Мир чеченцев. XIX век - Зарема Ибрагимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во многом, вследствие взаимодействия с российскими историками, работающими в направлении понятия «контактных зон», появилась работа американского историка Томаса Баррета о терских казаках. В ней автор выступил против восприятия границ России и Северного Кавказа как постоянной и исключительной линии фронта, по разным сторонам которой историки разводят горцев и казаков. Томас Баррет считает необходимым видеть движение народов, появление селений и общин, преобразование ландшафта, а главное – взаимодействие соседних народов в повседневной жизни243.
Российской колонизацией на Кавказе и в Средней Азии занимался Калпан Сани, много внимания уделял в своих работах имперской политики России244. Работа Томаса Барретта «Линии неопределённости: северо-кавказский «фронтир» России» предлагает заглянуть за военную линию и посмотреть на передвижение народов, на их поселения и сообщества, изменения ландшафта, взаимоотношения соседей, причём не только во время военных действий, но и в повседневной жизни. В основе работы лежат труды дореволюционных и советских историков, опубликованные этнографические и статистические материалы245. Автор доказывает, что российское продвижение через Северный Кавказ было чем-то большим, чем просто завоевание, и включало в себя внутреннюю и внешнюю миграцию населения, образование новых отношений. Барретт является специалистом в двух относительно новых областях исторической науке, известных как история окружающей среды и история «фронтира» (приграничной зоны). История окружающей среды особенно важна для понимания своеобразия зоны «фронтира», где переселенцы пытались построить новое сообщество в незнакомой экологической обстановке. В рамках «истории фронтира» исследователь рассматривает, так называемый, «пограничный обмен», куда входит торговля и другие экономические отношения между русскими и местными народностями246.
Таким образом, изучение истории российских мусульман, кавказских горцев и, в частности, чеченцев проводилось отечественными и зарубежными исследователями с давних времён по теоретическим и конкретно-историческим вопросам, с привлечением обширного архивного и библиографического материала. Исторический обзор позволяет сделать вывод, что в исторической литературе накоплен весомый фактический материал, касающийся отдельных аспектов рассматриваемых нами проблем.
Заслугой дореволюционных авторов, многие из которых были непосредственно причастны к организации управления на Северном Кавказе, является попытка теоретического обоснования принципов имперского управления в регионе, описание механизма взаимодействия традиционных и имперских правовых систем в крае. В советский период историки основное внимание сосредоточили на исследовании структуры и функционирования административной системы на Северном Кавказе. В целом же до 70-х годов управленческая тематика была в тени социально-экономических исследований и работ по истории антиколониальных и революционных движений.
Постсоветский период в историографии ознаменован всплеском интереса к различным аспектам управленческой деятельности имперской администрации на Кавказе, новым концептуальным подходам в их освещении, постановкой целого комплекса новых исследовательских проблем. Разрушение границ между российской и западной наукой наиболее активно проявилось в изучении имперской истории, национальной политики и национальных движений. Между учеными Запада и России осуществляется интенсивный научный обмен, что проявляется в совместных проектах и работах, рабочих поездках в местные архивы, встречах на научных конференциях, чтении лекций во время визитов в исследовательские центры и университеты. В результате складывающегося международного взаимодействия, проблематика имперской истории, истории национальных движений и становления национальных образований сформировала одно из наиболее плодотворно развивающихся направлений современной историографии247.
В целом, анализируя использованную в работе историческую литературу, хотелось бы отметить, что в историографии, касающейся истории Терской области, чеченцев, нет работ, посвящённых всеобъемлющему исследованию всех отраслей хозяйствования, жизнедеятельности населения, функционирования административной структуры за период, насыщенный пореформенными изменениями. Правоведческим, теологическим вопросам уделяется внимание только в специальной литературе.
Исследование истории Кавказа требует привлечения как можно большего числа законов, актов, положений и т. п., обосновывающих или противодействующих действиям населения и администрации края. В связи с тем, что Северо – Восточный Кавказ располагался в зоне так называемого «временного права», созданного во многом исключительно для данного региона, правовым вопросам следовало уделять особенно пристальное внимание.
Большим недостатком практически всей литературы является её описательный характер, в ней отсутствует значительное количество нового статистического материала, карт, таблиц, наглядно иллюстрирующих текст.
