Отвергнутая наука. Самые невероятные теории, гипотезы, предположения. - Джон Грант

Существуют и другие, более реальные условия, в которых продолжающееся творение возможно. Недавние открытия в области теории струн (или М-теории, как ее чаще называют) позволяют предположить, что Хойл и другие могли быть в конечном итоге каким-то образом правы, но в куда более важном вопросе, чем они думали. Долгое время было загадкой, почему Вселенная так замечательно устроена, что в ней смогла зародиться жизнь на основе углеводов: если хотя бы одно из основных ее свойств было иным, Вселенная непременно была бы безжизненна или по крайней мере в ней бы отсутствовала жизнь, известная нам. Очевидный ответ: если бы Вселенная была безжизненна, мы бы этому не удивлялись; но этот ответ, известный как «слабый человеческий принцип», ученые по философским причинам не любят. М-теория допускает, что во Вселенной может существовать невероятное количество устойчивых наборов физических законов; в результате Вселенная подходит для жизни почти в бесконечном множестве вариантов. С другой стороны, однако, открывается возможность того, что Большой взрыв, породивший нашу Вселенную, — это всего лишь невероятно долгая (возможно, бесконечно долгая) непрерывная последовательность больших взрывов, которые происходят в различных взаимонепроницаемых областях некоей большей версии пространства-времени. В таком многовариантном сценарии происхождение нашей Вселенной или нескольких Вселенных, в которых возможна жизнь, не кажется в конечном итоге случайностью: наоборот, это неизбежность. Но непрерывная последовательность больших взрывов — это по сути непрерывный процесс творения. Разница между этой концепцией и теорией Хойла-Бонди-Голда в основном заключается лишь в масштабе: Хойл говорил о том, что для творения нужно, чтобы в каждом объеме пространства, равном объему Empire State Building, появлялся всего лишь один атом раз в сто лет. Правда может заключаться в том, что каждый век рождаются не просто отдельные разбросанные по Вселенной атомы, а множество Вселенных.

Джордано Бруно (1548–1600), которого сожгли на костре, включил версию Коперника в собственную мистическую, божественную космологию как всего лишь побочную; по-видимому, он презирал Коперника как «простого математика» и признавал вращение планет вокруг Солнца по причинам скорее магическим, нежели научным. Современному разуму трудно понять космологию Бруно, но она, очевидно, тесно связана с анимизмом. Вселенная была бесконечна и заключалась в бесконечном множестве обитаемых миров. Не было божества, которое было бы личностью; наоборот, магия природы была божеством, присутствующим во всем. Это божество отразилось в человеке в виде творческого воображения.

Какой бы сумасшедшей ни казалась эта идея сегодня, система Бруно будет похожа на почти безукоризненно разумный научный постулат, если поместить ее рядом с некоторыми современными лженаучными космологиями.

В нетрадиционной космологии существуют два главных направления. В первом принято отключать мозги и полностью игнорировать факты; во втором — задавать серьезные вопросы, и это направление заслуживает серьезного отношения: даже если идеи человека неверны, человек чему-то учится, а идеи в итоге могут оказаться правильными. Нередко говорят, лишь немного преувеличивая, что Фред Хойл — единственный продуктивный космолог за всю историю человечества, потому что каждый раз, когда он выдвигал новую гипотезу, все остальные космологи немедленно разворачивали бурную деятельность, желая опровергнуть ее. Несколько десятилетий история космологии состояла по большей части из «докажем, что Фред не прав».

У нацистов были бесспорно логичные причины полагать, что теория относительности была враньем: вся «еврейская наука» была враньем. Так что нацисты поддерживали такой бред, как теория всемирного оледенения, которую выдвинул Ганс Гёрбигер (см. стр. 101). У остальных критиков Эйнштейна такого оправдания нет.

Краеугольным камнем теории относительности являлся постулат: скорость любого объекта не может превышать скорости света. Именно это утверждение оспаривали многие нетрадиционные космологи. Чарльз Хой Форт задал самый главный вопрос: доказано ли, что у света вообще есть скорость?

