История Древнего Востока - Иван Ладынин

Большинство населения Египта составляли работники крупных сельскохозяйственных угодий и ремесленных мастерских. Те из них, кто был занят в полеводстве, были объединены в рабочие отряды, выполнявшие те или иные виды работы (пахоту, сев, жатву, обмолот зерна) на больших участках земли. Собственной земли у них не было, за свой труд они получали натуральный паек (денежного обращения и соответствующей ему оплаты труда в Египте Древнего царства не существовало). Оставить работу по своей инициативе такие работники не могли, и, следовательно, с точки зрения формы эксплуатации, которой они подвергались, эти люди были рабами, хотя сам этот термин к ним не применялся. Настоящие рабы обозначались словом «бак»; они считались собственностью конкретных хозяев и были очень немногочисленны.

Натуральную оплату за свой труд получали и чиновники низшего и среднего уровня. Когда-то, в эпоху Раннего царства, такую оплату (причем не только «сухим пайком», но и в виде приготовленной пищи) получали даже высшие сановники. Однако к середине III тыс. до н. э. главным способом их обеспечения стало выделение из государственного земельного фонда крупных поместий (включавших по несколько угодий, обслуживавшие их ремесленные мастерские и даже обеспечивающий обмен между ними рынок) в постоянное держание. Такие поместья передавались по наследству, чаще всего вместе с должностью владельца, и считались столь важной частью быта вельмож, что подробно изображались на рельефах их гробниц[17]. Статус владений вельмож вместе с приданными им работниками обозначался термином «ниджет» («принадлежащий плоти» их владельца). В то же время должностное владение вельможи оставалось под высшим контролем государства и, вероятно, могло быть у него отобрано вместе с должностью. Помимо этого у вельмож могла быть некоторая личная собственность (в том числе и земля), однако основой их богатства было все же должностное держание. Подобные хозяйства находились также во владении храмов и в непосредственном распоряжении государства. Трудившиеся в них египтяне, независимо от того, кому непосредственно они служили, могли быть мобилизованы в порядке повинности на работы, проводимые государством, например на строительство ирригационных сооружений.

Каи («луврский писец»)

Несмотря на, казалось бы, тотальный контроль над жизнью общества, египтяне не только не тяготились государством, но и связывали с ним (и прежде всего с фигурой царя) свое благополучие. Даже рядовые работники хозяйств вельмож на рельефах гробниц выглядят вполне довольными своей судьбой. Судя по пояснительным надписям, они поют во время работы и обмениваются шутками, когда встречаются на рынке. На протяжении всей эпохи Древнего царства египтяне не знали голода и войн и, несмотря на имущественные и иерархические различия, чувствовали себя равными перед колоссальной фигурой их сакрального правителя. Все это побуждало их вполне искренне считать свое общественное устройство идеальным и находящимся под прямой защитой богов.

Среди источников по истории и общественному строю Египта Древнего царства меньше всего документальных: единственным известным их крупным комплексом является хозяйственный архив заупокойного храма царя V династии Нефериркара в Абусире, исследованный французским египтологом П. Позенер-Криже. Взаимоотношения храмовых хозяйств (по сути дела, особой составляющей государственного хозяйства Египта этого времени) с царской властью в конце Древнего царства характеризуют так называемые иммунитетные грамоты царей V–VI династии.

Поучения, авторство которых (вероятно, на вполне реальных основаниях) приписывалось египтянами современникам Древнего царства, сохранились только в более поздних списках II тыс. до н. э.: помимо «Поучения Птаххотепа», это также известное практически только по названию «Поучение Имхотепа», «Поучение Джедефхора» (сына Хуфу) и «Поучение Кагемни» (вельможи, жившего, согласно данному тексту, на рубеже III–IV династий).

Среди автобиографических надписей Древнего царства особое значение имеет жизнеописание Мечена (кон. III династии). Как уже говорилось, именно в этом тексте встречается, вероятно, одно из самых поздних и единственное дошедшее до нас свидетельство существования в Египте независимой от государства сельской общины; его значение еще в конце 1940-х гг. подчеркнул отечественный египтолог Ю. Я. Перепелкин. Не менее важным является жизнеописание очень близкого ко двору вельможи Уны (нач. VI династии). Оно дает представление о структуре египетского государственного аппарата Древнего царства, в частности, о множественных пересечениях в нем придворных, гражданских, военных и жреческих должностей вельмож. Жизнеописания номархов Элефантины Хуэфхора и Пиопинахта служат важным источником по экспансии Египта в Нубию при VI династии.

