Спецоперация, или Где вы были 4000 лет? (СИ) - Владыкина Ирина Владимировна

А я была молодой и красивой сангу, дочерью царя, поэтому стала верховной жрицей богини Иштар. Я даже не могу сказать, нравилось мне это или нет. Просто такова была моя судьба.

Верховный жрец, мой дядя, стал выказывать мне особые знаки внимания. Не как дядя племяннице или верховный жрец жрице Иштар. Он воспылал страстью ко мне. Но его вера не позволяла ему предаваться блуду со мной, жрицей-девственницей. И он задумал чудовищное!

Обряды в то время проводились довольно закрытые, и тела были закрытые, мы служили богам в просторных одеждах из грубого материала. И он тосковал по тем временам, когда жрецы и жрицы должны были прислуживать богам голыми. Он так хотел увидеть мое тело. Втайне он желал меня, и долгими ночами не мог уснуть, сгорая от вожделения.

Храмовые обряды усложнились до глупости, и вернуть все к тому, чтобы служить голыми, было невероятно трудным. Но для верховного жреца даже в то время не было ничего невозможного.

Каждый день Элайя старался поддерживать пышность обрядов. Он не хотел признавать, что чем пышнее обряды, тем ближе конец. Все это делалось для того, чтобы внушить горожанам мысль о величии храма и религии. Но результат был обратным. Он катился в бездну вместе со своим народом, вместе со мной, прекрасной и наивной сангу, которую он захотел убить. Ведь она просто кричала своею юностью и живостью, что старому миру конец!

Он метался по постели, усмиряя свою плоть, в полузабытьи видел первого жреца среди землян Энмедуранки, имя которого означает «правитель МЕ, который связывает Небеса и Землю». МЕ — законы, которые никто не мог нарушить. Когда Ануннаки передали Энмедуранки табличку с тайнами Небес и Земли (эту табличку потом развили до карт Таро), научили вести счет числами, открыли знания воды и масла и предсказали будущее, они не знали, что всему этому придет конец, потому что один из них задумал убить жрицу Иштар.

Уже совсем скоро Иштар наказала его и его народ тем, что рухнули древние устои общественной жизни, традиции, обычаи.

Через меня боги послали трагедию в Урук.

Каждый раз, когда Элайя входил в храм, чтобы освятить алтарь, я стояла, потупив свой взор. Я чувствовала его желание и старалась не провоцировать его. Я боялась его, он чувствовал мой животный страх, и это возбуждало его еще больше. Он не мог меня сделать своей, но он мог меня убить. Жрец был хитер, поэтому смерть должна была быть хорошо подготовленной.

У жриц в то время было только два пути: быть посвященной в жрицы-девственницы, служительницы богини Иштар или стать храмовой проституткой. Храмовые жрицы-проститутки практически все проходили через Элайю, служение телом было их прямой обязанностью. Как две ипостаси Иштар: девственная и непорочная с одной стороны, и плодовитая и дающая мужчине с другой. После одобрения Элайи жриц посылали на постоялые дворы, где останавливались путешественники, и они занимались с ними любовью во славу Иштар, великой богини.

Но я была дочерью царя, поэтому он не мог сделать меня храмовой проституткой.

Петр видел образ жрицы-девственницы. И видел, как верховный жрец подготавливает ее священное убийство.

Близилась церемония символического брака богини Иштар и бога Энки, которая проводилась каждый год с 16-го по 22-й день месяца Шабату, 11-й, зимний и самый холодный месяц в году, месяц ветров, перемен и разрушений. В этот раз церемония должна была быть особенной. Перед собравшимся народом жрец рассказывал о новой воле богов, а пока полным ходом шла подготовка к празднику. Воскуривание благовоний, возлияние жертвенной воды, масла, пива, вина — все это предназначалось Иштар и Энки. На жертвенных столах резали овец и других животных, а жрец смотрел на корчившихся в муках барашков и представлял, как он это делает с Эльмештум. Дары должны были быть в этот раз очень щедрыми, потому что все шептались в храме о том, что боги прокляли шумеров. Война с соседним государством, которым правил Шаррумкен, никак не заканчивалась, хотя царь Шумера был уверен, что она не продлится больше недели. Но вот уже прошло несколько месяцев, ничего не менялось. Аккадские земли так и не были завоеваны, только все больше воинов погибали в бою, и требовались все новые жертвы.

