Том 11. Пьесы. 1878-1888 - Антон Чехов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В е н г е р о в и ч 2. Не стану, не стану шевелить вашего великого сердца, шипучий человек! Не стану стягивать с вас теплого одеяла… Спите себе!
Пауза. Посмотрите-ка на небо! Да… Здесь хорошо, покойно, здесь одни только деревья… Нет этих сытых, довольных физиономий… Да… Деревья шепчут не для меня… И луна не смотрит на меня так приветливо, как на этого Платонова… Она старается смотреть холодно… Ты, мол, не наш… Ступай отсюда, из этого рая, в свою жидовскую лавочку… Впрочем, чепуха… Я заболтался… довольно!..
П л а т о н о в. Довольно… Идите, юноша, домой! Чем более будете сидеть, тем больше наболтаете… А за болтовню эту вы краснеть будете, как вы сказали! Идите!
В е н г е р о в и ч 2. Хочу болтать! (Смеется.) Я теперь поэт!
П л а т о н о в. Не поэт тот, кто стыдится своей молодости! Вы переживаете молодость, будьте же молодым! Смешно, глупо, может быть, но зато человечно!
В е н г е р о в и ч 2. Так… Какие глупости! Вы большой чудак, Платонов! Все вы чудаки здесь… Вам бы жить во времена Ноя… И генеральша чудачка, и Войницев чудак… Между прочим, генеральша недурна в телесном отношении… Какие у нее неглупые глаза! Какие у нее хорошие пальцы!.. Недурна отчасти… Грудь, шея…
Пауза. Почему? Хуже я вас, что ли? Хоть бы раз в жизни! Если мысли так сильно привлекательно действуют на мой… спинной мозг, то какое блаженство растопило бы меня в пух и прах, если бы она показалась сейчас между этими деревьями и поманила бы меня своими прозрачными пальцами!.. Не смотрите на меня так… Я глуп теперь, мальчуган… Впрочем, кто же смеет запретить мне хоть раз в жизни быть глупым? Я с научной целью хотел бы сейчас быть глупым, счастливым по-вашему… Я и счастлив… Кому какое дело? Гм…
П л а т о н о в. Но… (Рассматривает его цепь.)
В е н г е р о в и ч 2. Впрочем, личное счастье эгоизм!
П л а т о н о в. О да! Личное счастье эгоизм, а личное несчастье добродетель! Сколько же, однако, в вас белиберды! Какая цепь! Какие чудные брелоки! Как сияет!
В е н г е р о в и ч 2. Вас занимает эта цепь?! (Смеется.) Вас манит к себе эта мишура, этот блеск… (Качает головой.) В эти минуты, когда вы поучаете меня чуть ли не стихами, вы можете восхищаться золотом! Возьмите эту цепь! Бросьте! (Срывает с себя цепь и бросает ее в сторону.)
П л а т о н о в. Важно звякнула! По одному этому звуку уж можно заключить, как она тяжела!
В е н г е р о в и ч 2. Золото тяжело не на один только вес! Счастливы вы, что можете сидеть на этих грязных ступенях! Здесь вы не испытываете всей тяжести этого грязного золота! О, эти мне золотые цепи, золотые оковы!
П л а т о н о в. Не всегда прочные оковы! Пропили их наши отцы!
В е н г е р о в и ч 2. Сколько несчастных, сколько голодных, сколько пьяных под луной! Когда же, наконец, миллионы много сеющих и ничего не ядущих перестанут голодать? Когда, я вас спрашиваю? Платонов, отчего же вы не отвечаете?
П л а т о н о в. Оставьте меня! Сделайте такое одолжение! Не люблю без умолку и без толку звонящих колоколов! Извините, но оставьте меня! Спать хочу!
В е н г е р о в и ч 2. Я колокол? Гм… Скорей же вы колокол…
П л а т о н о в. Я колокол и вы колокол, с тою только разницею, что я в себя сам звоню, а в вас звонят другие… Спокойной ночи! (Встает.)
В е н г е р о в и ч 2. Спокойной ночи!
В школе бьет два часа. Уже два часа… В это время нужно уже спать, а я не сплю… Бессонница, шампанское, волнение… Ненормальная жизнь, благодаря которой разрушается организм… (Встает.) У меня, кажется, грудь уже начинает болеть… Спокойной ночи! Руки я вам не подаю и горжусь этим. Вы не имеете права на пожатие моей руки…
П л а т о н о в. Какие глупости! Мне всё одно.
В е н г е р о в и ч 2. Надеюсь, что нашу беседу и мою… болтовню никто, кроме нас, не слышал и не услышит… (Идет в глубину сцены и идет обратно.)
П л а т о н о в. Что вам угодно?
В е н г е р о в и ч 2. Тут где-то была моя цепь…
П л а т о н о в. Вот она, ваша цепь! (Швыряет цепь ногой.) Не забыл-таки! Послушайте, будьте так любезны, пожертвуйте эту цепь в пользу одного моего знакомого, принадлежащего к разряду много сеющих и ничего не ядущих! Эта цепь будет кормить его и его семью целые годы!.. Позволите передать ее ему?
В е н г е р о в и ч 2. Нет… С удовольствием отдал бы, но, честное слово, не могу! Это подарок, сувенир…
П л а т о н о в. Да, да… Убирайтесь!
В е н г е р о в и ч 2 (поднимает цепь). Отстаньте, пожалуйста! (Идет и в глубине сцены, утомленный, садится на полотно железной дороги и закрывает руками лицо.)