Возможность привлекать изображения в гробницах вельмож Древнего царства для изучения функционирования принадлежавших им хозяйств превосходно показал Ю. Я. Перепелкин. Он же интерпретировал термин «ниджет», применявшийся для определения статуса крупного наследственного владения.

Политическая история и хронология Древнего царства реконструируются по совокупности всех имеющихся в нашем распоряжении весьма разнородных источников. Вплоть до настоящего времени в этой реконструкции имеются большие пробелы – например, как уже отмечалось, у нас нет сколько-нибудь подробных сведений об истории III династии.

Представления египтян III тыс. до н. э. о загробном мире

Снабжение погребений вещами, необходимыми усопшему после смерти, вошло в обиход у египтян, как и у всех народов мира, задолго до возникновения государства, еще в эпоху первобытности. Черты этого обычая, получившие развитие в дальнейшие эпохи, можно обнаружить уже в додинастическое время: прежде всего это особая консервация тела, в дальнейшем развившаяся в технологию мумификации (со временем персонификацией содействующих этому сил становится бог Анубис, чтившийся в облике шакала). Кроме того, петербургские исследователи Р. Б. Либина и А. О. Большаков предложили недавно новую интерпретацию обычая додинастического времени и начала Раннего царства помещать в погребения палетки. Как известно, растиравшаяся на них краска предназначалась для косметических целей (прежде всего, чтобы подводить глаза): ученые высказали предположение, что ее использование должно было обеспечить усопшему сохранение после смерти важнейшей способности живого человека – видеть.

Уже в эпоху Раннего царства в монументальных гробницах типа мастаб намечается дифференциация их помещений: погребальная камера, где находился саркофаг с телом покойного, размещалась в подземной части, наземные помещения были предназначены для хранения утвари и всевозможных припасов. На западной, а затем на восточной стороне мастабы существовало пространство для совершения жертвоприношений усопшему, позднее трансформировавшееся в особую часовню.

Жертвоприношения эти совершались перед заупокойной стелой с изображением покойного и с записью его имени и важнейших титулов, призванной сохранить после смерти то, что составляло его индивидуальность. Несколько позже той же цели стало служить размещение в особом, практически герметичном (за исключением прорези для глаз, через которую усопший мог «видеть») помещении гробницы – сердабе – статуи ее владельца. Он изображался в расцвете сил (не слишком молодым и не слишком старым, без признаков каких-либо увечий или болезней, если только они не были присущи ему с самого рождения).

Стены гробницы стали оформлять многочисленными рельефными (иногда раскрашенными) изображениями достояния, которое имел владелец гробницы при жизни. Прежде всего это были сцены работ в обеспечивавшем этот достаток обширном хозяйстве, которым покойный был наделен по воле царя. К ним примыкает изображение сидящего владельца гробницы, тут же подпись, поясняющая, что он «смотрит» на совершение для его «двойника» (ка) тех или иных работ. В самих этих работах действуют также «двойники» изображенных людей (так, в подписи к сцене наказания палками одного из работников подвергаемый избиению вопит: «Ведь мой ка хорош? Что я сделал?», – а наказывающий его приговаривает: «Добрая награда для твоего ка!»). Известно, что именно статуя «двойника» покойного помещалась в сердабе гробницы. При этом в гробницах никогда не изображались эпизоды реальной жизни ее владельца. Ее описанию придавалось большое значение, но оно фиксировалось исключительно посредством текста, в автобиографических надписях. Также нет изображений его взаимодействия после смерти с богами (в эпоху Древнего царства боги вообще не изображались в гробницах). Не оформляются изображениями и погребальные камеры – напротив, здесь изображений избегали до такой степени, что специально «увечили» – например, вырисовывали частично или с отсеченной головой – иероглифические знаки, изображающие живых существ.