Три китайских царства (сборник) - Лев Гумилев

Циклоны и муссоны иногда смещают свое направление и текут не по степи, а по лесной зоне континента, а иногда даже по полярной, то есть по тундре. Тогда узкая полоса каменистой пустыни Гоби и пустыня Бет-Пак-дала расширяются и оттесняют флору, а следовательно, и фауну на север, к Сибири, и на юг, к Китаю. Вслед за животными уходят и люди «в поисках воды и травы»[180], и этнические контакты из плодотворных становятся трагичными. За последние две тысячи лет великая засуха постигала Великую степь трижды: во II–III веках, в X и XVI веке, и каждый раз степь пустела, а люди либо рассеивались, либо погибали. Но как только циклоны и муссоны возвращались на привычные пути, трава одевала раскаленную почву, животные кормились ею, а люди обретали снова привычный быт и изобилие.

Грандиозные стихийные бедствия не влияли ни на социальное развитие, ни на культуру, ни на этногенез. Они воздействовали только на хозяйство, а через него – на уровень мощи кочевых держав, ибо те слабели в экономическом и военном отношении, но восстанавливались, как только условия жизни приближались к оптимальным. Но это не означает, что в Великой степи не было никаких государственных перемен. Народы там развивались не менее бурно, чем в земледельческих районах Запада и Востока. Социальные сдвиги были, хоть и не похожие на европейские, но не менее значительные, а этногенез шел по той же схеме, как и во всем мире. Кочевники Великой степи играли в истории и культуре человечества не меньшую роль, чем европейцы и китайцы, египтяне и персы, ацтеки и инки. Только роль их была особой, оригинальной, как, впрочем, у каждого этноса.

Монголия до хунну

Нет ни одной страны, где бы со времен палеолита не сменилось несколько раз население. И Монголия – не исключение. Во время ледникового периода она была страной озер, окаймленных густыми зарослями и окруженных цветущей степью. Горные ледники Хамар-Дабана и восточных Саян давали столь много воды, что на склонах Хэнтея и монгольского Алтая росли густые леса. Кое-где они сохранились поныне, пережив несколько периодов жестоких усыханий степной зоны Евразийского континента, погубивших озера и придавших монгольской природе ее современный облик.

Тогда среди озер и лесов в степи паслись стада мамонтов и копытных, дававших пищу хищникам, среди которых первое место занимали люди верхнего палеолита. Они оставили потомкам схематические изображения животных на стенах пещер и утесов. Великая степь, простиравшаяся от реки Хуанхэ почти до берегов Ледовитого океана, была населена самыми различными племенами. Здесь охотились на мамонтов высокорослые европеоидные кроманьонцы, широколицые, узкоглазые монголоиды Дальнего Востока и даже американоиды, видимо, пересекавшие Берингов пролив и доходившие до Минусинской котловины[181].

Так было в течение тех десяти тысячелетий, пока ледник перегораживал дорогу Гольфстриму и теплым циклонам с Атлантики. Пока он наращивал свой западный край, передвигался от Таймыра (18 тыс. лет до н. э.) в Фенноскандию (12 тыс. лет до н. э.), откуда сполз в Северное море и растаял, его восточный край таял под лучами солнца, пропускаемыми антициклоном. С тающего ледника стекали ручьи, которые орошали степи, примыкавшие к леднику, наполняли впадины, превращая их в озера, и создавали тот благоприятный климат, в котором расцветала культура верхнего палеолита.

Но как только ледник растаял и циклоны прорвались на восток по ложбине низкого давления, пошли дожди и снегопады, а от избытка влаги выросли леса, отделившие северную степь – тундру, от южной – пустыни. Мамонты и быки не могли добывать корм из-под трехметрового слоя снега, и на месте степи появилась тайга. А на юге высохли озера, погибли травы, и каменистая пустыня Гоби разделила Монголию на Внешнюю и Внутреннюю. Но в I тыс. до н. э. эта пустыня была еще не широка и проходима даже при тех несовершенных способах продвижения: на телегах, запряженных волами, где колеса заменяли катки из стволов лиственницы, просверленные для установки осей.

Накануне исторического периода – во II тыс. до н. э. – племена, жившие севернее Гоби, уже перешли от неолита к бронзовому веку. Они создали несколько очагов разнообразных культур, существовавших одновременно и, очевидно, взаимодействовавших друг с другом. Оказалось, что в Минусинской котловине археологические культуры не следуют одна за другой, эволюционно сменяя друг друга, а сосуществуют[182].