В праздник Шабату жрецы-музыканты играли на лирах, арфах, цимбалах и флейтах. Перед храмом толпились верующие. Вдоль внутренних и наружных стен, во дворах и нишах были расставлены стелы, статуи, жертвенные сосуды, принесенные в дар храму правителями всех времен и простыми людьми. Вездесущие каменные статуи и статуэтки должны были неустанно молить богов о благополучии и долгой жизни их жертвователей. Фигурки изображали людей со смиренно сложенными на груди руками.

Внутри храма все было готово, после молитвы жрец вышел к народу. Стенания и плач по затопленным и разрушенным городам заполняли пространство вокруг храма, у шумеров было принято поминать не только людей, но и города. Плакальщицы за это получали неплохо — платой им было пиво и мука. Традиционные плачи сменились традиционными просьбами. Богов просили не затапливать людей и их дома, не разрушать храмы и города. Как будто это возможно. Вокруг храма жрецы и обычные люди не только оплакивали прошлое и просили за будущее, но там же собирался Совет богов, который решал судьбу страны и мира. Совет богов постановил городу жить и миру быть. Но, видимо, боги обманули нас. Или богиня Иштар разозлилась на людей за свою дочь, посланную на землю.

Перед входом в храм, так, чтобы было видно всем, стоял священный алтарь, который должен был на этот раз выполнять роль священного ложа Бога Энки и богини Иштар. Сегодня Эльмештум должна стать женой Элайи, а он ее мужем. Это действо могло совершиться только в месяц Шабату. Время сжигающего холода. +15 для шумеров очень холодно, а ночью могло быть и +7. Зимы в Стране, в которой ты живешь, даже в ее южных областях, показались бы им просто смертельным издевательством. Кто вообще по своей воле будет жить в таком климате? Время шквалистых ветров, ливневых дождей, разлива каналов. Время угрозы всеобщей жизни, катастрофы всего бытия. Затапливаются жилища, разрушаются храмы, от натиска стихий погибают люди. Месяц всемирного потопа, когда исчезает все живое. Эльмештум сделала Элайю живым, и она же убила его, но не физически, а духовно. Ее смерть убила его, о, жрица Иштар, холодная и безжалостная!

Готовилось священное ложе, ложе жизни и смерти, соединение которых должно было спасти Шумер! Так вещал жрец, который долго готовил свой народ к тому, чтобы они поверили в справедливость и необходимость этого убийства. «У нас нет выбора, — говорил он, — мы вынуждены принять эти меры, чтобы наш мир не погиб под аккадским нашествием».

Сочетание праздника и плача, любовь вопреки гибели мира, излияние семени во влагалище как противостояние мировому хаосу, желающему поглотить Урук и все бытие. Вот это ложе, где молодая сангу через старого повелителя неба должна будет обрести новую жизнь и тут же отдать ее ему.

Петр видел статуи, которые вмещали в себя разномастных богов всех рангов, и потому казались живыми и с удовольствием принимали людские подношения. Одеты они были богато и разнообразно: льняные одежды, теплые шерстяные плащи, сандалии, пояски и шарфы, белые шапки разных фасонов. Божки были близки людям и имели такие же привычки: много есть, заниматься любовью и красиво одеваться.

Эльмештум вывели совершенно нагой, только в ее черных пышных волосах был большой красный цветок, специально выращенный Элайей в храме, чтобы она в своей наготе была еще прекрасней. Хотя куда уж прекрасней? Сама богиня Иштар не смогла б сравниться с ней в красоте.

Девушку подвели к алтарю, положили на него, привязали руки и ноги. Жрец взял в руки кинжал, которым обычно разделывал священных барашков, подошел к ней, поцеловал ее дрожащие губы и одинокую слезу, текущую по юной щеке. Вошел он в нее резко и властно. Он терзал ее своим членом и ощущал, как струйки ее девственной крови стекают по его бедру. Она не могла сдерживать свои рыдания, но кроме жреца ее уже никто не слышал. Народ шатался в пьяном экстазе в ожидании того, как священное семя Энки вольется во влагалище Иштар.