Беспризорница: любовь Соболя (СИ) - Богатенко Наталия

— Слушай сюда, маленькая. — заговорил он, наклонившись к ней и гипнотическим совершенно образом удерживая визуальный контакт. — пока ты со мной, тебе не надо бояться ни Люську, ни кого-то другого. Я сказал, что разрулю с твоими проблемами, значит, так и будет. Ты мне еще не доверяешь, признайся?

Она помолчала, собираясь с мыслями. Да и как тут сосредоточиться, если от его близости тело превращалось в странную, невесомую массу, а между ног полыхал сладкий жар. Вот убрал бы он руку, что ли… Так и подмывало потереться щекой о ласковую ладонь!

И желание победило. Влада смежила ставшие вдруг неподъемными веки, и робко прижалась лицом к пальцам Максима. Почувствовала, как он напрягся, но отдернуть руку ему не позволила. Быстро накрыла своей ладошкой, глубоко вдохнула, давая незнакомым чувствам немного повластвовать над разумом.

Несмотря на то, что Максим Андреевич Соболев был, несомненно, бандитом, Влада скорее доверилась бы ему, чем кому-то из своих знакомых. Он не раз дал понять, что не посягнет на её невинность, и у неё не было причин ему не верить. Вон, однажды она уже попыталась прощупать его выдержку на прочность, но ничего не добилась.

Хотя, не следовало забывать, что его угроза могла быть вполне весомой. Сама девушка начинала терять связь с собственным рассудком, и с уверенностью не знала, чего же хочет. Соболь разбудил в ней какое-то нетерпение, выпустил из-под замка постыдные желания. И с этим нужно что-то делать…

— Чё молчишь? О чем ты щас думаешь?

Она посмотрела ему в глаза.

— Я научусь тебе доверять. Обещаю. — тихо произнесла, положив вторую руку на его пальцы. — ты только не торопи меня, ладно?

Владка не стала противиться, когда Соболь подтянул её к себе. Она с тайным страхом и надеждой всё же ждала поцелуя, но он лишь обнял, на мгновение, так тесно прижав к груди, что она задохнулась. Откровенное признание, слетевшее с его губ, было, наверное, невольным, но от услышанного у Владки подогнулись колени:

— Маленькая ты, глупенькая… Я и сам, бля, никак не разберусь, чё за херня со мной творится. — говорил он хрипло, словно с натугой, и с каждым словом всё сильнее и яростнее поглаживал Владу по голове.

У неё возникло ощущение, что Соболь боролся с собой. Так уже было однажды — двенадцатилетняя Владка впервые попробовала алкоголь по настоянию Вальки, ей было очень плохо, рвало, и дома отец, конечно, сразу всё понял. Наутро она, зеленая, трясясь от страха перед наказанием, покорно стояла перед ним, опустив глаза, а папа, вдруг рванув её к себе, начал больно тискать за спину, и быстро-быстро гладил по волосам. При этом надсадно приговаривая, что так нельзя делать, что она его здорово напугала, что в следующий раз он запрёт её под домашним арестом до совершеннолетия…

Но в том и разница, Максим-то ей не отец. И его непонятный порыв она так и не сумела разгадать.

— Не хочу быть никому обузой. — вздохнула Влада, покосившись на Максима. — нет ничего хуже этого.

Они как раз подъехали к дому, в котором, согласно наведенным Рыжим справкам, жил Шелехов Евгений Петрович, нотариус — мошенник. Роман тотчас вышел из машины, то ли реально хотел закурить, то ли за тем, чтобы не вмешиваться в разговор друга и его протеже. Соболь знал, что Ромыч не одобряет его стремление помочь девчонке, но предпочитал больше ничего не говорить по этому поводу.

— По-моему, нет ни хрена хуже клопов, всё остальное можно пережить. — невозмутимо возразил Макс, глядя на Владку. — выбрось из головы всякую ерунду. Ты не обуза.

— У тебя на всё есть подходящая поговорка? — слабо улыбнулась девушка.

— А ты как думала… Жизнь, маленькая, не театр, если не ты кого-то поимеешь, то поимеют тебя. Всегда следуй этому правилу, будь на шаг впереди врага. — хмыкнул он, вспомнив вдруг свои юные годы, проведенные за решеткой.

