Треснувшее зеркало - Агата Кристи

— В том-то и дело! — воскликнул Гилхрист. — В том-то и дело!

— У вас есть основания предполагать, что это не просто ее фантазии?

— Нет.

— И ни малейшего представления, почему она так считает?

— Нет.

— Благодарю вас.

Крэддок поднялся с кресла.

— Еще один вопрос, доктор Гилхрист. Вы не знаете, сказала ли она мужу то, о чем говорила вам?

Гилхрист задумчиво покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Абсолютно уверен в этом. Мужу она не говорила.

Несколько мгновений он смотрел Дермоту прямо в глаза, потом спросил:

— Я вам больше не нужен? Пойду посмотрю, как там моя пациентка. Вы побеседуете с ней при первой же возможности.

Он вышел из комнаты. Крэддок, оставшись один, стал насвистывать что-то себе под нос.

ГЛАВА 10

— Джейсон вернулся, — возвестил Хейли Престон. — Пожалуйста, пройдите со мной, господин инспектор. Я отведу вас в его комнату.

Комната, служившая Джейсону Радду одновременно и кабинетом, и гостиной, находилась на втором этаже. Она была обставлена удобной, но недорогой мебелью. Комната, лишенная индивидуальности, ничем не примечательная и не отражавшая личных вкусов и пристрастий хозяина. Сидевший за письменным столом Джейсон Радд поднялся навстречу Дермоту.

«Этой комнате, — подумалось Крэддоку, — совершенно ни к чему индивидуальность, индивидуальностью с избытком наделен ее владелец». Если Хейли Престон производил впечатление делового и суетливого болтуна, а в Гилхристе чувствовались сила и магнетизм, то сейчас перед Крэддоком был человек, которого понять будет нелегко. По роду службы Крэддоку приходилось знакомиться со многими людьми и оценивать их. Он умел почти безошибочно определять потенциальные возможности человека и очень часто угадывал мысли людей, с которыми имел дело. Однако сейчас он почувствовал, что постороннему человеку будет дозволено заглянуть в мысли Джейсона Радда ровно настолько, насколько сам Джейсон Радд позволит это сделать. Глаза, глубоко посаженные и задумчивые, все видели, но старались ничего не говорить. Неправильной формы череп свидетельствовал о недюжинном уме. Лицо клоуна одновременно и отталкивало, и привлекало. «Сейчас, — подумал про себя Дермот Крэддок, — важно не упустить ни одной мелочи».

— Простите, инспектор, что заставил вас ждать. Мне пришлось заниматься улаживанием небольшого недоразумения на студии. Хотите выпить?

— Благодарю, не сейчас, мистер Радд.

Клоунское лицо Радда неожиданно сморщилось в иронической усмешке.

— Вы, наверное, думаете, что в этом доме лучше вообще ничего не пить?

— Честно говоря, я об этом не подумал.

— Извините, неудачная шутка. Итак, инспектор, чем могу быть полезен?

— Мистер Престон очень обстоятельно ответил на все мои вопросы.

— И это вам помогло?

— Не так, как хотелось бы.

Лицо Джейсона Радда, казалось, выражало интерес.

— Кроме того, я говорил с доктором Гилхристом. Он считает, что ваша жена еще слишком слаба, чтобы отвечать на вопросы.

— Марина, — произнес Джейсон Радд, — очень чувствительна. Откровенно говоря, она предрасположена к эмоциональным всплескам. А убийство, да еще случившееся так близко, согласитесь, вполне может вызвать настоящую эмоциональную бурю.

— Да, переживание не из приятных, — сухо подтвердил Дермот Крэддок.

— В любом случае вряд ли моя жена сообщит вам больше, чем я. Когда это случилось, я был рядом с ней, а я, должен вам прямо сказать, более наблюдателен, чем моя жена.

— Первый вопрос, который я хотел бы вам задать, — сказал Дермот, — и на этот вопрос вы, очевидно, уже отвечали, но я все же еще раз задам его. Были ли вы или ваша жена знакомы с Хетер Бэдкок?

Джейсон Радд отрицательно покачал головой.

— Нет, ни в малейшей степени. Точно знаю, что никогда раньше не видел эту женщину. В свое время я получил от нее два письма от имени Ассоциации Святого Иоанна, но лично познакомился с ней минут за пять до ее смерти.

— Но она утверждала, что была знакома с вашей женой.

Джейсон Радд кивнул.

