне чая. А я пока полежу. Устала.
— На ночь-то стоит?
— Стоит. Иди.
Я поднялся и пошел на кухню. Из двери комнаты высунулась напряженная мордашка Диты.
— Ну, ты с мамой говорил?
— Говорил. Не будет она тебя больше доставать. Все возражения про конкурс и Закон о боевых действиях ты уже много раз слышала. Будешь делать что хочешь. И учебу на Цесне я тебе оплачу. Я поднял руку, предупреждая вопрос: — Когда исполнится 16 и не днем раньше. Пока с тебя и летного клуба хватит выше головы. Бери, что можно.
Она с радостным визгом повисла у меня на шее.
— Тихо, — сказал я, осторожно снимая и ставя на пол свою девочку. — Сейчас исчезни, давно спать пора. Мама придет, будешь иметь скандал, она не в духе.
— Я уже ухожу, — сообщила она, демонстративно старательно направляясь к себе. — Спасибо тебе, ты самый лучший!
Ага, подумал я, наливая кипяток в стакан и размешивая ложкой сахар. Всех успокоил и всем по прянику выдал. Кто бы меня успокоил, что все будет в порядке. Слишком много мне приходилось видеть сбитых самолетов. Одна надежда, что никакая комиссия ее не пропустит. DURA LEX, SED LEX — закон суров, но он закон. Получается, что для себя старался.
Аня спокойно спала, когда я прибыл с чаем. Я поставил стакан на столик и осторожно поднял ее на руки, чтобы отнести в спальню. Она не просыпаясь, что-то забормотала и обняла меня за шею. Может, это я удачно женился? Что бы я без нее делал? А без детей?