Тогда он, «зеленый» пацан, загремевший за убийство, еще не догадывался, как жестоко карают в тюрьме за проступки. Приходилось приспосабливаться, закалять характер, чтобы матерые уголовники стали уважать, приняли в свою касту. Возможно, грохнули бы там Соболя, уж больно часто нарывался в силу молодости и заносчивости, да судьба свела однажды с питерским вором Саввой Фоминым, по погонялу Фокусник.

Савва был мужик с понятиями, чуть не с горшка по лагерям кочевал, и толково разъяснил Максиму, что к чему. Сына он ему напомнил, который погиб при налете на хату одного коммерса, в девяностые еще. Питерский законник взял упрямого сопляка под своё покровительство, в ту пору и «погремуху» Максим свою получил. Не за фамилию, нет, да и не Соболев он вовсе по бате. Соболь — потому, что был одиночкой, не лез на рожон, и по жизни был только за справедливость…

— Идем? — выдернула из пучины воспоминаний Влада, мягко коснувшись руки мужчины на руле.

Он посмотрел в открытую дверцу. Роман кивком показал, что пойдёт первым, и размашисто, уверенно, зашагал к подъезду. Макс усмехнулся. Казалось бы, такая мелочь, как стильные шмотки, способна преобразить любого до неузнаваемости. А Ромыч, ко всему прочему, умел сыграть роль в идеале. Готов бы даже поспорить, что никто из прохожих, не распознал бы сейчас в Рыжем бандита, скорее, приняли бы за адвоката.

— У тебя пистолет с собой?

Вопрос застал Соболя врасплох. Он одернул пальто, нажал на брелок, блокируя дверцы, и повернулся к Владе. В её глазах читалась решимость, ему это понравилось.

— Боишься, что я этому лоху мозги по стене размажу?

— Нет. Оружие — это сила, тебе дает уверенность и превосходство, а врагу внушает страх. — пожала она плечами, медленно идя вперед. — научишь меня стрелять?

— Забудь. — коротко бросил Соболь, следом за ней входя в полутемный подъезд.

— Но в тир-то сходить мы можем? — заупрямилась она, оглянувшись.

— А ну-ка стой. — скомандовал Макс, притиснув её к стене. — чё задумала, колись! Кому белые тапки собираешься выписать?

— Не тебе, не волнуйся. — дерзко парировала Владка, глядя ему в глаза. — так сводишь в тир?

Он проследил за её пальчиками, ползущими по его груди. Изящные, пусть и с обкусанными ногтями, без лака, её руки вызывали у него желание забрать их в свои ладони, согреть, поцеловать. Потемневшее серебряное кольцо на безымянном пальце явно уже было маловато, но Влада с ним не расставалась. Наверное, подарок её отца.

Максим мысленно сделал себе пометку отдать колечко знакомому мастеру для чистки и реставрации. Снимала его девушка, только уходя в ванную, вечером просто надо не упустить момент.

— Посмотрим. — неопределенно отозвался он на её вопрос. — короче, щас выясним про твое наследство, потом заброшу тебя домой и отчалю по своим делам.

— Мне нужно на рынок… — тихо сказала она, и, поймав его хмурый взгляд, добавила, — там мои вещи же остались. Заберу по-быстрому.

— Если есть, чё забирать. Рыночные попрошайки, поди, давно и растащили, да скупщикам старья толкнули. — резонно возразил Соболь. — на хрена тебе эти тряпки? Если чего надо, зарулим в магазин, купим.

— Нет. — твердо отрубила она, поджав губы. — я так не привыкла! Не хочу у тебя на полном обеспечении сидеть, Макс.

— Гордая, — то ли спросил, то ли усмехнулся Соболь, и снова пробежался глазами по её лицу. — давай это позже обсудим, окей? А щас запомни — ни в чё не вмешивайся, будь в стороне и мотай на ус всё, что будет трындеть этот лох. Ясность полнейшая, маленькая?

Она шутливо козырнула, и пихнула его плечом.

— Не называй меня так! Я не ребенок.

Вот это точно. Будь она ребенком, Максим бы не испытывал к ней такого сексуального влечения. С этим сложно было бороться, выматывало чертовски. Когда девочка оказывалась ближе, чем в двух шагах, он мучительно остро ощущал накатывающее возбуждение. Пожалуй, оптимальным выходом здесь было одно — вернуться жить в городскую квартиру. Но Соболь не хотел оставлять Владу без присмотра, на попечении лишь своей охраны. А вот было это продиктовано действительно добрыми намерениями с его стороны в связи с тем, что девчонку ищут мусора, или всё же чёртовым притяжением к ней, он так и не разобрался.