— Да, как я понимаю, лет двенадцать или тринадцать назад, на Бермудах. На каком-то грандиозном приеме в пользу службы «Скорой помощи», который Марина по их просьбе открывала. И миссис Бэдкок, едва ее представили, стала распространяться о том, как, хотя была больна гриппом, встала с постели и сумела явиться на прием, а потом попросила у жены автограф, и Марина ей что-то написала. — И опять его лицо сморщилось в иронической улыбке. — Должен заметить, инспектор, это совершенно обычное явление. Огромные толпы людей хотят получить автограф моей жены; и это такой момент, память о котором им очень дорога, целое событие в их жизни. Совершенно естественно, что моя жена вряд ли способна запомнить кого-то из сотен любителей автографов. Она действительно совершенно не помнила, что когда-то видела миссис Бэдкок.

— Вполне понятно, — заметил Крэддок. — Еще, мистер Радд, я слышал от одного свидетеля той сцены, что те несколько минут, пока Хетер Бэдкок разговаривала с вашей женой, та была несколько не в себе. Вы могли бы подтвердить это?

— Вполне возможно, — промолвил Джейсон Радд. — Марина женщина не особенно крепкая. Она, безусловно, привыкла к своей, так сказать, общественной работе и могла бы выполнять свои обязанности почти автоматически. Но к концу длинного дня она иногда сдает. Это мог быть один из таких моментов. Лично я могу сказать, что ничего особенного не заметил. Хотя, погодите… Сейчас я действительно припоминаю, что она не сразу ответила миссис Бэдкок. Мне даже пришлось, помню, толкнуть ее локтем в бок.

— Может, что-то отвлекло ее внимание? — спросил Дермот.

— Возможно, она так устала, что сознание её на какое-то мгновение отключилось.

Несколько минут Дермот Крэддок молча смотрел в окно, откуда открывался мрачноватый вид на лес вокруг Госсингтон-Холла, на картины на стене и, наконец, на Джейсона Радда. Лицо Джейсона Радда выражало внимание, но не более. Ничто не выдавало его чувств. Он казался любезным и невозмутимым. Но вполне вероятно, подумал Крэддок, что только казалось. Перед ним был человек в высшей степени незаурядный. Дермот понимал, что заставить его сказать то, чего он не собирался говорить, можно, только выложив свои карты на стол. Дермот решился.

— Мистер Радд, а вам не приходило в голову, что Хетер Бэдкок отравилась по чистой случайности? Что на самом деле жертвой должна была стать ваша жена?

Воцарилось молчание. Лицо Джейсона Радда нисколько не изменилось. Дермот ждал. Наконец Джейсон Радд глубоко вздохнул и, казалось, расслабился.

— Да, — проговорил он ровным голосом, — вы совершенно правы, инспектор, я все время был в этом уверен.

— Но вы ничего об этом не говорили, во всяком случае ни инспектору Корнишу, ни на предварительном следствии?

— Да.

— А почему, мистер Радд?

— Я мог бы ответить на ваш вопрос, сказав, что с моей стороны это всего лишь уверенность, не подкрепленная никакими доказательствами. Факты, заставившие меня прийти к этому выводу, были равно доступны представителям закона, которые могли принять более квалифицированное, по сравнению с моим, решение. О самой миссис Бэдкок я ничего не знал. У нее ведь могли быть и враги, кто-то из них мог решиться подсыпать ей смертельную дозу именно на этом банкете, хотя подобное решение может показаться весьма странным и противоестественным. Но выбор мог пасть на этот день хотя бы по той простой причине, что при таком стечении народа будет царить полная сумятица, соберется много незнакомых друг другу людей и поэтому труднее будет связать преступление с человеком, его совершившим. Все так. Но хочу быть с вами откровенным, инспектор. Я молчал не по этой причине. Скажу вам, в чем дело. Мне не хотелось, чтобы жена хоть на минуту заподозрила, что ей чудом удалось избежать смерти.

— Благодарю за откровенность, — сказал Дермот. — Правда, не совсем понимаю мотивы вашего молчания.

— Не понимаете? Наверное, это не так просто объяснить. Чтобы это понять, надо знать Марину. Она человек, которому очень нужны счастье и уверенность в завтрашнем дне. В материальном отношении жизнь ее сложилась чрезвычайно удачно. Она добилась признания как актриса, но в личной жизни была глубоко несчастна. Не раз ей казалось, что она наконец нашла свое счастье, и она пребывала в состояний бурного восторга, и каждый раз ее надежды рассыпались в прах. Она, мистер Крэддок, не способна относиться к жизни трезво и благоразумно. Всякий раз, выходя замуж, она, как ребенок, читающий сказку, наивно верила, что теперь будет счастлива до конца своих дней.

И снова ироническая улыбка неожиданно и странным образом осветила и украсила уродливое клоунское лицо.

— Но в браке, инспектор, восторженность вечно длиться не может. Если вам действительно повезет, можно рассчитывать разве что на умиротворенность, привязанность и спокойствие, трезвое счастье. Вы, наверное, женаты, инспектор?