Вся палитра нежности - Светлана Демидова

Галя очнулась первой. Она заправила выбившиеся пряди за маленькие ушки и удивленно воскликнула:

– Сашка! Ты откуда здесь? Ты же вроде бы уезжал учиться… У вас что, каникулы?

Сердце Вербицкого царапнула ее полная неосведомленность. Он понял, что она ничего не знала о нем, никого не расспрашивала и вообще не вспоминала после того памятного дня в их школьном туалете.

– Я-то… – промямлил он. – Вообще-то я не поступал в институт…

– Почему? – искренне удивилась Галя. – Ты же хорошо учился!

– Да так вот получилось… – Сашка понимал, что сейчас не время рассказывать ей о своем житье-бытье на флоте и о приключениях в Севастопольском госпитале. Скорее всего, это ей абсолютно неинтересно. Он предложит ей совершенно другое, очень стоящее в ее положении. Вербицкий собрался и выпалил давно заготовленную фразу: – Выходи за меня замуж, Галя!

Галочка отшатнулась от него, как от ненормального, и чуть не оступилась. Сашка задержал ее за плечи и спас таким образом от неминуемого падения. Плечи он не отпустил, а, глядя в самую глубину ее небесных глаз, принялся говорить быстро-быстро, чтобы она не перебила его и не вклинилась со своими возражениями:

– Я все знаю, Галя… я понимаю, чей ребенок, но мне все равно! Я люблю тебя. Все это время только о тебе и думал. Если ты выйдешь за меня, то у ребенка будет моя фамилия. Он будет как бы наш общий! У него будет отец, и никто не посмеет называть его безотцовщиной! А если ты… потом… так и не сможешь со мной… мы разведемся, Галя… по первому твоему слову!

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами и удивленно покачивала головой. Сашка не мог допустить, чтобы она отказалась, а потому возобновил атаку:

– Если ты хочешь, мы можем всем сказать, что я потому и дрался с Лагутенком, что мы с тобой уже… А можем и не говорить… Как хочешь! Я люблю тебя и буду оберегать от всех… вот увидишь…

Запал кончился. Он видел, что его проникновенная речь не вызвала в Галочке ответной бури эмоций, а потому отпустил ее плечи и рухнул на подоконник в совершенно раздавленном состоянии. Она не примет его. Неужели так любит эту сволочь Якушева, который уже давно и счастливо женат? Вербицкий уже совсем собрался уходить, не взглянув на Галочку, но она вдруг сказала:

– Хорошо. Я выйду за тебя замуж, только…

– Что «только»? – живо отозвался Сашка.

– Только не требуй от меня любви… по крайней мере, сразу… Может быть, потом… я привыкну и… Хорошо?

Разве мог Сашка чего-то от нее требовать? Ему было достаточно одного только согласия Галочки.

Шумной свадьбы не было, что неудивительно: невесте через два месяца рожать. Молодые по-тихому расписались в загсе, а потом пару часов посидели за столом с родственниками. Застолье было печальным.

Мать Сашки еле крепилась, чтобы не разрыдаться. Не такой невесты она хотела для своего сына. Ее Сашенька всем удался: высокий, стройный, с мужественным открытым лицом. Да за него любая девушка пошла бы, даже несмотря на то, что он немного повредил ногу! И зачем ему эта бледная дылда с чужим ребенком в животе? Он, конечно, сказал, что любит ее, но это более чем странно: никогда ничего и вдруг – нате вам – любовь!

Илья Петрович все застолье прикидывал так и эдак и в конце концов пришел к выводу, что Галя Харина наверняка носит под сердцем ребенка его сына. Видимо, не все так просто было с теми двумя безобразными драками, которые учинил после выпускного Сашка. Да разве он теперь расскажет? Взрослый стал. Но то, что сын женился по большой любви, Илья Петрович видел отчетливо. А вот Галя… С Галей-то все как раз и неясно… И собой ничего особенного не представляет, да и любовью к Сашке не горит. Или она просто особа малоэмоциональная?

Мать малоэмоциональной особы сидела за праздничным столом ни жива ни мертва. Она вообще не рассчитывала на то, что Галина когда-нибудь выйдет замуж, а уж того, что ее возьмут в жены прямо с таким огромным животом, – даже и в мечтах не было. И ведь кто взял-то: Саша Вербицкий, умница, красавец и сын директора завода, у которого дом – полная чаша! Ольга Степановна вяло ковыряла вилкой в салате, поскольку каждую минуту ждала, что всю их семью попросят выйти вон, объявив свадьбу недействительной. Но тихое торжество катилось своим чередом, и ее Галя даже два раза поцеловалась с Сашей под жидкие крики «Горько!».

Галин отец, Роман Егорович, тоже мало что понимал, но дальнейшую тактику собственного поведения уже выработал. Если этот Сашка вдруг объявит, что передумал, и не станет жить с его дочерью, он даст ему в морду и даже не посмотрит на то, что тот – сынок директора завода, на котором они с женой всю жизнь работают. В общем, если вдруг что, уж он отыграется на Сашке за изломанную Галькину жизнь. А поскольку решение принято, то не грех как следует выпить и закусить, потому что где еще такой жратвы попробуешь, как не в директорском доме. И он один на этой свадьбе ел и пил за троих.

Галочка была тиха и спокойна. Она решила для себя, что выходит замуж ради ребенка, а значит, делает правое дело. Она не слишком верила в искренность Вербицкого, который утверждал, что хочет лишь одного: чтобы она была рядом, но надеялась на то, что в ближайшее время ей не придется выполнять супружеские обязанности. Живот у нее уже, что называется, лез на нос, и можно сказать Сашке, что до рождения ребенка врач запрещает интимные отношения любого рода.

Сам Сашка был счастлив. Он не мог не видеть, что невеста не пылает к нему страстью, но надеялся, что со временем сумеет заслужить ее любовь. Он будет заботиться сначала только о Галочке, а потом – о них двоих, вместе с родившимся ребенком. Будет любить его так же, как саму Галочку, потому что этот маленький человечек – плоть от плоти ее, и ему, Сашке, плевать, откуда он взялся. Потом… когда-нибудь… у них с Галей непременно появятся свои дети, а пока… Словом, пока все складывается так, как ему и мечталось на узкой флотской койке.

Первая брачная ночь супругов Вербицких была, наверно, самой целомудренной на всем земном шаре. Молодые люди сидели на постели рядышком, в полном свадебном обмундировании. Галочкина голова покоилась на Сашкиной груди, и он, блаженно улыбаясь, гладил свою молодую жену по волосам. Потом они, стесняясь друг друга, разделись и улеглись на широкую деревянную кровать, на которой можно было свободно разместиться четверым. Галочкиному животу было вполне комфортно.

Жить Галя стала в большой просторной квартире Вербицких. Она привыкла к постоянной работе по дому и каждый день рвалась на помощь свекрови. Сашкина мать гнала ее от дел не только потому, что привыкла со всем управляться сама, и не потому, что невестка была беременной. Тамара Ивановна хотела видеть ее как можно реже. Галин живот, в котором развивался чужой ребенок, был ей ненавистен. Она с трудом сдерживала раздражение при виде невестки и неосознанно желала ей ни дна ни покрышки.