Дар великой любви, или Я не умею прощать - Марина Крамер

Я так и поступила: проскользнула под рукой попытавшегося преградить мне в дверях путь Алекса и заперлась в ванной. Действительно, под душем стало немного легче. Не торопясь, я высушила волосы, взяла было в руки тюбик с тональным кремом, решив замаскировать, хотя бы относительно, синяки под глазами, нахально выдававшие бурную ночь, но потом передумала и вернула на полку – зачем? Я никуда не пойду, дома могу ходить без косметики, а на то, что подумает Алекс, мне плевать. И, кстати, он видел меня в куда более пикантном и шокирующем виде, так что отсутствие макияжа переживет, думаю.

В кухне обнаружился завтрак и курящий у открытого окна Алекс.

– Что так долго? – недовольно поинтересовался он, задергивая занавеску и поворачиваясь ко мне. – А в магазин ты когда-нибудь ходишь или все на Марго перекладываешь?

Его ехидство меня не задело. В магазин я заходила, если успевала, если нет – не слишком огорчалась. Делать же довольно приличный крюк и идти в супермаркет у меня вообще не всегда есть силы, поэтому негласно считалось, что Марго, которая не работает, делает это вместо меня.

– Смотрю, ты все же нашел, из чего сотворить кулинарный шедевр, – фыркнула я, садясь за стол. – Огорчу тебя – зря старался, я практически никогда не завтракаю.

– Да и ради бога. А я вот не зарекался, так что не пропадет, – Алекс сел напротив меня и взял нож и вилку. – Пей кофе. Судя по его запасам, это единственное, что связывает тебя с магазинами.

– Ошибаешься. Это тоже Марго.

– Бедная девочка, – покачал головой Алекс. – Взвалила на себя безумную писательницу и тащит.

Я моментально вспыхнула, задетая намеком:

– Ее никто не просил.

– А ты чего оправдываешься? – тут же поддел он, довольный тем, что я снова попалась. – Это ваши дела. Думаю, что Марго делает это абсолютно искренне, она всегда такая была – если уж кто ей в сердце запал, все. Будет расшибаться, делать что-то порой в ущерб себе, но окружит вниманием, заботой и любовью. Редкое качество.

– Что ж ты не оценил? – отпив глоток, поинтересовалась я. – Мне кажется, она такой не вчера стала.

Алекс вдруг помрачнел, отбросил нож и вилку и посмотрел на меня в упор.

– Да. Не оценил. Не понял. Расплачиваюсь. Видела шрам у меня на груди? Это кислота. После того случая с подсвечником…

– Ой, хватит! – вспомнив довольно заметный шрам от ожога и поморщившись, перебила я. – Если хочешь знать мое мнение, так это дешевый понт. Не понимаешь, да? – Я увидела легкое замешательство в его глазах. – Ну, как тебе объяснить… это было не всерьез, не для того, чтобы причинить себе вред, а просто для того, чтобы показать – мол, я за тебя вон что могу. Понятно?

– Дура ты, – вздохнул Алекс. – Просто не понимаешь. Я изуродовал Марго – не сдержался тогда, с этим подсвечником, даже не понимаю, как так получилось. Она с восемнадцати лет не может носить ничего открытого, прячет ожоги. Это моя вина. Я должен был как-то сравнять счет. Где тебе понять!

– Ну, еще бы. Где мне понять тонкие движения вашей музыкальной натуры. Я примитивна и банальна, нет во мне этих ваших высокодуховных порывов.

Я допила кофе, закурила и насмешливо посмотрела на застывшего над тарелкой Алекса.

– Что – не так ты обо мне думаешь? – Он опустил глаза, и я удовлетворенно улыбнулась. – Видишь, не только ты можешь чужие мысли изучать. Кстати, о чужих. Скажи мне вот что – имя Виктория Самусенко тебе говорит о чем-то?

Мне показалось – или на самом деле в уставившихся на меня глазах мелькнуло что-то? Лицо Алекса осталось при этом совершенно непроницаемым, он спокойно продолжил завтрак и только отрицательно качнул головой.

– Алекс.

– Да, Мэри? – невинным голосом переспросил он, и я поняла – попала. Он прекрасно знает, кто такая Вика Самусенко, но сейчас ни за что уже не признается, будет ломать комедию.

– Я прошу тебя – скажи мне правду. Это важно.

– Какую правду? – невозмутимо спросил он, и я начала терять терпение.

– Всю. Я ведь знаю – ты не случайно оказался в Москве и сидишь здесь уже столько времени. Ты никогда не делаешь ничего случайно. Твой приезд как-то связан со мной, потому что вокруг меня все валится и рушится.

– Да, я заметил – у тебя новые двери и новый кухонный гарнитур, – с усмешкой прокомментировал он. – Хороший ремонт.

– Ремонт! – фыркнула я возмущенно. – Больно он мне нужен, сто лет мечтала! А то ты не знаешь причину!

– Почему же, знаю. Ты сама звонила мне среди ночи и обвиняла в том, что я пытаюсь тебя убить – помнишь?

