Колонизатор (СИ) - Старицкий Дмитрий

А что мы имеем вокруг этих земель?

Только-только закончилось в стране ««завоевание пустыни»» и череда индейских войн. Пампа стала более-мене безопасной от крупных индейских вторжений, но банды неусмирённых индейцев и кочевых гаучей пока в наличии и в товарных количествах. И, как ни крути, а лет пятнадцать а то и двадцать будет там фронтир. Пока гаучо не поймут, что работать ковбоями выгодней нежели голодать между набегами на оседлых.

А на фронтире народ должен быть поголовно вооруженным, как наши казаки или те же американские пионеры на Диком Западе.

Вот и кручу в голове: чем вооружать два десятка тысяч человек?

Грубо пять тысяч семей.

Оставить их с луками и стрелами, с которыми крестьяне Тарабрина ходят на охоту? Не гоже, потому как и у индейцев есть луки и стрелы.

Охотничьих двустволок маловато будет, потому как лук скорострельней.

Тупо вооружить винтовками военного образца? Можно, но… боеприпасы лучше всего брать те, что есть на месте. А к магазинкам унитары нормальные появятся лишь к началу ХХ века.

Вот и остановился я на 10-зарядном ««винчестере»» или ««марлине»» плюс револьвер на семью. Всё под один патрон. Мало им на семью будет – сами уже докупят. Цивилизация будет не так уж и далеко. Да и почта работает не так, как в наше время.

Можно конечно с собой и парочку пулеметов завезти. Место глухое. А если какие слухи нехорошие пойдут, то на этот случай гатлинг или ещё какую митральезу представить для ознакомления. Они вроде как в войне Севера и Юга уже принимали участие.

С этими мыслями я и уснул у себя в квартире на Сивцевом Вражике на хрустящей простыне с мыслью, что постельное бельё в моём домике в ««Неандертале»» пора сдавать в прачечную.

Глава 10

В «Неандертале»» траур. Несмотря на страду никто не работает.

Весь народ собрался на манеже и псалмы поёт.

- Что у нас плохого? – нашел я крайнего егеря в толпе.

- Нестора лесоруба леопард задрал. Намертво, - отвечает. – Народ тут начал поговаривать, что пора домой на Тамань возвращаться. Мол, гиблое место тут.

- А вы что? – строго спрашиваю. – Почему не оборонили?

- А нам везде не разорваться, - огрызается. - И мясо добывать, и охрану держать, и тут за порядком следить. Ещё у белорусов один егерь баклуши бьёт, вроде как льгота у него такая от нашей службы. С вдовушкой под боком. Хотим даже очередь на такую льготу от службы образовать. Чтобы все сласти не в одно рыло шли.

Мда... Ни дня без проблем.

Тут на нас зашикали со всех сторон, мол, шумим много.

- После похорон, пусть Сосипатор меня найдёт, - приказал я, понижая голос.

Тут толпа распевая ««со святыми упокой…»» двинулась к площадке, определенной мной для строительства церкви.

- Почему туда?

- Церковь там будет, а кладбище всегда при церкви.

Тут я заметил, что гроб очень уж короткий и фасоном не русский.

- Кто гроб мастерил?

- Курт, – отвечает егерь. – Быстро расстарался, морда нерусская.

- А почему короткий такой?

- Дык пока хватились, пока нашли... Половину Нестора лютый зверь уже схарчил. Сходил мужик до ветру...

- А чего он один до ветру ходил? Приказано было по двое. Один с ружьём.

- Стеснительный он... – отвечает мне. – Был.

После церковной панихиды у могилы и водружения на холмик временного деревянного креста, я взял слово для гражданской панихиды.

Вкратце обрисовав какая нас постигла тяжкая потеря и каким замечательным человеком был Нестор лесоруб, я пообещал покойному что мы отомстим и его могилу покроем леопардовыми шкурами в три слоя, закончив по опыту митингующих революционеров призывами к действию.

- А теперь все по местам. Страда не ждёт. Сейчас надо думать о живых, когда день год кормит, а то мы зимой с голода передохнем безо всяких леопардов. А после сбора урожая устраиваем большую загонную охоту на леопардов. Да и собачки наши по настоящей работе что-то заскучали.

Привезли заказанные пифосы с Тамани и врыли их в землю.

