Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

Появился Мур, потрясенный и испуганный.

— Не страшно. Я немного погорячился, вот и все.

Он взял Бентли за руку:

— Пойдемте. Мы мигом все исправим.

Бентли отстранился от Мура. Тед осмотрел свои незнакомые руки и лицо.

— Веррик, — попросил он слабым грудным голосом, — помогите мне.

— Ну конечно, — ворчливо ответил Веррик. — Все будет хорошо. Вот идет доктор.

Веррик и доктор занялись Бентли. Испуганный Мур стоял в стороне. Элеонора села и закурила сигарету, наблюдая, как доктор втыкает иглу в руку Бентли.

Погружаясь в темноту, Тед слушал далекий голос Веррика:

— Вы должны были бы либо убить его, либо оставить в покое. Но не творить такого. Вы думаете, что он вам это когда-нибудь простит?

Бентли не услышал ответа Мура. Полнейшая мгла поглотила его.

Откуда-то издалека доносился голос Элеоноры Стивенс:

— Вы заметили, что Риз не понимает, что такое на самом деле Кейт Пеллиг?

— Он слаб в теории. — Мур был мрачен и зол.

— Ему это не нужно. Он может нанять сотни блестящих молодых людей, которые разберутся в теории вместо него.

— Например, меня?

— И почему вы с Ризом? Вы его не любите. Вы с ним плохо ладите. У Веррика есть деньги, необходимые для исследований, которые я веду.

Без его поддержки я был бы ничем.

— Но в конечном итоге именно он получил выгоду от результатов твоих работ.

— Это неважно Послушайте, я продолжил основные работы Мак-Миллана над роботами. Что он сделал? Ничего, кроме суперпылесосов, суперплит, глупых и почти немых слуг. Мак-Миллан ошибся. Все, что он хотел, это сотворить нечто громоздкое и крепкое, чтобы инки могли отдыхать, чтобы не стало больше слуг и разнорабочих. В действительности Мак-Миллан являлся тоже инком. Он наверняка купил свою классификацию на черном рынке.

Раздался звук шагов и позвякиванье стаканов.

— Шотландское с содовой, — произнесла Элеонора, оглянувшись на робота.

Кто-то сел и издал вздох облегчения.

— Какая ночь! День полностью испорчен. Сегодня вечером я лягу рано.

— Это ваша вина.

— Дело пойдет. Все получится у этого старого Кейта Пеллига.

— Тем не менее вы не станете этим заниматься. Это не для теперешнего вашего состояния.

— Он ведь мой, не так ли? — Мур был возмущен.

— Он принадлежит всему миру, — холодно уточнила Элеонора. — Вы настолько увлеклись игрой в шахматы без доски, что даже не замечаете опасности, которую навлекаете на всех нас. Каждый час увеличивает шансы этого сумасшедшего на выживание. Если бы вы не перевернули все вверх дном ради сведения личных счетов, Картрайт, вероятно, был бы уже мертв.

Вечер давно наступил.

Бентли вышел из оцепенения. Он поднялся, с удивлением ощущая себя полным сил. В комнате, утопавшей в полумраке, он разглядел крошечную светящуюся точку — сигарету Элеоноры. Мур со стаканом в руке сидел, скрестив ноги. Лицо его казалось угрюмым.

Элеонора встала и зажгла ночник.

— Тед?

— Который час?

— Половина девятого.

Держа руки в карманах, она подошла к кровати.

— Как ты себя чувствуешь?

Двигаясь не очень уверенно, Бентли уселся на краю постели. На нем была стандартная ночная рубашка. Тед ее никогда не видел.

— Я хочу есть.

Вдруг он сжал кулак и ударил себя по лицу.

— Да, это ты, — просто подтвердила Элеонора.

— Я счастлив. Все это действительно было?

— Действительно.

Элеонора повернулась и взяла свою сигарету.

— И это еще повторится. Но в следующий раз тебя предупредят. Тебя и еще двадцать три молодых и интеллигентных людей.

— Где моя одежда?

— Зачем?

— Потому что я ухожу.

Мур резко поднялся:

— Невозможно. Отдавайте себе отчет в поступках. Вы поняли, что такое Пеллиг, и вы считаете, что Веррик позволит вам сделать отсюда хотя бы шаг?

— Вы нарушаете правила Конветета Вызова.

Бентли нашел в стенном шкафу свою одежду и разложил ее на кровати.

— Одновременно вы можете послать только убийцу. А ваш Пеллиг сфабрикован так, что производит впечатление единственного, в то время как…

— Спокойно, — перебил его Мур. — Это совершенно не ваше дело. Бентли снял ночную рубашку и отшвырнул ее.

— Этот Пеллиг — полностью синтетический.

— Точно.

— Пеллиг — проводник. Вы начините его дюжиной первосортных умов и отправите в Батавию. После смерти Картрайта вы уничтожите Пеллига, отблагодарите тех, кто его оживлял, и позволите всем вернуться к прежней работе.

Мур развеселился.

— Хотел бы я, чтобы это было возможно. На самом деле, мы пытались ввести одновременно троих людей в Пеллига. Результатом был полный хаос. Каждый шел в свою сторону.

— Есть у Пеллига хоть какая-то индивидуальность? — спросил Бентли. Он продолжал одеваться. — Что происходит, когда в нем не сидит ни один ум?

— Он возвращается к тому, что мы называем вегетативной стадией. Он не умирает, но нисходит до примитивного уровня, своего рода сумеречного состояния, в котором метаболизмы следуют друг за другом.

— Кто приводил его в движение вчера вечером?

— Один сотрудник лаборатории, противный тип, насколько вы заметили. Пеллиг — совершенный проводник, он привносит очень мало искажений.

Бентли углубился в воспоминания:

— Когда я был внутри, у меня создалось впечатление, что Пеллиг был там со мной.

— Я чувствовала то же самое, — спокойно согласилась Элеонора. — В первый раз у меня возникло ощущение, что в мой облегающий костюм влезла змея. Когда ты начал это чувствовать?

— Когда смотрелся в зеркало.

— Никогда не надо глядеть в зеркала. Как ты думаешь, что чувствовала я? Ты, по крайней мере, мужского рода. Для меня это очень жестоко. Я думаю, что Мур не должен использовать женщин. Слишком велика вероятность шока.

— Вы не используете их без предупреждения?

— У нас хорошо тренированная группа, — объяснил Мур. — В последние месяцы мы испробовали десятки людей Большинство не выдерживают. Через несколько часов они начинают переживать что-то вроде клаустрофобии. Ими владеет только одна мысль: выбраться, словно их, как говорила Элеонора, обвило ледяное пресмыкающееся.

Он пожал плечами:

— Мне незнакомы эти чувства. Я нахожу это прекрасным.

— Ваша группа многочисленна? — поинтересовался Бентли.

— Мы подобрали два десятка людей, способных участвовать в эксперименте. В нее входит ваш друг Дэвис, например. Его личность подходит: он невозмутим, спокоен, послушен.