Газета Завтра 412 (43 2001) - Газета Завтра Газета

Это создавало угрозу самому существованию Израиля; война США с талибами, резко снизив симпатии мирового сообщества к арабам, стала для него спасением в прямом смысле этого слова.

"ЗАВТРА". То есть налицо все признаки свойственного Америке и блестяще описанного вами "кризисного управления"?

М.Д. Система, которую строят на Земле американцы, не обеспечивает всеобщего процветания и не нацелена на его достижение. Она создает ситуацию, при которой проблемы остального мира всегда оказываются больше, чем проблемы США. Кстати, американцев не любят прежде всего за это. Но объективно мир — не только развитые страны, но и весь мир в целом, — без Америки обойтись не может. Она выполняет ключевые функции, которые, какими бы они несправедливыми ни были, лучше полного хаоса. В их отношении действует милицейский принцип "Самый плохой порядок лучше самого хорошего хаоса".

Это ярко видно на примере чувств, испытанных россиянами 11 сентября. Помимо сочувствия, так как погибших по-человечески жалко, особенно нам, пережившим прошлый август и позапрошлый сентябрь, и злорадства — "так Америке и надо!",— очень сильным чувством была тревога: "Что же будет с долларом и с нами?"

Но эта глубинная зависимость всего и вся от США имеет и другую сторону: он порождает протест, крайней формой которого и оказывается терроризм, не имеющий оправдания, но имеющий причины. Это, можно сказать, естественный, хотя и чудовищный ответ слабых обществ на экспансию сильных стран в условиях информационного доминирования последних. Я думаю, что если бы террористы ударили только по Пентагону, ЦРУ, Белому Дому и ранчо Клинтона, и не пассажирскими самолетами, а как-то иначе, и не сейчас, а два года назад, то в принципе мир бы не вздрогнул. Обвинять кого бы то ни было в террористическом акте против Пентагона после террористической агрессии НАТО в Югославии — это даже не смешно. Да, ответный удар — но и только.

"ЗАВТРА". Башни Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке тоже можно рассматривать как центр управления глобальными финансовыми механизмами.

М.Д. Да, это был демонстративный удар. Но, как сказал какой-то пассажир в московском аэропорту вечером 11 сентября, те, кто там погибли, программу ПРО не разрабатывали. Чем отличается война от террора в том понимании, в котором его не приемлет и отвергает весь мир? Во время войны стараются нанести удар по вооруженному противнику, а мирные жители, хотя и гибнут под этими ударами, не являются их основной целью. А при актах террора основной целью являются именно мирные граждане. Посмотрите, ведь о 600 человеках, погибших в Пентагоне, практически не упоминают. Все говорят только о Нью-Йорке.

Говоря о войне, надо учитывать юридическую ориентацию американского общества. Для нас слово "война" — эмоциональное напоминание о Великой Отечественной, о бедах и лишениях. Для американцев — четкая правовая конструкция, имеющая ясный практический смысл.

Если мы живем в мирное время, терракт — просто преступление. В том случае государство должно найти подозреваемого, доставить его в суд, пройти всю процедуру, доказать — или не доказать — его вину, вынести и привести в исполнение приговор. Это долго. Подсудимый может наговорить неудобных вещей, как Милошевич, проявить стойкость, как Маквей, или вовсе вывернуться из-под удара, как Димитров. А в состоянии войны правосудие и сопутствующие ему неудобства просто нелепы, а государство получает право мочить в сортире любого, кого назначит виноватым.

Теракт завершил складывание постсоветского мира, дав США моральный повод для единоличного лидерства и тем самым закрепив их положение как единственной сверхдержавы мира. Ведь что такое сверхдержава? Это страна, которая объединяет и сплачивает всех, защищает их против некоего врага в обмен на ограничение экономической конкуренции. Когда Советский Союз распался мирным образом, а не по варианту Югославии, американцы лишились оправдания своего господства, так как миру уже больше ничто не грозило — даже в предположении. Американцы долго и мучительно искали всеобщего врага, новую "империю зла" и, наконец, нашли его в лице международного терроризма. Между прочим, могли и нас назначить на эту должность,— движения в эту сторону были.

"ЗАВТРА". В связи с последним обострением ситуации в патриотических кругах широкое распространение получил лозунг: "Третья мировая война — без России!".