Согласно тем же датировкам, переселение предков хуннов с южной окраины Гоби на северную совершилось не во II, а в X веке до н. э. и тем самым связывается с образованием империи Чжоу, породившей античный Китай и впоследствии знаменитую ханьскую агрессию. А эти грандиозные события, в свою очередь, сопоставимы с началом скифского этногенеза, последующие фазы которого описаны Геродотом[183]. Итак, рубеж доисторических периодов и исторических эпох падает на X век до н. э.

Ныне в распоряжении ученых, кроме радиокарбоновых дат, появились имена народов, ранее называвшихся условно, по местам археологических находок или по искаженным чтениям древнекитайских иероглифов, которые в I веке до н. э. произносились не так, как сейчас. И оказалось, что вместо «пазырыкцы» следует говорить «юэчжи», и затем было доказано, что эти знаки произносились «согдой», то есть согды. Тагарцы обрели свое историческое имя – динлин, сюнну – хунны, тоба – табгачи, сяньби – сибирь, ту-кю – тюркюты. Только слово «кидань» пришлось сохранить, ибо его правильное звучание «китай» перешло на жителей Срединной равнины, которых по ошибке стали называть китайцами.

Но, несмотря на все успехи науки, связная история народов Великой степи может быть изложена начиная с III века до н. э., когда племена Монголии были объединены хуннами, а полулегендарные скифы Причерноморья сменены сарматами. Тогда же возникла могучая держава Средней Азии – Парфия и был объединен Китай. С этого времени можно осмыслить этническую историю Евразийской степи.

Но для того чтобы последующий исторический анализ и этнологический синтез были успешны, напомним еще раз, что необходимо вести повествование на заданном уровне. Это означает, что там, где требуется широта взгляда, например, для уяснения судьбы этноса или суперэтноса (системы из нескольких этносов), мелкие отличия не имеют значения. Выбор определяется поставленной задачей. Нам нужно охватить промежуток в 1500 лет, Великую степь и сопредельные страны – последние для самоконтроля и пополнения информации.

Хунну и фаза подъема кочевого мира

Нет, не было и не могло быть этноса, происходящего от одного предка. Все этносы имеют двух и более предков, как все люди имеют отца и мать. Этнические субстраты – компоненты возникающего этноса в момент флуктуации энергии живого вещества биосферы сливаются и образуют единую систему – новый, оригинальный этнос, обретающий в этом слиянии целостность, созидающую свою, опять-таки оригинальную культуру. Момент рождения этноса хунну связан с переходом племен хяньюнь и хунюй с южной окраины пустыни Гоби на северную и слиянием их с аборигенами, имевшими уже развитую и богатую культуру. Имя этноса, создавшего культуру плиточных могил[184], украшенных изображениями оленей, солнечного диска и оружия, не сохранилось, но нет сомнения в том, что этот этнос наряду с переселенцами с юга был компонентом этноса хунну, или хуннов, относящегося к палеосибирскому типу монголоидной расы[185].

В IV веке до н. э. хунны образовали мощную державу – племенной союз 24 родов, возглавляемый пожизненным президентом (шаньюем) и иерархией племенных князей «правых» (западных) и «левых» (восточных). Новый этнос всегда богаче и мощнее, нежели старые, составившие его: хуннам предстояло великое будущее.

Не только хунны, но и их соседи оказались в ареале толчка IV–III веков до н. э., на этот раз вытянутого по широте от Маньчжурии до Согдианы. Восточные кочевники, предки сяньбийцев (древних монголов), подчинили себе хуннов, а согдийцы (юэчжи), продвинувшись с запада, из Средней Азии, до Ордоса, обложили хуннов данью. На юге Срединная равнина была объединена Цинь Ши-хуанди, который вытеснил хуннов из Ордоса в 214 г. до н. э., лишив их пастбищных и охотничьих угодий на склонах хребта Иныпань и на берегах Хуанхэ. А хуннский шаньюй Тумань готов был на все уступки соседям, лишь бы они не мешали ему избавиться от старшего сына Модэ и передать престол младшему сыну.

Тумань и его сподвижники были людьми старого склада, степными обывателями. Но среди молодых хуннов уже появилось пассионарное поколение, энергичное, предприимчивое и патриотичное. Одним из таких новых людей и был Модэ. Отец отдал его в заложники согдийцам и произвел на них набег, чтобы они убили его сына. Но Модэ похитил у врагов коня и бежал к своим. Под давлением общественного мнения Тумань был вынужден дать ему отряд в 10 тыс. семей. Модэ установил в своем войске крепкую дисциплину и произвел переворот, в ходе которого погибли Тумань, его жена и младший сын (209 г. до н. э.). Модэ, получив престол, разгромил восточных соседей, которых китайцы называли «дун-ху», отвоевал у китайцев Ордос, оттеснил согдийцев на запад и покорил саянских динлинов и кыпчаков. Так создалась могучая держава Хунну, население которой достигло 300 тыс. человек[186].