Малый тираж большинства дореволюционных изданий делает их по недоступности равными рукописным материалам, на долю которых приходится значительная часть архивных документов. Это, прежде всего разнообразные обзоры путешествий по Кавказу, воспоминания, исследования, работы российских учёных, имеющие непосредственное отношение к истории и краеведению Северного Кавказа. Несомненный интерес представляют труды по экономике, военному и статистическому обозрению Кавказского края и Терской области248. С падением государственной социалистической системе во всех библиотеках и архивах страны для читателей открылись материалы, ранее засекреченные. Так, в Библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомина стал доступен целый спец. фонд, содержащий не только запрещённые иностранные книги, но и издания на русском языке, например, редкий экземпляр Корана.
2. ИсточникиДанное историческое исследование опирается на обширный и разнообразный корпус источников. Цельность и единство этого корпуса определяется не только приращением научного знания, но и значимостью для научного сообщества, общественности. Плачевное состояние источниковедческой основы некоторых работ давало повод к искажению или незнанию действительного хода исторического процесса, поэтому автор особое внимание в своей работе уделил привлечению нового, не исследованного научным миром массива архивной базы.
В трудоемком, и мучительном поиске источников информации не обойтись, очевидно, без попыток постигнуть истоки, причины и черты своеобразия в формировании дошедшего до нас наследия – всего корпуса источников, глыбам разностороннего материала, в целостном виде – со всеми его изломами. И что тут выяснилось? Сокровища открыты и доступны, «а историки, – как подметил К.Ф. Шацилло, – туда не идут. Люди отвыкли работать в архивах!» Добывать там информацию по уцелевшим осколкам минувших веков трудно – задача со многими неизвестными, для решения которой нужно перевернуть тонны руды, чтобы получить что-то поистине ценное. А потому иные и предпочитают делать свои сенсационные «открытия» умозрительно. Переоценку судеб народов и лиц в давние и нынешние времена строят не на новом документальном материале, а на «субъективных умозаключениях», вследствие чего одну крайность судорожно подменяют другой. Нас должен насторожить тот факт, что «многие историки забыли, – по справедливому замечанию журнала «Вопросы истории», – дорогу в архивы, утратили вкус и навыки работы с историческими документами». В результате широкое распространение получили компилятивные сочинения, в которых материал излагается по заранее заданной схеме249.
Для разработки вопросов, вытекающих из изучаемой проблемы, нами был использован большой фактический материал, в том числе, архивные документы, опубликованные источники и периодика. Самая большая и наиболее значимая группа источников – неопубликованные материалы, хранящиеся в ряде центральных и местных архивов и музеях. Только из-под седых покровов архивной пыли мало – помалу возникают образы, сочетанием и группировкою которых восстанавливается истинный смысл, определяется правдивая характеристика событий. Работа в архиве весьма привлекательна. Сравнить ее можно разве что с проведением археологических раскопок, ибо в обоих случаях в душе исследователя постоянно гнездится ощущение возможного чуда (чуда необычайной находки), и даже если этого не происходит, многочисленные найденные факты в конце концов, складываются в интересную и незнакомую до этого систему, рисующую канувшее в Лету времени, что доставляет автору истинное удовлетворение250.
Архивные документы по исследуемой теме извлечены из фондов: Российского государственного исторического архива в Санкт – Петербурге (РГИА); Российского государственного Военно – исторического архива Российской Федерации (РГВИА); Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ); Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ); Архива Российского этнографического музея (А РЭМ); Архива Востоковедов Петербургского филиала Института Востоковедения РАН (АВ СПб. ФИВ РАН); Архива Российской Академии наук (А РАН); Государственного архива Ставропольского края (ГАСК); Отдела письменных источников Государственного исторического музея (ГИМ ОПИ); Государственного Политехнического музея (ГПМ); Государственного центрального музея современной истории России (ГЦМСИР); Музея антропологии и этнографии им. П. Великого РАН (МАЭ РАН); Отдела рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ); Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ); Отдела рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра Российской Академии наук и Правительства Республики Северной Осетии – Алании (ОРФ СОИГСИ); Российского государственного архива древних актов (РГАДА); Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ); Российского Федерального геологического фонда (РГФ); Северо – Осетинского государственного объединённого музея истории, архитектуры и литературы (СОГОМИАЛ); Центрального государственного архива республики Северной Осетии – Алании (ЦГА РСО – А); Центрального исторического архива г. Москвы (ЦИАМ). В общей сложности была проведена исследовательская работа в 20 архивах Российской Федерации, расположенных в городах: Москве, Петербурге, Владикавказе и Ставрополе. Большая часть архивных документов впервые вводится в научный оборот. Данные фонды содержат исключительно важный и интересный материал, полнее раскрывающий избранную тему.