Нет голода неистовей - Кресли Коул

Лаклейн стоял около черного седана… черного Мерседеса? Эмма приподняла одну бровь.

Он взял напрокат модель 500 серии, которая обойдется ей в целое состояние, чтобы совершить одностороннюю поездку в другую страну? Этот оборотень что, не мог найти простое Ауди?

Взглянув сейчас на него, она поняла одну вещь — да, Лаклейн был ликаном, но никто и никогда не сказал бы, что он принадлежал другому виду. Лениво облокотившись на дверцу машины и скрестив на груди руки, он выглядел, как обычный человек. Более высокий, сильный, таящий в себе какое-то необъяснимое притяжение, но человек.

И хотя Лаклейн казался сейчас расслабленным, в его глазах читалась настороженность. Благодаря свету уличных фонарей можно было заметить, насколько он сосредоточен, и что его взгляд ни на секунду не отрывался от нее. Эмма подавила в себе желание обернуться назад и посмотреть на ту женщину, которую он на самом деле пожирал в этот момент глазами.

У нее вдруг закралась мысль — а может, вся эта ужасная ситуация стоила того, чтобы почувствовать на себе такой взгляд? Чтобы хоть раз испытать, каково это — иметь мужчину, который смотрел бы на нее так, словно она была единственной женщиной в мире?

Всю свою жизнь она жила в тени теток, настолько прекрасных, что о них слагали Эдды[14]. И хотя ее родная мать была мертва, Эмма не уставала поражаться сказаниям о ее сказочной красоте.

В то время как Эммалин была тощей, бледной и … клыкастой.

Тем не менее, этот красивый мужчина одаривал ее взглядом, способным расплавить даже металл. А что, если бы он не внушал ей такого страха и не нападал на нее с самого начала? Если бы он смог быть нежным любовником, который, накрыв ее грудь ладонями, ласково прошептал бы ей на ухо, как нежна ее кожа — уехала бы она тогда с ним?

Она встретилась с ним взглядом.

Этот мужчина прикасался к ней, как никто другой, заставлял ее чувствовать такое, чего она раньше и представить себе не могла, и всегда завидовала другим за способность испытывать такие чувства. Впервые ощутив, каково это — прижаться лицом к голой груди мужчины, Эмма осознала, что ни на что не променяла бы этот новый для нее опыт.

Почувствовав себя немного смелее, Эммалин позволила взгляду медленно скользнуть по его телу, а потом также неспешно вернуться к лицу. Это не вызвало у ликана ни ухмылки, ни хмурого взгляда, но казалось, в этот момент они думали об одном и том же.

И будто какой-то неведомой силой Эмму потянуло к Лаклейну. Все ее мысли отключились, окружающий мир перестал существовать. Словно в трансе, она пошла к нему навстречу, стуча каблуками по мраморному полу вестибюля. В тот же миг все ее тело словно ожило.

Ликан выпрямился, заметно напрягшись.

Ей даже показалось, что ее грудь стала полнее. А с ушами, неприкрытыми ничем, кроме ее длинных распущенных волос, Эмма чувствовала себя так, будто вышла на улицу без бюстгальтера и оттого даже немного… шаловливо. Поэтому, когда у нее возникло внезапное желание облизать губы, она ему поддалась. Что заставило ликана сжать кулаки.

Эмме от него нужно было лишь одно, и если он смог ей это дать, неужели она не осмелится на все остальное? Ведь она рискнула разделить с ним душ по той же причине, и он не причинил ей тогда вреда. В конце сдержал обещание…

Неожиданно та нить, что связывала их, разорвалась. Прямо за «Мерседесом» — с визгом и в облаке дыма, свидетельствующим о спаленном сцеплении — остановилось «Феррари». В тот же миг из машины вывалились две старлетки с идеальными фигурами, обернутыми в обтягивающие платья. Сбитая с толку, Эмма почувствовала страх при мысли, что Лаклейн станет оценивать их так же, как еще пару минут назад ее саму. Длинноногие блондинки с пышными грудями сразу заметили его и тут же замерли на своих высоких шпильках, начав громко хихикать в попытке привлечь его внимание.

Когда это не возымело эффекта, обе надули губки, и одна из них совершенно «случайно» уронила помаду так, чтобы та подкатилась прямо к его ногам. Эмма изумилась еще больше, когда, эффектно наклонившись прямо перед ним, женщина тотчас же посмотрела на его реакцию.

Оказалось, что из них двоих за этим представлением наблюдала только Эмма. Лаклейн же, не отрываясь, смотрел на нее. Хотя, откуда-то она знала — он был прекрасно осведомлен обо всех предпринимаемых этими дамочками попытках. Но его взгляд был прикован к ней. И в нем совершенно ясно читалось — я смотрю на то, что мне нужно.

По телу Эммы пробежала дрожь.

Оставшись абсолютно проигнорированными в своих ужимках, блондинки, наконец, сдались и пошли дальше. Проходя мимо, они бросили на нее взгляд, полный яда. Будто он принадлежал ей? Словно она та преграда, что стала между ними и Лаклейном? Да ведь она была пленницей… в той или иной степени!

— Можете забрать его себе, милочки! — прошипела она так, чтобы только они могли услышать. От страха те побелели и торопливо удалились. Может, с другими существами Ллора она и была трусихой, но с людьми могла за себя постоять.

Ну, и куда ее заведет путешествие с волком?

Лаклейн наблюдал за Эммой, плавно скользящей по вестибюлю. Ее движения были слишком грациозными, чтобы принадлежать человеку. Он был просто поражен, какой невозмутимой и спокойной она перед ним предстала — словно настоящая аристократка. Сейчас никто и не догадался бы о ее робости, настолько уверенной она выглядела в этот момент.

Но уже в следующий миг все изменилось.

Он не знал, что стало тому причиной, но в ее взгляде неожиданно загорелось желание. Эмма нуждалась в мужчине, и он непроизвольно ответил. Все в нем ответило на ее жажду. Но этот зов услышали и другие. И хотя казалось, что она не имела ни малейшего понятия о производимом эффекте — ее чувственная походка, движения, абсолютно все притягивало взгляды мужчин. Забросив свои дела, они оборачивались ей вслед, одаривая завороженными взглядами. Казалось, даже женщины были заинтригованы красотой Эммы. Лаклейн заметил каждый из этих взоров. Они смотрели на ее одежду и блестящие волосы, в то время как мужчины пожирали глазами ее груди, губы, глаза. Он мог даже слышать, как начинало учащаться их сердцебиение и становилось прерывистым дыхание при виде ее завораживающей красоты.

Неужели кто-то из этих глупцов думал, что станет тем, кто даст ей то, что она желает? При этой мысли ярость заволокла его разум. Тогда, в номере, посмотрев ему в глаза, Эмма назвала его монстром. И частично это было правдой. Прямо сейчас таящийся глубоко внутри него зверь хотел убить каждого мужчину, осмелившегося хотя бы взглянуть на нее, пока он еще не сделал ее своей. Это период являлся весьма уязвимым для ликанов. Его Инстинкт вопил увести ее как можно дальше…