М.Д. Это позиция Рональда Рейгана в 1942 году относительно битвы при Сталинграде: "И пусть они убивают друг друга как можно больше". Здравый смысл здесь в том, что России нельзя допустить втягивания во вторую афганскую войну — нам и вторая чеченская не по силам. Боеспособность нашей армии, думаю, сегодня очевидна. В силу близости к России театра военных действий ясно, что как только мы туда ввязываемся, эта война становится нашей, и мы начинаем таскать для других каштаны из огня. Мы воюем, а нам говорят или "Хорошо, мол, молодцы!", или, наоборот: "Плохо, недостаточно интенсивно воюете". Причем воюем мы за чужие интересы.

Но отсидеться нам не дадут, уже не дали. Поэтому хочу вам напомнить еще одну замечательную фразу: "Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую". Кто не хочет участвовать в военных действиях, легко может стать их полем. К тому же, у России в этой войне, которая началась без нас, есть четкие и справедливые цели. Талибы — наш реальный враг. Не потому, что они кому-то не тому молятся, не потому, что их не любят США, и даже не потому, что они совершают теракты. Созданные спецслужбами США и Пакистана талибы — враги России потому, что интенсивно распространяют в России героин.

Можно выжить после идиотского правительства, как показал пример фашистской Германии, Японии и т.д. Можно выжить после страшных разрушений, как показал пример нашей гражданской и Великой Отечественной войн. Можно выжить после краха экономики, как показал пример "Великой депрессии" в США. Но нельзя выжить, если у вас хотя бы 10% населения — наркоманы. У нас же сегодня их — 3 миллиона, и прибавка — по миллиону в год. Это та опасность, рядом с которой геополитика и геоэкономика выглядят детскими игрушками. Это прямая угроза существованию нации, на фоне которой меркнет и помощь "Талибана" чеченским террористам, и угроза исламской революции в некоторых странах Средней Азии.

Поэтому проблема талибов — это наша проблема, и то, что она совпадает с проблемой США, — это прекрасно, это повод для дружбы и сотрудничества. И, если американцы не хотят сотрудничать на равных, значит, будем сотрудничать не на равных: надменная и своекорыстная помощь лучше, чем никакая, и лучше, чем науськивание талибов на север.

А то, что руководство США в принципе не хочет сотрудничать на равных, показал его осознанный отказ от помощи наших спасателей. Ведь десятки людей звонили из руин ВТЦ по мобильным телефонам! В этих условиях отказ от квалифицированной помощи был сознательным убийством американской администрацией, как минимум, нескольких десятков граждан США. Убийством логичным: ведь сверхдержава должна стоять посредницей между Богом и остальным человечеством. Что же это за сверхдержава, которой может помочь хоть кто-то в мире? Руководство США расплатилось жизнями своих граждан за сохранение мироощущения американской нации, за сохранение чувства глобального лидерства, и я не готов порицать его за это.

"ЗАВТРА". Михаил, Геннадиевич, в нашем обществе сложился уже некий "миф о глобализации", как в глубокой древности складывались мифы о еще непонятных природных явлениях и их взаимозависимости. Насколько этот российский "миф о глобализации", по вашему мнению, соответствует действительности?

М.Д. Надо сказать, что современное российское общество в значительной части своей совершенно разучилось или еще не научилось думать, и это, наверное,— один из самых печальных результатов последнего двадцатилетия. Глобализацию чаще всего отождествляют с интеграцией рынков, но в качественном отношении это не просто новая ступень интеграции, а совершенно иное явление. Да, формирование единого информационного и финансового рынка является одной из сторон процесса глобализации, но это лишь внешняя сторона дела. Когда, скажем, десять лет назад россияне копались на своих шести сотках, они боролись при этом только со своей усталостью и ленью. А сейчас они конкурируют с миллионами крестьян по всему миру, и мы уже видим это на рынках, где заморские бананы стоят в полтора раза дешевле подмосковной морковки.

Но самое главное в глобализации — это превращение формирования сознания в самый коммерчески выгодный вид бизнеса. Государства всегда занимались формированием сознания, но это было некоммерческим занятием. Пропаганда напоминала египетские пирамиды, срок окупаемости которых составил пять тысяч лет. А информационные технологии сегодня окупаются за несколько месяцев, это самый эффективный вид бизнеса, и если раньше товары приспосабливали ко вкусам людей, то сейчас, наоборот, вкусы людей приспосабливают к товарам. Это очень существенное изменение.