В стране каменных курганов и наскальных рисунков - Павел Мариковский

Кое-где среди зелени виднелись пятна цветущего вьюнка, и на нем вертелось оживленное общество разнообразных насекомых. Я принялся охотиться за ними с фотоаппаратом, опустился на колени и отвлекся на минутку, чтобы убрать из-под ноги попавший камешек, и вдруг… (Как не сказать это слово, когда попадается неожиданная находка!)

Вижу на небольшой светло-желтой, основательно обкатанной гальке, чудесный отпечаток, очень напоминающий самый настоящий железный болт. Цилиндрическое тело избороздило когда-то ныне окаменевшую глину глубоко врезанными бороздками, а на торчке в середине видна шишечка, и от нее в стороны в строгом порядке расходятся около пятидесяти лучей-полосок. Заинтригованный находкой, оставляю охоту за насекомыми и начинаю присматриваться к камням. Находка следует за находкой, вскоре карманы и полевая сумка набиты желтой галькой с отпечатками морских животных. Невольно вспомнились лекции по зоологии беспозвоночных, которые я читал в Томском университете на биологическом факультете.

Среди отпечатков больше всего морских лилий, состоящих из многочисленных члеников, будто стопочки тарелок, положенных друг на друга. Они самого различного размера, но у всех радиально расходящиеся полоски. Морские лилии когда-то процветали в Палеозойской эре, и некоторые из них достигали размеров двух метров. Особенно ими был богат Мезозой (Фигура 30, рис. 1–6). Большинство видов лилий вымерло, но некоторые, сильно изменившись, дожили до наших дней.

Фигура 30.

Отпечатки на камнях когда-то живших в морях животных.

Морские лилии относятся к типу иглокожих, вместе с морскими ежами и морскими звездами назвали их так за внешнее сходство с лилией, чему способствовал неподвижный образ жизни.

За ними по частоте находок встречаю самые разные раковины пластинчатожаберных моллюсков. Вот крошечная раковина, испещренная мелкими ребрышками. На ее поверхности видны три радиальных полоски — три годичных кольца. Животное прожило три года и пролежало в земле около трехсот миллионов лет, сохранив отпечаток своего тела. Другая раковинка — с очень редкими, но глубокими и крупными бороздками. На третьей раковине полоски расположены концентрическими кругами. Все отпечатки непохожи друг на друга и относятся к разным видам. Каково же было разнообразие моллюсков, если беглый осмотр камней дал такой материал! (Фигура 30, рис. 7–13).

На крупной продолговатой гальке отпечаталась нежная сеточка тела другого обитателя морей — мшанки. По внешнему виду это животное похоже на мох, за что и получило такое название. Мшанки, или, как их называют по латыни, Бриозоа, настолько своеобразны, что составляют особый тип животного царства. Еще вижу на небольшом камешке четкие и глубокие черточки, образующие два ряда. Они оставлены ногами трилобитов — животных, очень распространенных в морях глубокой древности (Фигура 30, рис. 14).

Трилобитов (они тоже когда-то очень процветали) насчитывают более двух тысяч видов. Это примитивное животное состояло из однообразных члеников. Они имели какого-то общего предка, от которого развился современный тип членистоногих, включающий ныне процветающих насекомых и ракообразных. Но жизнь не вечна. Все несколько тысяч видов трилобитов полостью вымерли, очевидно, оказались неприспособленными к изменившейся обстановке жизни, хотя море не испытывало ни резких колебании климата, ни каких-либо сокрушительных катастроф. Вымерли, быть может, еще пока по каким-то нам неизвестным законам развития жизни, дойдя до конца своей эволюции, так же, как когда-то вымерли и гигантские ящеры. Не правда ли, страшная мысль о том, что каждый вид, исчерпав нам неизвестные жизненные возможности, рано или поздно, одряхлев, должен исчезнуть с лика Земли?

Загадочен и очень интересен один отпечаток. Судя по всему, это крылья насекомого. Жилкование их очень простое. Сейчас таких крыльев у современных насекомых, даже самых простых, уже нет. Владелец их был четырехкрылым. Какое же это было насекомое? Как оно жило, чем питалось, умело ли хорошо летать? Конечно, ему было далеко, допустим, до современных мух, полет которых настолько совершенен, что сконструировать подобную летательную машину человек пока что не в силах (Фигура 30, рис. 15).

Не всегда легко открываются перед глазами рисунки отпечатков животного. Взглянешь на камешек — он будто пустой, гладкий. Собираешься его выкинуть и вдруг при случайно благоприятном освещении на его поверхности выступает рельефное изображение.

Отведешь от него взгляд на секунду, камешек повернулся в руке — и не стало рисунка, исчез, будто заколдованный. И тогда снова начинаешь вертеть его в руках во все стороны. Особенно капризным оказался камешек с отпечатком крыльев насекомого. Он несколько раз почти безнадежно терялся в груде отобранных мною экспонатов. Наверное, немало вот таких камешков проскользнуло мимо, не открыв своего секрета. Очень четкие отпечатки оставили после себя кораллы (Фигура 30, рис. 16), а также какие-то обитавшие в воде черви.

Зачарованный, рассматриваю свои находки, любуюсь ими. Представляю, сколько здесь таких камней, свидетельствующих о когда-то бурлившей жизни в морской воде, — настоящий палеонтологический музей под открытым небом. Привезу в город, расскажу палеонтологам, отдам им камешки, быть может, вскоре за ними пожалуют сюда их экспедиции. Судя по всему, животные, оставившие отпечатки в глинистом и впоследствии окаменевшем иле, жили в каменноугольном периоде, около трехсот миллионов лет назад. Стара жизнь, долог и сложен ее путь от примитивных форм далекого прошлого до современного совершенства, над которым нависла угроза атомной катастрофы…

Ночью тихо плещутся волны о галечниковый берег музея под открытым небом с отпечатками морских организмов, звенят ветвистоусые комарики, а по небу медленно плывет луна, отражаясь в воде огненной полоской. Ночь тянется долго. Потом светлеет небо, и над водным горизонтом загорается красная зорька.

Жаль прощаться с чудесным тугайчиком. К тому же так интересны и заманчивы поиски отпечатков вымерших животных. Но предстоящие хлопоты тревожат и изгоняют прочь благодушие. Счастлив тот, кто способен соблюдать спокойствие и беспечен до тех пор, пока не пришла пора активных и решительных действий. Впрочем, беспечность — враг предусмотрительности. Тревожиться же было о чем: выдержит ли далекий путь моя старенькая машина ГАЗ 69, не сломаются ли по плохим дорогам рессоры, хватит ли бензина на путь по безлюдным местам вдали от поселений.