Пилот - Антон Перунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо.
— Вот и чудненько! Хотя я не закончил. Еще совершенно необходимо, чтобы ваши… хм… воспитанники вели себя немного скромнее и тише. Иначе об этом придется позаботиться уже нам.
— И как же?
— Да очень просто. Вот возьму и выпишу им сейчас повестки. В запасном полку будет не до фокусов.
— Они еще несовершеннолетние. Особенно Виктор.
— Это вы так думаете. А вот у меня есть сведенья, что в метрике Ви Чан Кима, в святом крещении Виктора, закралась досадная ошибка. А вашему подопечному и так скоро восемнадцать стукнет. Это ведь в старые времена только с двадцати одного года призывали. А теперь еще и положение военное… вы меня поняли?
— Более чем!
— Так я могу надеяться на ваше благоразумие, молодые люди? — обернулся юношам контрразведчик.
— Так точно! — вытянулись они.
— Вот и славно! В таком случае, я не стану далее занимать ваше время.
— Ваше благородие, — дернулся Витька.
— Слушаю вас.
— А вы не знаете, что с Надей?
— Я так полагаю, вы интересуетесь мадемуазель Ли?
— Да.
— Для вашего здоровья будет гораздо лучше, если вы оставите означенную особу в покое. Что же касается существа вашего вопроса, то, насколько мне известно, отец решил отправить ее учиться в столичный институт. — Поручик бросил взгляд на наручные часы и добавил. — Борт уходит буквально через час. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство?
— Более чем. Благодарю вас.
— Вот и чудненько. Господин капитан второго ранга, вы не проводите меня?
В первый момент Зимин опешил от подобного предложения, но сразу же сообразил, что контрразведчик хочет сказать ему что-то непредназначенное для других ушей.
— Прошу! — сделал он характерный жест и двинулся вслед за поручиком.
— Владимир Васильевич, — негромко начал тот. — Я слышал, к вам скоро приедет ваш брат?
— Да.
— Может так случиться, что его превосходительство обратится к вам с одной просьбой.
— С какой?
— Вы все узнаете в свое время… или нет.
— Какого черта вы темните? В конце концов, будет весьма странно, если я откажу в просьбе родному брату!
— Так-то оно так, но уж больно… в общем, если решитесь, дайте нам знать. Немедленно!
Последние слова уже не были похожи на просьбу, и Зимин это прекрасно понял. Как и то, что никакого иного выхода у него, собственно говоря, и нет.
Март устало развалился на диване и хлопнул по колену друга.
— Приземляйся. Отбой боевой тревоги. Все, можно выдохнуть. Как говорится, инцидент исперчен…
— Исчерпан, — хмуро поправил Ким.
— Темный ты человек, Витька, это же Маяковский!
— Какой еще Маяковский?
— Владимир Владимирович, поэт-футурист и просто глыбища! — ответил Колычев, с некоторым опозданием сообразивший, что толком и не знает литераторов в этой реальности.
Но, судя по кислому виду друга, русская словесность вообще и поэзия в частности его сейчас интересовали меньше всего.
— Март, я должен ее увидеть. Попрощаться. Все сказать… Будь другом, тут же рядом, давай съездим к ней!? — взмолился влюбленный со всей силой своих чувств.
— Ты уверен?
— На все сто!
— Ладно, так и быть. Но надо подумать, как это сделать…
— О чем речь? — спросил только что вошедший в комнату Зимин.
— Владимир Васильевич, мне очень надо, — сбивчиво заговорил Ким, умоляюще глядя на капитана. — Последний раз. Я вас очень прошу, разрешите нам съездить попрощаться с Надеждой. Она ведь все равно уедет. Ничего уже не станет хуже…
Первым побуждением сурового рейдера было обматерить несчастного влюбленного большим петровским загибом, но тот выглядел так трогательно и искренне, что он не смог ему отказать, а может, вспомнив собственную юность, и не захотел.
— Черт с вами, молодые люди, — махнул он рукой.
— Спасибо, — едва не бросился ему на шею Витька.
— А вот это уже лишнее, — отстранился капитан. — Тем более, времени у вас не так много, так что поторопитесь.
С этими словами он бросил Марту ключи от своего «Паккарда», после чего, как будто стесняясь проявленной доброты, продолжил максимально суровым тоном:
— Очень надеюсь, что в этот раз вы меня не подведете. И самое главное: более нигде не задерживаться и ни в какие истории не влипать. Категорически!
— Так точно! Спасибо. Мы мигом! — вразнобой отвечали ему друзья, после чего опрометью бросились к гаражу.
После начала войны все воздушные пассажирские перевозки на Дальнем Востоке были сразу же отменены. Слишком уж велика была вероятность наткнуться на японский корвет. Единственным исключением оставалась «Звезда Владивостока» — роскошный воздушный пакетбот, снабженный тремя палубами разных классов, собственным рестораном и даже люксовыми каютами со всеми удобствами, совершавший регулярные рейсы между Центральной Россией и ее азиатской окраиной.
И именно на этом, не слишком скоростном, но очень комфортабельном судне отправлялась в свою новую жизнь Наденька Ли. Сменив осточертевшую ей косу и гимназическую форму на взрослую прическу и модный английский костюм из тонкого дорогого шевиота, добавив, пусть и сдержанных, но весьма дорогих украшений и дамских аксессуаров, она выглядела теперь просто сногсшибательно, и сама прекрасно знала об этом. Во всяком случае, все встречные мужчины поглядывали на нее с нескрываемым интересом.
Жаль только, что никто не пришел ее проводить, но, возможно, это и к лучшему. Отец все еще злится, а мачеха никогда ее не любила. Разве что подружки могли бы оценить модную шляпку и сумочку, но она позже непременно сфотографируется и пошлет им карточку. Пусть завидуют…
— Здравствуйте, Надежда, — раздался за спиной знакомый голос.
— Вы? — удивилась девушка, увидев перед собой Марта и Виктора. — Господи, мальчики, как же хорошо, что вы пришли меня проводить!
— Это тебе, — смущаясь, протянул букет из красных роз Ким.
— Спасибо, — мило покраснела барышня.
— Куда летишь? — поинтересовался Март.
— В Петербург. У меня там тетка. Буду учиться в медицинском. Не сразу, конечно, надо сначала гимназию окончить. Но на будущий год — обязательно! Вы себе не представляете, как я об этом мечтала! Сиятельная, блестящая столица. Дворцы, музеи, театры…
Она все щебетала
