Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

Он наполовину осушил свой стакан и уставился на Бентли.

— Вы добились того, чего хотели, не так ли?

Он шлепнул Пеллига по спине.

— Вот оно, самое важное событие нашей эпохи. И вот оно, самое важное из всех живых существ. Посмотрите на него хорошенько, Бентли!

За все это время Пеллиг не произнес ни слова. Его тело было словно ватным. Он переводил бесцветные, лишенные выражения глаза то на Бентли, то на Элеонору. Даже его кожа, волосы, ногти были бесцветны, почти прозрачны. Он производил впечатление чего-то асептического — без вкуса, без запаха, без цвета.

Бентли протянул ему руку:

— Привет, Пеллиг.

Пеллиг взял руку Бентли и вяло пожал ее. Кожа у убийцы была холодной и слегка влажной.

— Что вы думаете о нем? — агрессивно спросил Мур. — Неплохо, правда? Самое крупное открытие после изобретения колеса.

— Где Веррик? — задала вопрос Элеонора. — Пеллиг не должен удаляться от него.

Мур побагровел еще больше.

— Как смешно! Кто…

— Вы слишком много выпили.

Элеонора посмотрела по сторонам.

— Ох уж этот Риз! Он наверняка до сих пор где-нибудь спорит.

Бентли смотрел на Пеллига как загипнотизированный. В Кейте было что-то отталкивающее — существо бесполое, расплывшееся, гермафродитное. У Пеллига даже не было стакана в руках.

— Вы не пьете? — поинтересовался Бентли.

Пеллиг покачал головой.

— А почему бы и нет? Возьмите стаканчик “метанового бриза”.

Бентли неловко обернулся к подносу, предлагаемому проходившим мимо роботом Мак-Миллан. Несколько стаканов упали и разбились.

Робот остановился, все убрал и вытер.

— Держите. — Бентли всунул стакан в руку Пеллига. — Пейте, ешьте, развлекайтесь. Завтра кто-то умрет, но это будете, безусловно, не вы.

— Хватит, — прошептала ему на ухо Элеонора.

— Пеллиг, — продолжал Бентли, — как вы чувствуете себя в шкуре профессионального убийцы? Все-таки вы не похожи на убийцу. Вы не похожи ни на что, даже на человека. В особенности на человека.

Вокруг них начали собираться приглашенные люди, не успевшие еще уйти домой.

Элеонора бешено тянула Бентли за рукав:

— Ради бога, Тед! Веррик идет.

— Оставь меня. Это мой рукав. Это почти все, что у меня осталось.

Тед снова впился глазами в пустое лицо Пеллига. Все в его мозгу бурлило, нос и горло мучительно болели.

— Пеллиг, что заставляет вас убивать человека, которого вы никогда не видели, человека, который вам ничего не сделал, несчастного, невинного человека, волею случая оказавшегося на пути сильных мира сего? Временное препятствие…

— Что вы хотите этим сказать? — процедил Мур сквозь зубы. — Что вас не устраивает в Пеллиге? — Он усмехнулся. — Пеллиг — мой товарищ.

Расталкивая по дороге людей, появился Веррик.

— Мур, уведите его отсюда. Я вам приказал удалиться.

Он указал всем присутствующим на дверь:

— Вечер окончен. Возвращайтесь домой. Когда вы мне понадобитесь, я с вами свяжусь.

Люди поспешили к выходу. Несколько роботов направились в раздевалку. Но многие не торопились уходить, с интересом разглядывая Веррика и Пеллига.

— Пойдем наверх, — сказал Веррик. Он подтолкнул Пеллига. — Бог знает, как уже поздно.

Сгорбившись, Веррик начал подниматься по широкой лестнице, повернув вбок взлохмаченную голову.

— Все-таки мы сегодня славно поработали. Я иду спать. — Веррик подавил зевок.

С трудом держась на ногах, Бентли громко крикнул ему вдогонку:

— Послушайте, Веррик! Мне в голову пришла мысль. А почему бы вам самому не убить Картрайта? Исключите посредника. Это ведь будет более научно.

Не оборачиваясь и даже не замедлив шага, Веррик неожиданно разразился смехом:

— Я с вами поговорю завтра. Возвращайтесь к себе и ложитесь спать.

— Нет, — упрямо возразил Бентли. — Я здесь, чтобы выяснить, какова ваша стратегия, и я не уйду, пока не узнаю этого.

На первой лестничной площадке Веррик остановился и обернулся.

— Что? — спросил он.

По его тону и его взгляду нельзя было понять его настроение.

— Вы меня прекрасно слушали.

Бентли показалось, что все вокруг него зашаталось, и он закрыл глаза. Когда он их вновь открыл, Веррик уже исчез и Элеонора тянула его за руку.

— Глупец! — резко выговаривала она ему. — Что это на тебя нашло?

— Он ненормальный, — нетвердым голосом объяснил Мур, увлекая за собой Пеллига. — Уведите его отсюда, Элеонора, иначе он начнет безобразничать.

Бентли растерялся. Он открыл было рот, но не издал ни звука.

— Он ушел, — наконец произнес Тед. — Они все ушли, Веррик, Мур и этот восковой паяц.

Элеонора затолкала его в комнату и закрыла за собой дверь. Она закурила сигарету и яростно затянулась.

— Бентли, ты совершенно ненормальный.

— Я пьян. Это виноват горлодер с Каллисто. А это правда, что тысячи рабов медленно задыхаются в метановой атмосфере, чтобы Веррик смог залить глотку?

— Садись.

Элеонора пододвинула к нему стул и принялась описывать круги вокруг Теда, прямая, как марионетка.

— Все рушится. Мур настолько горд своим Пеллигом, что готов показывать его всему миру. Веррик никак не приспособится к своему новому положению, он все думает, что у него есть телепаты, чтобы поддержать его. О господи!

Она отвернулась от Бентли и закрыла лицо руками. Бентли смотрел на нее, ничего не понимая. Элеонора быстро взяла себя в руки и достала платок, чтобы промокнуть глаза.

— Я могу что-нибудь для вас сделать? — с надеждой спросил Тед.

Ничего не отвечая, она высыпала из чашки лежавшие в ней конфеты, налила в нее воду из кувшина, умыла лицо и вытерла его вышитой занавеской.

— Послушайте, Бентли, — проговорила она, — уйдемте отсюда.

Элеонора быстро вышла. Бентли поспешно встал и последовал за ней. Ее маленький силуэт с голой грудью тихо, как привидение, скользил среди мрачных владений Веррика: витрин, впечатляющих статуй, лестниц, покрытых мягкими коврами.

На каждом повороте стоял неподвижный робот, ожидая возможных приказаний.

Они вышли на пустынный этаж, погруженный во мрак и тишину. Элеонора подождала, пока Тед догнал ее.

— Я иду спать, — чистосердечно призналась Элеонора. — Ты можешь последовать моему примеру или вернуться, как хочешь.

— Вернуться куда?

Бентли двигался за ней по коридору, в который выходили приоткрытые двери комнат.

Тед услышал голоса. Некоторые показались ему знакомыми: голоса мужчин и неясные бормотания женщин. Вдруг Элеонора исчезла. Он оказался в полном одиночестве.