Соблазненная грехом - Кимберли Логан

Доктор посмотрел на Эйми и ответил:

– Лорд Стоунхерст прав. Возможно, для Эйми действительно будет лучше какое-то время избегать лишних передвижений. Даже если бы не было удара, последствия падения с лестницы могут давать о себе знать в течение недели или двух.

Сделав шаг вперед, Мора обратилась к отцу:

– Она может остаться у нас на несколько дней. В доме полно свободных комнат. И вы, папа, если пожелаете, тоже можете остаться.

С облегчением и благодарностью маркиз произнес:

– Чудесное предложение, дорогая!

Эйми почувствовала неожиданный приступ тошноты, то ли из-за удара головой, то ли из-за обострившегося предчувствия чего-то дурного. Она не могла остаться в этом доме. Ведь и он, Стоунхерст, ночует здесь!

Эйми молилась о том, чтобы ничем не выдать волнения. Сглотнув в попытке унять внутренний гнев, она попробовала возразить:

– Мора, прошу тебя. Мне бы не хотелось обременять тебя.

– Ты не обременяешь. Я настаиваю.

– Но это абсолютно излишне. Я прекрасно себя чувствую. – Желая продемонстрировать, что это так, Эйми начала подниматься, чтобы сесть. В ту же секунду почувствовав тошноту, она вынуждена была подавить вырвавшийся стон. Комната заплясала у нее перед глазами.

Стремглав бросившись к сестре, Мора помогла ей снова лечь.

– Ты далеко не прекрасно себя чувствуешь, сестренка. И если доктор Мерриман считает, что тебе необходимо остаться, то так и должно быть. Буду благодарна, если ты прекратишь со мной спорить.

Казалось, удача ускользнула от Эйми. Прежде чем она успела произнести хоть слово в ответ, словно в едином порыве все молниеносно покинули комнату. Мора поспешила дать распоряжения, чтобы подготовили спальню для Эйми. Лорд Олбрайт, Джиллиан и Хоксли последовали за доктором в холл, продолжая спрашивать рекомендации по уходу за Эйми.

– Присматривайте за ней на протяжении всей ночи, – сказал доктор. – Я оставлю немного порошка от головной боли и настойку опия на случай острой боли. Безусловно, если потребуется моя помощь, я…

По мере удаления доктора стихали и его слова, превращаясь в неразборчивое бормотание. В звенящей тишине комнаты остались двое – Эйми и ненавистный ей лорд Стоунхерст.

– Вы понимаете, что натворили? – зло прошипела она, беспомощно ударив кулаком по лежавшим вокруг нее подушкам. – Вы вынудили нас пребывать под одной крышей на протяжении бог знает какого времени. Или вы забыли, что тоже ночуете в этом доме?

Непринужденно обогнув диван, лорд остановился в нескольких шагах, ответив ей таким же гневным взглядом, каким она одарила его секунду назад.

– Я не забыл.

– Тогда о чем вы думали?

– Я думал о том, что вам потребуется присмотр. Мы оба знаем, что падение – результат проклятых кошмаров, мучающих вас по ночам. Вы, наверное, почувствовали дурноту не из-за привычных, ежедневно совершаемых действий – принятия пищи и отхода ко сну. Как еще объяснить внезапный приступ головокружения?

Эйми бросила взгляд в сторону коридора, откуда раздавались приглушенные голоса родных, разговаривавших с доктором Мерриманом. Убедившись, что родственники их не услышат, с деланным изумлением она ответила виконту:

– Уверена, я что-то недопонимаю. О чем вы говорите?

– А я уверен в обратном. – Неожиданно мышцы на лице Стоунхерста напряглись. Впервые с того момента, как Эйми пришла в сознание, она заметила огонек живой эмоции в его серых глазах. – Черт побери, да вы могли погибнуть! Вы и представить себе не можете, что я почувствовал, когда обнаружил вас лежащей у лестницы. Вы были неподвижны, и эта кровь… – Голос лорда оборвался. Подбородок его напрягся, на бледном лице шрам казался выжженным клеймом. Однако спустя пару секунд виконт справился с чувствами и стал говорить, контролируя себя: – Меня тоже не радует предстоящее пребывание под одной крышей с вами. Но если вы и дальше намерены утаивать от отца свои ночные кошмары, полагаю, я обязан назначить себя вашим ангелом-хранителем.

Эйми была поражена тем, как вмиг рассыпалась оболочка его внешней непроницаемости, однако смогла скрыть удивление, не выдав себя ничем, кроме едва уловимого вздоха.

– Возможно, случившееся между нами в саду вылетело у вас из головы. Кому угодно, но не вам следует присматривать за мной во время болезни.

Стоунхерст пожал плечами:

– Я полагал, каждый из нас постарается сделать вид, что ничего не произошло. Это был всего лишь поцелуй, и не более. Мне бы хотелось оставить пререкания в стороне, чтобы не нарушать ваш покой. Я многим обязан вашему отцу и не могу позволить случиться какой-нибудь неприятности с его дочерью только лишь из-за ее упрямства.

– Упрямства? Да как вы смеете?

В ответ на вырвавшееся у нее возмущение лорд нахмурился.

– Чем я вам не угодил, миледи? – В его голосе чувствовалась насмешка. – Ну уж если я могу находиться с вами под одной крышей, то и вы в силах вынести мое общество какое-то время. Если только вы не видите в этом угрозу собственному спокойствию. Возможно, этот поцелуй: значил для вас больше, чем…

– Вы… Да вы самоуверенный…

– Ах, вы здесь, Стоунхерст. Я видела, как уходил доктор. Тогда вы расскажите мне, как девочка?

Повелительный голос прервал Эйми на полуслове. Подняв глаза, она увидела входящую в комнату вдовствующую герцогиню Мейтленд.

Эйми мгновенно сменила тон и выражение лица, придав мягкость взгляду, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. С трудом улыбнувшись, она сказала:

– Можете спросить об этом у меня, ваша светлость.

– А, так ты не спишь. – Грузно опираясь на трость, герцогиня уселась в кресло. На морщинистом лице читалась тревога. – Рада, что ты пришла в себя. Мы были крайне взволнованы. Падение было опасным.

Легкая суета за спиной герцогини привлекла внимание Эйми. Теперь в холле у выхода из комнаты стояли тетушка, лорд Бедфорд и герцог Мейтленд. Сбившись в кучку, они о чем-то шептались. Мужчины украдкой поглядывали в сторону Эйми, однако Оливия не проявляла столь прыткой заинтересованности тайно заглянуть в комнату. Ее ледяного взгляда было бы достаточно, чтобы самого стойкого заставить дрожать.

– Моя дорогая?

Обращение Теодосии заставило Эйми отвлечься от происходяшего в холле и перевести взгляд с тетушки на герцогиню.

– Да, ваша светлость, это было то еще испытание, – согласилась Эйми. – Но как видите, я в порядке.

– Вы не в порядке.

Неудивительно, что это несогласие прозвучало из уст Стоунхерста. Эйми рассердила его бесцеремонность, и она ответила:

– Если я говорю, что в порядке, значит, в порядке.

– Вы уж простите меня, но я посоветую ее светлости не придавать особого значения вашему мнению по этому вопросу, – сказал лорд Стоунхерст. – Ведь вы единственная придерживаетесь подобной точки зрения.