С более серьезной критикой теории относительности выступил Герберт Дингл (1890–1978); вкратце она изложена в его книге «Science at the Crossroads» (Наука на перепутье) (1972). Дингл задал единственный вопрос «физикам-релятивистам» и не получил удовлетворительного ответа. Вкратце этот вопрос звучал так:

Если А движется с огромной скоростью относительно Б, то Б заметит, что часы А замедлились (согласно Эйнштейну). Но с точки зрения А, с огромной скоростью движется Б, так что А заметит, что часы Б замедлились. Может ли одновременно пара часов идти медленнее друг друга?

Мюоны — элементарные частицы, существующие чрезвычайно недолго (половина их жизни составляет примерно 1,5-миллионной доли секунды). На большой высоте атмосфера насыщена мюонами от космических лучей, в основном проходящими вертикально вниз со скоростью, достигающей скорости света. Сосчитав мюоны на больших и малых высотах, можно выяснить, растягивается ли время для этих быстродвижущихся частиц (то есть выяснить, не достигает ли земли большее их количество, нежели то, у которого «на это было время»). Такие эксперименты проводились, и полученные результаты подтвердили ожидания релятивистов: мюоны живут гораздо дольше, чем могли бы, если бы их «часы» не замедлились. Иначе говоря, это означает, что «средний» мюон живет время, равное у, а не х, где у больше х.

Дингл утверждал, что нам-то хорошо говорить, будто частица живет дольше, нежели «должна». Но представьте себе вещество с точки зрения частицы. Она видит, что Земля мчится вперед с огромной скоростью, и замечает, что пока для нее проходит время, равное х, часы на Земле отмеряют время, равное у. То есть частица «думает», что часы на Земле спешат. На помощь! Из теории относительности совершенно ясно, что мюон должен считать, будто часы на Земле отстают.

Ответ Динглу заключается в том, что из-за скорости, с которой Земля движется по направлению к мюону, Земля и его система координат сжимаются в направлении движения (с точки зрения частицы); другими словами, атмосферный столб, через который проходит частица, значительно короче, чем он должен был бы быть, если бы Земля двигалась с меньшей скоростью. С точки зрения Земли, конечно, мюон и его система координат сжимаются — с тем же результатом.

Для стороннего наблюдателя в этом случае либо Земля приближается к частице быстрее, чем «должна», либо частица достигает Земли слишком быстро. Таким образом, время у не задействуется, и это хорошо, потому что это значительный период времени, основанный на «неправильном вычислении» расстояния. Так что с точки зрения нашего стороннего наблюдателя, часы как у частицы, так и у планеты «ошибаются».

Это очень упрощенное объяснение, которое не следует понимать буквально, но оно указывает на малозаметную неточность в обосновании Дингла: суть теории относительности в том, что расстояние и время неразрывно связаны в виде скорости (это подчеркивается даже составляющими скорости — километрами в час), так что если рассматривать одно отдельно от другого, могут возникнуть недоразумения.

Научное сообщество презирало Дингла, который, по-видимому, чувствовал, что если его будут долго не замечать, ему просто придется отойти в сторону Журнал «Nature» отказался публиковать его письма по этому вопросу, и, по всей видимости, в этом случае в некоторой степени имело место мелочное научное мошенничество, которое не вселяет доверие в физиков. Возможно, так произошло потому, что большинство ученых не понимали (и сейчас не понимают) теорию относительности, но спешили признать, что она «работает». А Дингл был смелым человеком, который признал, что не понимает краеугольного камня собственной области знаний.

Хотя Дингл задал серьезный вопрос относительно общепринятых истин, о других антирелятивистах трудно сказать то же самое. Вот отрывок из книги «The Case Against Einstein» (Суд над Эйнштейном) (1932) Артура Линча (1861–1934): «Релятивисты предлагают три основных доказательства своей теории и заявляют, что на этой основе доказывается вся система. Этих доказательств не существует, и я это докажу». Крис Морган и Дэвид Лэнгфорд цитируют это высказывание в своей книге «Facts and Fallacies» (Факты и вымыслы), вышедшей в 1981 году, и продолжают: «Резюмируя [доводы Линча], можно сделать вывод, что смещения спектральных линий, образованные гравитацией Солнца, ничего не значат, поскольку Солнце очень удалено от нас. Отклонение света во время его прохождения мимо Солнца ничего не значит, потому что неизвестно, все ли измерения этого отклонения верны. Смещение орбиты Меркурия ничего не значит, потому что Эйнштейн подогнал свое исходное уравнение таким образом, чтобы оно его объясняло».