Только ты - Джейн Харри

Возвратившись в Корнуэлл-Хаус, Стефания увидела две акварели на стене в гостиной, мебель блестела после полировки, на столе стояла ваза с белыми розами. Миссис Стюарт даже нашла время, чтобы поменять свечи в подсвечниках, стоящих на комоде.

— Как все красиво! Кэтрин Стюарт просияла:

— Мистер Блейк просил, чтобы я позаботилась о вашем удобстве и комфорте. — Она посмотрела на часы. — Мне, пожалуй, пора приступать к приготовлению ужина.

Стефания, быстро распаковала, разложила веши и пошла осматривать дом. Ее охватило волнение — все вокруг было, как во времена Стэнли Льюиса. Ребенком она воспринимала поместье как волшебный замок, а мистера Льюиса — как волшебника и чародея, рассказывающего ей разные истории о вещах, которые находились в доме. И всегда Гарри присутствовал рядом, тихо и незаметно, где-то в уголках ее сознания.

Мистер Льюис так хорошо относился к нему, с горечью подумала Стефания. Наверное, его сердце было разбито, когда он узнал, что мальчик оказался вором.

День тянулся бесконечно медленно, но все-таки неизбежно приближаясь к моменту возвращения Гарри. Она старалась чем-нибудь занять себя и села за дизайнерский эскиз для участка сада, примыкавшего к кухне. Каждую минуту Стефания нервно бросала взгляд на часы, нервы были натянуты как струна. Наконец она не выдержала:

— К черту все! — встала из-за стола, и пошла гулять в сад.

Она бродила меж деревьев, стараясь игнорировать то место, где прежде находился домик в ветвях дерева. Давно пора было выкинуть из головы эти детские воспоминания, которые до сих пор преследовали ее, отравляя ощущением, что ее предали и бросили.

То, что по отношению к ней сделал Армандо, было ужасно. Но что-то в ее сознании подсказывало, что эта рана не будет болеть слишком долго.

Солнце ярко светило и жарко пригревало, как и положено австралийской весной. То было ее любимое время года и к тому же самое насыщенное работой. Все вокруг, словно сговорившись, хотели обновить свое жилище к Рождеству. Но на этот раз всем ее временем распоряжается Гарри Блейк.

Что будет с моим бизнесом, когда я вернусь к делам? — взволнованно думала она. Удастся ли мне сохранить клиентуру? — Но тут же напомнила себе: зачем думать о том, что случится потом? Самое главное — что меня ждет сегодня!

Примерно через час она вернулась домой, где ее встретила миссис Стюарт с легким упреком во взгляде.

— Звонил мистер Блейк, — сказала она, — он слегка задерживается, поэтому я подам ужин в восемь тридцать. — Она немного помолчала: — Не приготовить ли мне ванну для вас, мадам? А потом — стаканчик хереса перед ужином?

Боже мой, с ужасом подумала Стефания, она считает, что мне надо отмокнуть в ванне, отполировать ногти и натереться благовониями перед встречей со своим господином. Ну, нет! Это не по мне. В моем случае пусть получает то, что видит. Она вежливо улыбнулась миссис Стюарт.

— Спасибо. Нет, я только ополоснусь в душе. Что касается вина, — а я предпочитаю легкие вина — лучше шардоне. И желательно, после ванны.

— Как вам будет угодно, мадам, — поджала губы миссис Стюарт. — Но я думала...

— Не сомневаюсь, что вы обо всем подумали. Вы прекрасная домоправительница. — Стефания повернулась и быстро поднялась по лестнице.

Теперь ей было совершенно очевидно, сколь многих, вот так обихаживала миссис Стюарт. Вздернув подбородок, она вошла в свою комнату и захлопнула за собою дверь.

Приняв душ, она натянула на себя белые джинсы и легкий черный свитерок. Потом уложила еще слегка влажные волосы в узел на затылке. Весь ее макияж состоял из неяркой помады и туши для ресниц, которые она нанесла на скорую руку, не очень-то заботясь о результате.

— Очень мило, — сказала она себе, посмотрев в зеркало. — Более чем достаточно.

Преодолев себя, словно шла на боевое задание, Стефания спустилась в гостиную. Комната была залита ярким светом. Казалось, все вокруг источало гармонию и приглашало к радости. Она уселась на софу с мыслью о том, что ее присутствие вносит диссонанс в атмосферу этого помещения.

Теперь, когда настал момент истины, внутри у нее все заболело от напряжения. Она может сколько угодно успокаивать себя тем, что все делает как надо, что у нее нет другого выхода. Но факт остается фактом — сегодня ночью ей придется платить по счетам. И произойдет это не где-нибудь в банке, а в постели Гарри Блейка...

Она обрадовалась вину, стоящему на столике. Оно было предусмотрительно охлаждено. Глоток прохладного напитка освежил ее пересохшее горло.

Достаточно, остановилась она, отпив половину бокала. В последнее время я слишком часто попадаю впросак из-за избытка спиртного. Сегодня мне необходимо полностью контролировать себя.

В ней созрело важное решение. Гарри получит ее тело, за которое он заплатил, но больше ничего. Ее душа и сердце принадлежат только ей. Лишь так она сможет выжить — разделив душу и тело.

Терпение и выдержка, думала она, глядя на огонь, лижущий полено в камине. За эти слова мне надо крепко держаться.

В комнату торопливо вошла миссис Стюарт с улыбкой на губах и подносом в руках.

— Мистер Блейк приехал, мадам. Он пошел переодеться. Может быть, вы отнесете ему виски? Он, любит виски с содовой, — доверительно добавила она, в ожидании глядя на девушку.

Губы Стефании уже сложились, чтобы выпалить какую-нибудь колкость, но вместо этого она сжала свою волю в кулак и, с трудом сглотнув, сказала:

— Очень хорошо. — Взяла поднос из рук миссис Стюарт и повернулась к ней спиной.

— Вы по-прежнему хотите, чтобы я подала ужин в половине девятого, мадам? — Вопрос экономки звучал вполне обыденно, но за ним она уловила такой подтекст, что вспыхнула всем телом.

— Да, миссис Стюарт, спасибо, — холодно ответила Стефания и направилась к дверям.

Ноги едва слушались ее, будто налитые свинцом, пока она поднималась по лестнице. Она легонько постучала в его дверь и, не услышав ответа, приоткрыла ее. Спальня оказалась пустой, из ванной доносились звуки льющейся воды. Она осторожно вошла в комнату и аккуратно, стараясь ни к чему не прикасаться, подошла к ночному столику, чтобы поставить поднос.

— Добрый вечер! — услышала она за спиной голос Гарри.

Стефания вздрогнула от неожиданности, несколько капель виски пролились на ковер. Она медленно обернулась к нему.

Он стоял в дверном проеме высокий и загорелый, вытирая плечи и руки полотенцем. Еще одно полотенце опоясывало его бедра. Больше на нем ничего не было. Кипенно-белые полотенца контрастно оттеняли золотисто-коричневый цвет кожи.

Вряд ли он смог так загореть в Брюсселе, ехидно подумала она, поджимая губы, а вслух хрипловато произнесла: