Обрученные грозой - Екатерина Юрьева

К Докки подходили поздороваться знакомые по Петербургу, и она, пользуясь случаем, представляла им кузину и невестку с дочерьми. Вскоре к ним присоединилось семейство Жадовых, и дамы взахлеб принялись обсуждать всех присутствующих. Аннет, как всегда проявляя необычайную осведомленность, говорила:

— Вон там, посмотрите, генерал Санеев с супругой. Такие важные — куда там. А все знают, что их младшего сына перевели из гвардии за дуэль. Санеев, конечно, замял дело, а то б и разжаловать в рядовые могли. Князь Вольский с полькой в голубом платье — то ли княгиней, то ли графиней какой. Постыдился бы, в его-то возрасте! Подле левого окна, среди офицеров — рыжеватый такой — ротмистр Немиров. Барон Швайген обещал нас с ним познакомить.

Мари и Алекса согласно кивали.

— Вот и генерал Алексеев-младший, — Жадова кивнула на двери, где появился означенный военный под руку с княгиней Качловской, и прошипела сквозь зубы: — О, эта женщина! И как вызывающе одета!

На Сандре было весьма экстравагантное темное газовое платье с очень низким вырезом. Головы многих повернулись в ее сторону, что вызвало новый шквал язвительных замечаний Аннет.

— Софи Байкова с дочерьми, — перечисляла Жадова входящих. — До чего у нее дочери неказистые! О, Поль Палевский! — вдруг ахнула она и всплеснула руками. — Вы только посмотрите: сам Палевский!

Все уставились на входящего в залу высокого генерала в парадном мундире, в орденах и с красной лентой через плечо. Зал враз оживился, особенно дамы, по рядам гостей побежал шепоток, все задвигались, затолкались, желая получше рассмотреть знаменитого полководца, а виновник сего переполоха спокойно шел рядом со своим спутником, легким кивком головы приветствуя знакомых.

«Будто выход государя», — подумала Докки, провожая глазами графа.

— Он приехал только потому, что здесь обещался быть государь, — громким шепотом вещала Жадова. — Интересно, барон Швайген сможет нас представить графу?

Грянула музыка, возвещая о прибытии государя, все потеснились к стенам, освобождая проход в центре залы. Император быстро прошел к возвышению, девушка-полька поднесла ему символическую корону на бархатной подушке, и после обмена небольшими речами бал начался.

В первой паре польского[12] пошел государь с хозяйкой бала, женой князя — владельца усадьбы. За ним — великий князь и принцы со своими дамами, представители польской знати, придворные, высшие армейские чины и прочие гости.

Докки очень любила этот танец — утонченный и величавый, торжественная музыка будоражила ее чувства. Но она шла в паре с Вольдемаром, с которым всегда было неловко танцевать. Он заранее — за несколько дней — пригласил ее на первый танец и теперь выступал с важным видом, выпятив колесом грудь и живот и усердно привставая на цыпочки. Одновременно он пытался вести светскую беседу, заключавшуюся в перечислениях достоинств и добродетелей ma chèrie Евдокии Васильевны и не менее обстоятельном рассказе о собственных служебных поручениях. Не преминул он и высказать некоторые сомнения по поводу поведения барона Швайгена, которого не считал подходящей компанией для Докки.

— Полковник ухаживает за юными барышнями, — говорил он, — и негоже ему приглашать на прогулки и танцы почтенную вдову, ставя ее тем в ложное положение в глазах окружающих…

Почтенная вдова молча слушала, мечтая только, чтобы танец поскорее закончился. В какой-то момент она поймала себя на том, что нет-нет да и посматривает на другую сторону залы, где во второй колонне генерал Палевский вел жену одного из сановников двора — немолодую представительную даму. Она, улыбаясь, что-то говорила графу, он же в ответ почтительно склонял к ней свою темноволосую голову. Докки безотчетно подмечала и ладную стройность фигуры, и ловкость его движений, отчего-то волнуясь.

«Что-то я слишком много думаю о нем», — спохватилась она, отводя глаза от генерала и пытаясь сосредоточиться на фигурах танца. Как раз исполнялся la fontaine[13], и Докки, разойдясь с Вольдемаром, развернулась и пошла обратно по середине залы. Неподалеку шли кавалеры второй колонны, среди которых находился Палевский, и Докки вдруг не столько заметила, сколько почувствовала, что он посмотрел на нее, отчего у нее на мгновение перехватило дыхание.

«Мне это показалось, — смятенно подумала она, приближаясь к Вольдемару. — И даже если он случайно скользнул по мне взглядом, то только потому, что рядом с ним проходила вереница дам, на которых он, конечно же, не мог не взглянуть…»

Она оперлась на руку Ламбурга, пытаясь сообразить, как долго еще продлится польский. На тур вальса ее пригласил один из приятелей Швайгена, а мазурку предстояло танцевать с бароном, что давало надежду получить от бала гораздо большее удовольствие, нежели она имела сейчас.

После отъезда с бала государя со свитой (он протанцевал два танца, остальное время разговаривал с польскими вельможами и со своими офицерами, а также весьма любезно приветствовал некоторых знакомых дам, в число которых попала и Докки) публика заметно оживилась и расслабилась. Кавалеров было много, и в зале почти не было дам (исключая разве совсем пожилых матрон, которые не танцевали), оставшихся без партнеров. Юные барышни веселились от души, окруженные желающими потанцевать с ними офицерами, и даже их матери приглашались то пройти тур вальса, то круг контрданса.

— Не помню, когда я последний раз столько танцевала! — воскликнула запыхавшаяся, но довольная Мари. — Докки, как я была права, что решила ехать в Вильну! Посмотри на Ирину: штабс-капитан Зорин приглашает ее уже второй раз! Мне кажется, она ему очень нравится.

Докки посмотрела на указанного штабс-капитана, стоявшего рядом с раскрасневшейся Ириной.

— Он, конечно, очень молодой, и чин у него пока не высокий, — продолжала Мари. — Но чины — дело наживное, а они так славно смотрятся вместе.

— Очень рада, что ты так думаешь, — ответила ей Докки. — Это лучше, чем забивать голову дочери генералами, которые не подходят ей ни по возрасту, ни по жизненному опыту. Со сверстниками ей гораздо интереснее и легче общаться.

— Не говори! — возразила кузина. — У молодых офицеров еще неизвестно как что сложится, а генералы, ну, или полковники, — уже имеют положение, знают жизнь, привыкли к ответственности. Конечно, я всегда учту мнение Ирины, поскольку хочу, чтобы она была счастлива. Но она вполне может влюбиться в генерала, в графа Палевского, например, — он ей очень нравится, да и по возрасту они вполне подходят друг другу.

Докки лишь покачала головой. Заполучить в мужья Палевского желали почти все барышни, но сам генерал явно не разделял их чаяния. Она вспомнила его холодный, безучастный взгляд, каким на площади он посмотрел сквозь нее, будто она была бестелесным созданием, невольно передернула плечами и еще более усомнилась в надеждах Мари и прочих матерей, имевших виды на Палевского.