П л а т о н о в. Пошлость! Быть молодым и в то же время не быть светлою личностью! Какая глубокая испорченность! (Садится.) Как противны нам люди, в которых мы видим хоть намек на свое нечистое прошлое! Я когда-то был немного похож на этого… Ох!
Слышен конский топот.
ЯВЛЕНИЕ VIП л а т о н о в и А н н а П е т р о в н а (входит в амазонке, с хлыстом в руке).
П л а т о н о в. Генеральша!
А н н а П е т р о в н а. Как мне его увидеть? Постучать разве? (Увидев Платонова.) Вы здесь? Как это кстати! Я знала, что вы еще не спите… Да и можно ли спать теперь? Для спанья бог зиму дал… Доброй ночи, человечина! (Протягивает руку.) Ну? Что же вы? Руку!
Платонов протягивает руку.
А н н а П е т р о в н а. Вы не пьяны? Платонов. А черт меня знает! Или трезв, или же пьян, как самый горький пьяница… Вы что же это? Прогуливаться с жиру изволите, почтеннейшая сомнамбула?
А н н а П е т р о в н а (садится рядом). Н-да-с…
Пауза. Да-с, милейший Михаил Васильич! (Поет.) Сколько счастья, сколько муки… (Хохочет.) Какие большие, удивленные глаза! Полноте, не бойтесь, дружище!
П л а т о н о в. Я и не боюсь… за себя по крайней мере…
Пауза. Вы, я вижу, ерундой вздумали заниматься…
А н н а П е т р о в н а. На старости лет…
П л а т о н о в. Старухам простительно… Те сдуру… А вы какая старуха? Вы молоды, как лето в июне. Ваша жизнь впереди.
А н н а П е т р о в н а. Мне нужна жизнь теперь, а не впереди… А я молода, Платонов, ужас как молода! Чувствую… Так ветром и ходит по мне эта молодость! Чертовски молода… Холодно!
Пауза.
П л а т о н о в (вскакивает). Не хочу ни понимать, ни угадывать, ни предполагать… Ничего не хочу! Идите! Назовите меня невеждой и оставьте меня! Прошу вас! Гм… Для чего смотреть так? Да вы… вы подумайте!
А н н а П е т р о в н а. Я уже думала…
П л а т о н о в. Вы подумайте, гордая, умная, прекрасная женщина! Куда и зачем вы пришли?! Ах…
А н н а П е т р о в н а. Не пришла, а приехала, мой милый!
П л а т о н о в. С таким умом, с такой красотой, молодостью… ко мне?! Глазам, ушам не верится… Пришла победить, взять крепость! Не крепость я! Не побеждать вы пришли… Я слабость, страшная слабость! Поймите вы!
А н н а П е т р о в н а (встает и подходит к нему). Самоуничижение паче гордости… Как же быть, Мишель? Надо же чем-нибудь кончить? Согласись сам, что…
П л а т о н о в. Не буду я кончать, потому что я ничего не начинал!
А н н а П е т р о в н а. Э… философия гадкая! И тебе не стыдно лгать? В этакую ночь, при таком небе… и лгать? Лги осенью, если хочешь, в грязь, в слякоть, но не теперь, не здесь… Тебя слышат, на тебя смотрят… Взгляни, чудак, вверх!
Пауза. Вон и звезды мерцают, что ты лжешь… Полно, милый мой! Будь же хорошим, как всё это хорошо! Не нарушай своей маленькой особой этой тишины… Отгони от себя своих бесов! (Обнимает его одной рукой.) Нет другого, которого я любила бы так, как я тебя люблю! Нет женщины, которую ты любил бы так, как меня любишь… Возьмем себе одну только любовь, а остальное, что тебя так мучит, пусть решат другие… (Целует его.) Возьмем себе одну только любовь…
П л а т о н о в. Одиссей стоил того, чтоб ему пели сирены, но не царь Одиссей я, сирена! (Обнимает ее.) Если бы я мог дать тебе счастье! Как ты хороша! Но не дам я тебе счастье! Я сделаю из тебя то, что делал я из всех женщин, бросавшихся мне на шею… Я сделаю тебя несчастной!
А н н а П е т р о в н а. Как много ты о себе думаешь! Неужели ты так ужасен, Дон-Жуан? (Хохочет.) Какой же ты хорошенький при лунном свете! Прелесть!
П л а т о н о в. Знаю я себя! Те только романы и оканчиваются благополучно, в которых меня нет…
А н н а П е т р о в н а. Сядем… Сюда вот… (Садятся на полотно.) Еще что скажешь, философ?
П л а т о н о в. Если бы я был честным человеком, я ушел бы от тебя… Я сегодня предчувствовал это, предвидел… Почему же я, негодяй, не ушел?
А н н а П е т р о в н а. Отгони от себя бесов, Мишель! Не отравляйся… Ведь к тебе женщина пришла, а не зверь… Лицо постное, на глазах слезы… Фи! Если тебе это не нравится, то я уйду… Хочешь? Я уйду, и всё останется по-старому… Идет? (Хохочет.) Дуралей! Бери, хватай, хапай!.. Что тебе еще? Выкури всю, как папиросу, выжми, на кусочки раздроби… Будь человеком! (Тормошит его.) Смешной!
П л а т о н о в. Но разве ты моя? Разве ты про меня писана? (Целует ее руки.) Иди к другому, моя дорогая… Ступай к тому, который стоит тебя…