Вовремя.

Хлеба пора жать, молотить и веять. Так что вопрос с хранением зерновых стоял уже остро.

Отруби еще надо собрать отдельно – это хорошая подкормка лошадям.

Сено пока в степи оставили в стогах, только окружив их спиралями Бруно от диких копытных. Может прямо сейчас они при наличии свежей травы в степи его жрать и не будут, но вот попозже…

С Сосипатором и Барановым составили план загонной охоты.

Ружей на всех не хватало.

И картечных патронов выявили недостаток. Больше всего разных дробовых.

Винтовки отбросили напрочь – ими пользоваться учить надо. Серьёзно учить. Это не автомат.

- Только картечь, - завил Баранов. – Ею и дурак попадёт.

- Если своих не постреляем, - усмехнулся я. – А много у нас дураков?

- Совсем дураков в артелях не держат, - пояснил мне местную политику Солдатенков. – Но косорукие есть. Этих во вторую линию с волокушами - туши убиенных леопардов оттаскивать. Шкуры снимать и сразу засаливать. Обработаем потом, если что останется обрабатывать после нескольких зарядов картечи.

- Но им тоже что-то стреляющее надо дать, - не унимался я. – На всякий пожарный.

- Барин, дай дураку стеклянных хер, то он не только его разобьёт, но сам порежется, - ехидно осклабился Сосипатор.

- Белорусов привлекаем? – спрашиваю.

- Только как завесу с их стороны леса, - предлагает Баранов. – А то звери в их сторону убегут, а потом обратно вернутся.

- Даже если всех перестреляем, то леопарды обязательно вернутся. Другие, - подсел к нам в компанию чаёвничать инженер, – новые, придут на освободившееся угодья. Тут их кормовая база в лесу: дикие свиньи, косули, антилопы, олени, а врагов как таковых у них тут нет. Вот у брода уже третьего леопарда убиваем, а они на чужие охотничьи угодья не ходят. У кошек это строго. Но если площадка освободилась, то кто им запретит? Свежих меток нет, значит ничьё.

- Баб всех забираем с трещотками и погремушками. Шумом зверей с лёжки вспугивать, - заявляет Баранов. – Иначе никак - количество стрелков уполовиним.

- Собак побрехливей бы, - протянул я.

- Прикажем и молчуны будут брехать, - усмехнулся Сосипатор.

- Это легко, - согласился с ним Баранов. – Тяжелее собаку молчать научить.

- Ружья докупать будем? А то на всех не хватит. – Басит Сосипатор.

- Патроны докупать придётся. Много их понадобиться, - прикидываю я. – А вот сами ружья будем умыкать.

- Где? – смотрят на меня три пары глаз с предвкушением азартного дела.

Ой прав Тарабрин на все сто, что нельзя людей к криминалу самим приучать. Они и сами научатся и без нас, дай только волю.

- Есть одна намётка у меня. Но там у нас будет только два часа времени на всё про всё.

- Что так мало? – спрашивает Жмуров. - Где?

- Дрезден. – Отвечаю. – Звёздный налёт союзнической авиации в сорок пятом, после которого города как такового не останется. Примерно два часа у нас будет от закрытия магазина до первой бомбы, упавшей на город. Так что задействовать придётся всех, кто может потом вернуться сюда без последствий.

- А кого будем брать? Зауэра? – спрашивает инженер.

- Нет, - покачиваю я головой. – Бери классом выше. Братьев Меркель. Чтобы жаба вас не давила раздавать мужикам бельгийские ружья просто так.

В Дрезден входили с помощью Тарабрина. По его ««якорям»». Я то Дрездена даже в кино не видел.

Заранее маленькими ««глазками»» вычислили магазин фабрики ««Оскар Меркель унд Со»» в центре города. И очень удивились тому, что магазинчик был совсем маленьким: всего в два окна по фасаду.

- А что ты хотел? – иронично посмотрел на меня Жмуров, после того как Тарабрин закрыл ««глазок»». – Братья Меркель в основном делали ружья на заказ. Это тебе не Зауэр с его широкой машинерией. Тут ручная работа. Штучная. Так что любуйся теперь на этот оружейный бутик. Скорее всего тут будут даже не новые ружья, а уже пользованные на комиссии. Нам бы что попроще, зато одинаковое.