Год, когда я влюбилась (ЛП) - Соренсен Джессика

— Я не спрашивал об опасных рисках, которым я подвергну свои вкусовые рецепторы. Я спросил, что бы я выиграл, если бы сделал это. Что бы я получил от тебя?

— Почему это должно быть что-то от меня? — Я ухмыляюсь. — Разве наградой не будет возможность съесть потрясающее на вкус мороженое?

Его глаза вспыхивают, но я не могу до конца расшифровать его реакцию, когда его губы растягиваются в усмешке.

— Нет, я определенно чего-то от тебя хочу.

Здесь становится очень, очень жарко.

Я запихиваю в рот еще одну ложку мороженого, обдумывая ответ.

— Хорошо. Чего бы ты хотел?

— Пока не знаю. Я определенно должен подумать об этом некоторое время и убедиться, что это что-то действительно, действительно стоящее.

— Хорошо, когда решишь, дай мне знать.

— О, я определенно это сделаю. — Он подмигивает мне, прежде чем откинуться на спинку сиденья.

Я позволяю медленному выдоху сорваться с моих губ. Мать всего горячего шоколадного сиропа, это был один из самых ярких моментов флирта, которые у меня когда-либо были.

К счастью, ради моей покрасневшей кожи, Кайлер переводит разговор на более нейтральную тему, когда его телефон звонит. Я думаю, что это сообщение, но потом он открывает календарь.

Он разочарованно вздыхает.

— И вот этот потрясающий момент настал.

— О чем ты?

— Напоминание о том, что мне нужно написать работу по английскому языку.

— Если тебе нужно высадить меня, ничего страшного, — говорю я, не желая причинять неудобства.

Он отмахивается от меня, откидываясь на спинку сиденья.

— Нет. Я могу сделать это завтра. — Его голова запрокидывается назад, когда он смотрит в потолок. — Боже, занятия — это убийственно. Это заставляет меня пожалеть, что я не ценил среднюю школу.

— На чем ты специализируешься? — Я выковыриваю кусок чизкейка из своего мороженого и отправляю его в рот.

— В этом году общая подготовка. Я мог бы в конце концов изменить это, но мой отец… Он хочет, чтобы я сосредоточился на спорте. — Его челюсти сжимаются и у меня возникает ощущение, что, возможно, Кай не единственный, у кого есть проблемы с отцом.

— А что насчет тебя? Ты бы хотел сосредоточиться на спорте?

— Думаю, да. У меня это хорошо получается, так что, наверное, стоит.

— Быть хорошим в чем-то не значит, что ты должен это делать, — указываю я. — Я хороша в баскетболе, но на самом деле никогда не хотела выступать за команду. Это никогда не было моим увлечением.

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Как у тебя это выходит? Я действительно хочу знать, потому что мне кажется, что я знаю тебя, но оказывается совсем не знаю.

— В этом моя особенность, — я барабаню пальцем по губе, — быть потрясающей, — шучу я, а затем вздыхаю. — Я действительно не знаю. — Мне неловко рассказывать ему о своей одержимости мангой и о том, как я люблю рисовать свои собственные комиксы.

— Ты любишь рисовать, верно?

Я киваю.

— Хотя это не художественные картины. Это нечто другое… комиксы и все такое.

— Это круто. — Он хрустит костяшками пальцев. — Кай какое-то время увлекался этим делом. У него на стенах висели все эти плакаты и прочее.

— Да, я знаю. — Прячу улыбку за кусочком мороженого. Хотя я знала, что Кай увлекается комиксами, я никогда не знала, что у него на стенах висели плакаты.

Он хмурит брови.

— Откуда ты знаешь? Не думал, что он когда-либо рассказывал об этом, даже своим друзьям.

— Еще в седьмом классе, когда мы немного дружили, тогда он мне и сказал.

— Вы двое тусовались вместе? Я никогда тебя не видел с ним.

— Это было после школы.

Похоже, он сходит с ума от этой новости. Я не знаю, почему. Это так странно, что Кай тусовался со мной? Да, мы были на двух совершенно разных социальных уровнях, но у нас много общего.

— Это не так уж странно, не так ли? — Я ловлю себя на том, что спрашиваю.

Кайлер выпрямляется на сиденье, качая головой.

— Нет, дело не в этом. Это просто… Я не знаю. Это просто удивляет меня. Я знаю, что вы, ребята, сейчас общаетесь, но не знал, что вы были друзьями с тех пор.

