Записки лётчика-истребителя - Федор Архипенко

Начал планировать, а зимой, из-за снега, трудно выбрать посадочную площадку, и заметил, что как только создается посадочное положение самолету, с немного опущенным хвостом, то мотор начинает хорошо работать. Наберу я метров 200, только приведу самолет в горизонтальный полет, как мотор снова начинает «барахлить», снова иду на вынужденную и так повторялось раз 10, пока не пересек я наконец линию фронта, проходившую в 10 км от г. Уразово.

Подойдя к аэродрому, стал заходить на посадку и немного не попал в створ полосы, пришлось повернуть влево и в этот момент немецкий истребитель Me-109 атаковал меня над нашим аэродромом, дал очередь, но промазал. Я, в свою очередь, даю газ, мотор заработал, убираю шасси, а он, выходя из атаки, оказывается прямо передо мною. Открываю огонь, из немецкого самолета появился дым, и он со снижением улетает на запад. Преследовать его я не стал, вернее, не мог, т. к. у меня снова мотор забарахлил, и решил я садиться прямо на улицу в городе Уразово. Только оставалось приземлиться, создав посадочное, т. н. «трехточечное», положение своему самолету, как мотор опять заработал и кое-как, за счет техники пилотирования, я развернулся и все же сел на свой аэродром на указанную полосу.

Как впоследствии выяснилось, целая серия, около 100 самолетов, была выпущена с аналогичным производственным дефектом, когда один бак вырабатывался, а второй нет. Бригада от завода-изготовителя впоследствии устранила этот дефект.

Вообще-то долететь до цели горючего хватало, а обратно — нет и летчики садились на территории противника. Возможно, это было и вредительство.

Вскоре наши войска освободили Харьков и мы перелетели на аэродром Основа.

Немцы так быстро удрали из Харькова в первый раз, что не успели взорвать авиагородок в Основе, построенный еще до войны. Когда их вторично выгоняли из Харькова в 1943 году, то они авиагородок в Основе все же взорвали. Возможно его взорвали и наши, когда 2 раза покидали город Харьков.

В Харькове прибыл к нам новый заместитель командира 205-й авиадивизии подполковник Леонид Иванович Горегляд. Командир дивизии полковник Ю. А. Немцевич представил нам его, показал на награды. Он был награжден 2 орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды. Награды произвели впечатление, в то время орденов мы почти не имели — не до этого было в ту пору.

Из Харькова мы летали в основном на разведку аэродрома в Полтаве. Однажды мы вылетели туда в паре, прошли над аэродромом на высоте около 3000 м. Самолетов на аэродроме было не видно, только дежурная пара истребителей Me-109 взлетала, а по имевшимся у нас данным должны были быть на этом аэродроме самолеты.

Эту немецкую маскировку помог разоблачить наш летчик — разведчик с Пе-2, он тоже был в это время над Полтавой, но на высоте 7000 м. После полета мне предъявили претензии, что я плохо разведал аэродром, а когда рассмотрели фотоснимки, то увидели, что немцы утащили самолеты с аэродрома на 2–3 км, чего я, конечно, не мог увидеть с 3000 м. Для выполнения задания на вылет они выруливали на аэродром по специальным дорожкам.

Это был очень характерный для немцев тактический прием. Они хорошо знали, что если не рассредоточить самолеты на аэродроме, то наша авиация нанесет по ним удар.

Мы были над аэродромом в одно время с самолетом — разведчиком Пе-2: на снимках была видна пара истребителей Me-109, которая взлетала при нас. В этом случае дублированный вылет позволил получить хорошие разведданные, кроме того, своей парой я отвлек истребителей противника от нашего самолета — разведчика.

Летчиков у нас осталось совсем мало, когда прилетел новый полк на аэродром в Основу. Самолеты в этом полку были разукрашены, куда до них асам! Не знаю, правда, как они показали себя в боях.

В один из обыденных дней фронтовой жизни мне было приказано срочно провести разведку в районе Днепропетровска. Взлетел я в паре с ведомым и, пройдя половину расстояния от Харькова до Днепропетровска, увидел то, что даже испугало. От Днепропетровска в направлении Харькова двигались огромные массы немецких войск: пехотные, артиллерийские, танковые части. Возвращаясь с задания, над своим аэродромом встретил Ю-88, атаковал его, дал одну точную очередь, он, подбитый, со снижением улетел в направлении Изюма и опять я не мог его преследовать из-за отсутствия горючего.

Мы быстро произвели посадку, и я доложил об увиденном, дополнив сообщение выводом, что на днях немцы опять захватят Харьков. Так оно и произошло.

Меня за полученные разведданные поблагодарили и предложили занять место в Ли-2, который, оказывается, нас только двоих и ждал. На этом зимой 1943 года 508-й иап прервал боевые действия и убыл в тыл на переформирование вместе со всем штабом 205-й авиадивизии.

Мы, 5–6 оставшиеся в живых летчиков, вернулись на аэродром в Уразово. Запомнилось, что пока мы летели из Харькова до Уразова в грузовом самолете Ли-2, всех нас тошнило и мы очень плохо себя чувствовали.

Из Уразово со штабом дивизии и 508-й иап отправились поездом. Подъехали к ст. Лиски. Мост через Дон тогда еще восстанавливали и поезда не ходили. Ждали мы двое суток, пока не восстановили мост, пустили пробный паровоз, а затем и наш поезд. Нас же, пятерых летчиков, заставили пешком перейти мост. Заботились о сохранении летных кадров.

В апреле 1943 г. нас привезли в Новокузнецк (Пензенская область), где находился 13 запасной авиаполк. В этом полку готовилось пополнение для фронтовых частей, формировались эскадрильи на истребителях Як-7Б, как мы их называли «горбатых» (из-за бронированного наголовника), и отправлялись на фронт.

Самолеты-истребители Як-7Б привозили в контейнерах из Новосибирска в Новокузнецк по железной дороге.

После сборки приходилось облетывать самолеты. Облетал я штук 20 и только один загорелся в воздухе, но успел сесть на аэродром. А перед этим, в другом полку, был случай возгорания сразу после взлета, и летчик погиб.

Полетали немного с молодыми летчиками, отрабатывали групповую слетанность пары и готовился полк к перелету на фронт в составе трех авиаэскадрилий по 12 самолетов в каждой.

В апреле 1943 г. мы прибыли в Новокузнецк, а в мае улетали. Были и приключения в день отлета. Один летчик утром после завтрака потерял пистолет ТТ, а взятый из запасного полка командир аэ капитан Коновалов и вовсе не явился на аэродром. Послали за ним на дом, поехал Гребенников — инженер дивизии с представителем полка, а заплаканная жена им сказала, что он пошел в сарай стреляться, заявив, что на фронте все равно убьют, лучше уж застрелюсь, здесь меня и похороните.

Не знаю уж, как его уговорили не хоронить себя там, но привезли на аэродром. А перед вылетом была дана команда брать техников небольшого роста в фюзеляж, за бронеспинку. Капитану Коновалову тоже посадили техника, а когда они приземлились в Рассказове на дозаправку самолетов горючим, у техника еле-еле отняли руки от лямок парашюта Коновалова, так он боялся, что летчик может выпрыгнуть, а он останется в самолете и погибнет.