Сбежать от зверя - Анна Владимирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, пришло время для нежности.
Я не стал набрасываться на Марину – дал привыкнуть, двигаясь медленно и наслаждаясь тем, как она жмурится и кусает губы, пытаясь мне не показать то, что и так принадлежит мне. Ее дрожавшие пальцы впились в плечи, напоминая, как не щадила меня вчера. Царапины заныли под ее ладонями, и я впервые позволил себе закрыть глаза, проваливаясь в настоящее с головой. Какое оно отзывчивое, ласковое, доверчивое… Такое нельзя подвести, отдать кому-то, не защитив, выпустить из рук, не удержав… И я схватил ее крепче, добавляя эмоциям огня и злости. Но Марина позволила мне все – закинуть ее ноги на мою шею и забыться в диком желании, с упоением насаживая ее на член все сильнее. Ее ритмичный стон и хриплый вскрик вязали внутренности в узлы и сводили с ума. И, кажется, только отголоски мятной зубной пасты хоть немного пытались охладить мою агонию…
– Зайчик? – навис я над ней, тяжело дыша.
Ее ноги дрожали у меня на плечах, и я позволил ей разметаться на кровати.
– Ты все же сволочь, Тахир, – насторожило ее недовольное выражение лица. – Я так никогда не усажу тебя мне позировать.
И она прикрыла глаза, сыто выгибаясь подо мной.
– Сегодня, надеюсь, будет более спокойный день, – расслаблено опустился я рядом.
– Неужели? Никакой больше слежки? – И она фыркнула скептически.
– Теперь слежка работает на меня. – Я что, перед самкой хвостом размахиваю? Похоже. Ну, Марина… Подхватил ее на руки и понес в ванную. – Что это за детство с зубной пастой?
– Тебя же наверняка никогда не мазали пастой, – усмехнулась она.
– Не мазали.
– Ну вот. А это очень важный ритуал посвящения…
– Во что? – улыбался я.
– Ну… во что-то очень важное.
– Мне кажется, я сегодня достойно прошел этот ритуал, – оскалился и поставил Марину под душ.
Определенно, с появлением этой женщины в моей жизни появились полутона. Я слишком долго жил в черно-белом цвете. Теперь даже этот больничный номер заиграл красками. Радость дарили обычные вещи: ощущение капель на коже и запах геля для душа, звук работающей кофе-машины и прохладный пол под ногами, который хранил тепло следов моей женщины.
– Ты что будешь? – обернулась она от холодильника, и меня заполнило радостью по самые уши.
– Все то же, что готовишь себе.
– Ты все время ешь то же самое, что и я, – вздернула она пытливо бровь.
– Потому что до тебя я питался виски и еще чем-то безвкусным.
– Тяжелый случай, – покачала она головой. – Куда-то сегодня собираешься?
– Нужно будет съездить по делам, да, – нехотя признался я.
– Разнюхать и размотать? – обернулась она и посмотрела мне в глаза.
– Да, – улыбнулся я снова невпопад, но тут же смущенно принялся оправдываться: – Марина, я просто рад, что могу быть с тобой сегодня.
– Но ты меня не слушаешь, да?
– Я тебя слушаю, – возразил я. – Но не могу просто сидеть, сложа лапы…
Вспомнилось, как она обнимала меня вчера. Но повторения не предвиделось. Марина обошла меня, села за стол и взялась резать хлеб.
– Знаешь, я тоже хочу овладеть техникой шибари. Я бы связала тебя утром вместо того, чтобы пастой тебе усы рисовать. И ты бы лежал и принимал свою беспомощность против этих обстоятельств…
Пока она говорила, я улыбался все шире.
– Эта картинка невероятно будоражит, – признался, пытаясь загладить вину, если она вообще была… Неважно. Мне хотелось гладить и заглаживать всю Марину.
– Тахир, а ты не можешь узнать, когда меня выпустят? – спросила она вдруг, задумчиво укладывая на тарелку готовый бутерброд.
– Узнаю, – пообещал я.
Настроение испортилось.
– Я могу тебе звонить, если что?
– Конечно.
– А когда вернешься?
– К вечеру.
Она потянулась за мобильным, подняла его и сфотографировала меня:
– Буду рисовать тебя по фото, – придирчиво глянула на картинку. – А посмотри на меня так, будто я тебя все-таки связала. Вот, хорошо… А пойдем еще на кровати сфотографируемся?
– Позавтракать можно? – вздернул я бровь пытливо.
– Вдохновение, Тахир, – поманила она меня пальцем. – Не ной, приляг, пожалуйста. – Когда я повиновался она, поправила мою рубашку так, что та сползла, оголяя торс. – Как кстати я оторвала все пуговицы… А где там твоя веревка?
– Твоя.
– Руки можно тебе привязать?
– Ты что собралась рисовать? – оскалился я.
– Тебя. Себе на память, – оседлала она меня, делая кадр сверху, – а то прибьют, и ничего о тебе у меня не останется…
– Хорошая попытка, – рывком поднялся я, хватая ее за бедра и подтягивая к себе.
– Ты бы не повелся, – прошептала она в мои губы. – Ты слишком умный.
– Когда все кончится, я обязательно позволю себя связать.
– Ты мне не доверяешь. – Ее прохладные пальцы легли на шею, и я прикрыл глаза, не в силах сопротивляться. В груди задрожало, горло завибрировало от низкого рычания. – Такой опасный?
– Нет. Такой довольный.
Я заставил я себя открыть глаза и поднялся вместе с Мариной, прижав ее к себе крепче. Сдави она мои бедра сильнее и придави к кровати – даже связывать не надо было бы. К счастью, она пока понятия не имеет, что я настолько готов подчиняться ей.
Позавтракали мы в тишине. Потом я заправил края рубашки в джинсы и напялил куртку, чтобы не светить торсом.
– Не против, если я запасную рубашку притащу? – усмехнулся от двери.
– Тащи себя всего. Побыстрее, – расстроено отозвалась она, помешивая чай.
– Хорошо.
И я вышел.
* * *
Я не знаю, как это происходило, но этот мужчина становился мне по-настоящему дорог…
Я пила чай и листала его утренние фото туда-сюда. Такой сильный взгляд… Невероятно. Чувствовалось в нем что-то нечеловеческое. Хищник. Развалился на кровати, а сам готов прыгнуть и перегрызть горло в любую секунду. Делает вид, что позволяет решать, но это лишь иллюзия.
И все же он лезет в опасную петлю. Попадется на расследовании – и его убьют изощренным мучительным способом. Нет, я не видела, но у меня слишком хорошее воображение, чтобы представить это. Судачили при мне двое охранников один раз. Уверена – по приказу Иосифа. Чтобы знала, с кем имею дело. И боялась.
А я и боялась. До дрожащих поджилок. Но знала наверняка – он прибьет и меня, когда перестану быть нужной. Поэтому оставаться там и трястись было не вариантом.
Иосиф снился мне сегодня. Здоровый… Он медленно приближался к нашей с Тахиром
