Градгродд - Брайан Олдисс

Миссис Ворхун почувствовала немедленную симпатию к Брайану Латтимору, она любила сильных мужчин.

— А какие у нас есть еще факты для их обвинения? — спросила она.

— У вас есть отчеты, вот что. Полный набор для вашего изучения.

Латтимор возобновил атаку:

— В этих отчетах, мистер Эйнсон, пересказ того, что вам сообщил начальник патруля. Он как? Надежный человек?

— Надежный? Да, он вполне надежен. Знаете ли, мистер Латтимор, в этой стране, где идет война, мы не всегда имеем возможность выбирать тех людей, которых хотели бы.

— Понимаю. А как звали этого?

— Действительно, как его звали? Молодой, жилистый, довольно замкнутый. Неплохой парень. Хорттон? Халтер? — В более спокойной ситуации он бы сразу вспомнил. Наблюдая за своим голосом, Эйнсон сказал: — Его имя есть в отчете.

— Хорошо, хорошо, мистер Эйнсон. По всей видимости, у вас на все есть свои ответы. Я говорю о том, что вам следовало бы возвратиться с большим количеством ответов. Видите ли, вы здесь как бы ключевой человек, так? Вы — главный исследователь. Вы были специально подготовлены для такого рода обстоятельств. Я бы сказал, вы наделали много ошибок и предоставили нам недостаточные и во многом даже противоречивые сведения.

Латтимор сел, оставив Эйнсона стоять.

— Сама природа сведений противоречива, — начал Эйнсон. — А ваша задача просто разобраться с ними, а не отвергать их сразу же. И не надо нас упрекать. Если у вас есть какие-либо жалобы, то адресуйте их капитану Баргероуну. За все дело был ответствен oн, а вовсе не я. А того парня, который был начальником патруля, звали Квилтером. Я сейчас вспомнил.

Джеральд Боун заговорил сидя.

— По всей видимости, — неспешно произнес он, — в этой выдающейся компании мне следует сказать, что я — всего лишь писатель. Но одна вещь, касающаяся вас, меня серьезно обеспокоила.

Мистер Латтимор говорит, что вам следовало бы возвратиться с Клементины с большим количеством ответов. Может быть, это и так. Но я думаю, что вы вернулись с несколькими предположениями, которые были всеми приняты, так как исходили от вас, хотя и не были подтверждены как факты.

Эйнсон стоял с сухими от волнения губами, ожидая, что произойдет дальше. Он снова почувствовал, что все до единого хищно впиваются в его слова.

— Мы знаем, что ВЗП были найдены у реки на Клементине. Все также, по-моему, согласны, что они не аборигены этой планеты. Насколько я понимаю, это предположение исходило от вас. Это так?

Этот вопрос помог Эйнсону. На него он был готов ответить.

— Предположение действительно принадлежит мне, мистер Боун, хотя я назвал бы это скорее заключением, чем предположением. Я могу это запросто объяснить даже непрофессионалу. Эти ВЗП принадлежат кораблю, будьте в этом уверены. Их экскрементами корабль был переполнен, просто забит. По нашим подсчетам, это примерно тридцатидневное скопление. В качестве дополнительного свидетельства выступает форма корабля, которая внешне напоминает самих этих существ.

— Вы бы сказали, что «Мариестоупс» имеет форму обыкновенного дельфина. Но это ничего не говорит о внешности инженеров, создававших его.

— Будьте так любезны, выслушайте меня до конца. Мы не обнаружили другого вида млекопитающих на В12 — Клементине, как ее теперь называют. Мы не обнаружили животных крупнее, чем двухдюймовая бесхвостая ящерица, и насекомых, которые превышали бы своими размерами обыкновенную землеройку. В течение целой недели мы производили стратосферные съемки дня и ночи, обследовали планету весьма тщательно, от полюса до полюса.

Мы сделали вывод, что за исключением рыбы в морях, на Клементине нет форм жизни, которые заслуживали бы нашего внимания, кроме этих гигантских созданий, весящих двадцать земных стоунов. И они сидели группой около космического корабля. Это же абсурдно — считать их местными обитателями.

— Вы обнаружили их у реки. Почему бы не сделать предположение, что они — всего-навсего водные животные, большую часть времени проводящие в море?

Эйнсон открыл и тут же закрыл рот.

— Михаил, эта дискуссия затрагивает вопросы, которые непрофессионал едва ли — я имею в виду, нет никакой надобности удовлетворять…

— Верно, — согласился Пазтор. — Тем не менее, мне кажется, у Джеральда интересная точка зрения. Вы не думаете, что следует проработать версию, что эти ребята — водные обитатели?

— Как я уже сказал, они пришли из корабля. И это конечный вывод, это мое мнение как очевидное, — произнося это, Эйнсон обвел воинственным взглядом аудиторию. Когда он встретился глазами с Латтимором, тот заговорил:

— Я бы сказал, у них есть признаки морских животных, исключительно как непрофессионал, конечно.

— Возможно, они водные на своей собственной планете, но это не может иметь никакого отношения к тому, что они делали на Клементине, — сказал Эйнсон. — Что бы вы ни говорили, их корабль — это космический корабль, а, следовательно, у нас в руках разумные существа.

Михаил пришел к нему на помощь и объявил следующий доклад, но было очевидно, что главному исследователю Эйнсону был выражен вотум недоверия.

Глава 7

Солнце, подчиняясь неумолимому закону природы, заходило за горизонт. В это время Михаил Пазтор, надев свой обеденный костюм, вышел встретить приглашенного на обед гостя.

Прошел уже месяц с того дня, когда произошло печально памятное собрание в зоопарке, где Брюс Эйнсон получил как бы интеллектуальную пощечину.

И ситуация с тех пор не изменилась к лучшему. Доктор Бодли Темпл записал огромное количество фонем, произносимых инопланетянами, но ни для одной из них не был найден точный эквивалент в английском языке. Латтимор развивал и конкретизировал в разных печатных изданиях свою точку зрения, высказанную им на проклятом собрании. Джералд Боун — предательски, по мнению Пазтора — написал об этом собрании злобную сатирическую заметку для журнала «Панч».

Но все это — мелочи. Главным же было то, что дело не сдвигалось с мертвой точки. Не сдвигалось в основном потому, что инопланетяне, запертые в своей гигиенической клетке, не проявляли к людям никакого интереса и не выражали никакого желания вступать с ними в контакт. Их недружелюбие имело отрицательное воздействие на людей, работающих с ними; время от времени гнетущая тишина в помещении нарушалась взрывами жалобных сентенций, как будто эти люди, подобно коммунисту-миллионеру, ощущали потребность объяснить кое-какие деликатные моменты в своей деятельности.

Инопланетянин, обладающий интеллектом — независимо от своей внешней формы, — мог бы вызвать устойчивый интерес у человека разумного — Homo sapiens, ибо общение с ним отвлекало бы человека от мрачных мыслей о мировых катаклизмах, о проигрываемой войне с Бразилией, о резко выросших налогах — следствии войн и возросших межпланетных перевозок.