– Я уже сказала, что верю в твою непричастность…

– Ты говоришь как юрист, Мэ-ри.

– Ты можешь хоть минуту побыть серьезным? – взмолилась я, сложив руки перед собой и опираясь на них подбородком. – Мне натурально не до смеха. Давай я расскажу тебе все, но ты взамен ответишь на мой вопрос.

– Без торговли. Рассказывай.

Я поняла, что выбора у меня нет – я вынуждена ему рассказать все, а он еще сто раз подумает, удовлетворить ли мое любопытство. Скорее всего, его ответ будет отрицательным. Я выложила ему все свои догадки, а вместе с ними и то, что произошло вчера вечером. Только вчера… Надо же, насколько я привыкла к ужасу, происходящему в моей жизни, – даже смерть человека уже не удивляет и не пугает, я говорю об этом спокойно и буднично. Я черствею и превращаюсь в циничную стерву, которую не волнует и не трогает ничего, кроме собственного благополучия.

Алекс слушал меня, не перебивая, только лицо его мрачнело, и это подтвердило мои подозрения – он явно «в теме». Дослушав до конца, он встал из-за стола и заходил по кухне, заложив руки за спину. Я закурила в ожидании хоть какой-то словесной реакции, но ее не было. Алекс измерял шагами кухню и молчал, погрузившись в какие-то свои мысли. Вдруг он резко остановился напротив меня, уперся одной рукой в стену, другой – в край стола и, нагнувшись к самому лицу, проговорил злым шепотом:

– Куда вляпалась опять, дура?!

Я отшатнулась к стенке, уронила сигарету на пол, и Алекс наступил на нее босой ногой. Я взвизгнула от ужаса, а он даже не поморщился, продолжая смотреть мне в глаза:

– Так и будешь молчать?

– Я не знаю, о чем ты…

– Не знаешь?! Давай по порядку.

Он рванул меня за руку, стащив со стула, поволок за собой в комнату, толкнул на диван, сам уселся в кресло напротив. Я, если честно, испугалась напора и злого выражения лица, но это продолжалось всего несколько секунд. Не в первый раз Алекс стращал меня, не в первый раз швырял, как тряпичную куклу. Но сейчас явно происходит нечто, известное только ему, потому что очень уж решительно настроен.

– Зачем ты ездила в Испанию? – вдруг выдал он, и я опешила – при чем это?

– Отдыхать… но я не понимаю…

– Врешь! Я спросил – зачем ты ездила? – Алекс повысил голос.

– Да отдыхала я! Не веришь – спроси Марго, она мне сама билеты покупала и квартиру в аренду брала! – Я тоже позволила себе слегка напрячь голос, хотя когда-то давно дала зарок никогда больше не орать в его присутствии, и уж тем более на него, ибо чревато.

Алекс испытующе посмотрел на меня, но я не отвела взгляда – скрывать нечего, я на самом деле оказалась в Испании случайно. А вот он… откуда он знает?!

– Алекс…

– Даже не спрашивай, – предостерег он, и я прикусила язык. – Ты точно ничего от меня не скрыла?

– Ты издеваешься? Мне нечего скрывать. А вот ты…

– Я же сказал – не пробуй. Следующий вопрос – ты давно знакома с тем дедком из мэрии?

– Че-е-его? – Я едва не задохнулась от удивления, не сумев уловить связи между предыдущей темой разговора и неожиданным вопросом о Михаиле Борисовиче.

– Давно, говорю, у вас с ним это?

Я не верила своим ушам – Алекс обвинял меня в связи с престарелым ловеласом…

– Да как… как ты… как у тебя язык повернулся?! – еле вывернула я и заметила тень удовлетворения на лице Алекса. Надо же – полегчало ему!

– А что ты так кричишь? – скорее для порядка парировал он, но тему сменил: – Мэри, ты точно ничего не хочешь мне рассказать? Ничего – в связи с твоей поездкой в Испанию?

– Далась тебе эта поездка! Я действительно ездила отдыхать, я тут чуть не спилась от отвращения к себе! Хорошо еще, что Марго рядом, сумела меня вытащить!

Губы Алекса искривила презрительная усмешка:

– Ты по-прежнему решаешь проблемы при помощи алкоголя?

– Уже нет.

Внезапно он расхохотался, и я слегка растерялась – ничего смешного я не говорила, да и он тоже вроде как не шутил. Перебравшись на диван, Алекс притянул меня к себе и, перестав смеяться, тихо произнес:

– Ох, и сучка же ты, Мэри. Не знаю, что меня заставляет постоянно возвращаться к тебе. Ты невыносимая – а тянет вот… Почему ты не хочешь уехать со мной?

– Потому что есть Марго.

– Что ты заладила – «Марго, Марго»? – с досадой проговорил он, прислоняясь спиной к подлокотнику дивана, поджал ноги по-турецки и заставил меня лечь головой к нему на колени. – Я не говорю о ней – а ты постоянно твердишь ее имя, как заклинание.