— С тех пор мы не были друзьями, — поправляю я его. — У нас была ссора, которая продолжалась почти до начала этого учебного года.

— Из-за чего произошла ссора? — он удивляется.

Эм, да, я ни за что не хочу рассказывать Кайлеру историю о том, как Кай назвал меня сталкершей, когда один из его друзей застукал нас вместе. Это слишком неловко и с учетом того, как сильно они ссорятся, я не уверена, как Кайлер отреагирует на эту историю.

— Я не знаю. — Пожимаю плечами. — Обычная драма в средней школе и теперь мы покончили с этим.

Он пристально изучает меня, словно пытаясь разгадать мои мысли.

— Но вы двое просто друзья, так ведь?

На микросекунду я сбита с толку его вопросом. Небольшая пауза длится ровно столько, чтобы воздух между нами превратился в неловкую осязаемость.

— Да, мы просто друзья.

Он оценивающе смотрит на меня в течение продолжительного времени, прежде чем заговорить снова.

— Я все еще не думаю, что тебе стоит тусоваться с ним, пока он не соберется с мыслями. Ты слишком хороша для этого.

— Я не настолько хороша.

— Нет, это так.

Я хочу поспорить, но он, кажется, довольно непреклонен в этом.

— Итак, ты увлекаешься рисованием и комиксами, да? — Он размышляет над этой идеей. — Мне всегда было интересно, что ты рисовала, когда я видел, как ты сидела на балконе со своим блокнотом.

Я не утруждаю себя упоминанием о том, что я также рисовала его… без рубашки.

— Я занимаюсь этим с тех пор, как мне исполнилось шесть лет. Это действительно расслабляет.

Его губы растягиваются в кривой усмешке.

— Ты должна как-нибудь показать мне кое-что из своих рисунков.

— Хорошо, — говорю я, хотя и не уверена, что он их увидит.

— И научить меня кое-чему из всего этого мира комиксов, — добавляет он.

Это заставляет меня улыбнуться.

— Я подумаю об этом, если тебе повезет.

— Лично я думаю, что мне и так уже очень повезло. Я ведь сижу здесь с тобой, не так ли? — спрашивает он с очаровательной улыбкой.

Я прикрываю рот, когда смех готов вырваться наружу. Однако он смеется и я не могу сдержаться.

Он хихикает.

— Знаю. Я хуже всех. Не знаю, почему я говорю такое дерьмо. Это просто приходит мне в голову.

— Может, тебе стоит перестать смотреть так много ромкомов, — поддразниваю я, накручивая кончик хвоста на палец.

Он указывает на меня пальцем.

— Я никогда не смотрю ромкомы.

— Ну-ну. Думаю, ты постоянно это делаешь, — поддразниваю я. — Держу пари, ты смотришь их и запоминаешь строчки.

Он сурово грозит мне пальцем.

— Не вынуждай меня снова тебя щекотать. Возьми свои слова обратно, иначе…

Я делаю большие глаза, сжимая губы и он ныряет ко мне, щекоча меня, пока я едва могу дышать.

— Ладно! Я сдаюсь, — выдыхаю я сквозь смех. — Ты не смотришь ромкомы.

Он откидывается назад, выглядя удовлетворенным.

— А теперь скажи, что покажешь мне свои рисунки.

Я киваю, переводя дыхание.

— Я покажу тебе все, что ты захочешь, только если ты перестанешь меня щекотать.

Он замолкает, на его лице появляется странное выражение. Мне требуется секунда, чтобы осознать то, что я только что сказала, но прежде, чем я успеваю почувствовать неловкость, он снова начинает говорить.

— Хорошо, больше никакой щекотки, — говорит он и его телефон снова вибрирует. Он вздыхает, глядя на экран. — И еще одно напоминание о том, что я должен подготовиться к тесту.

Я рисую сердце со стрелой, проходящей сквозь него, на запотевшем окне.

— Ты уверен, что тебе не нужно отвезти меня домой?

— Я сказал, что все в порядке, так и есть. — Он наблюдает, как я добавляю колючий узор вокруг сердца, как будто это самая захватывающая вещь на планете. — Так вот для чего ты идешь в колледж? Ради искусства?

Мои пальцы отлепляются от стекла, когда на меня обрушивается осознание.