Украинский национализм. Факты и исследования - Джон Армстронг

Нехватку материальных ресурсов группы компенсировали предприимчивостью. В первые же дни они поняли, что немцы не намерены оказывать им сердечный прием, и поэтому решили обходить большие города и места сосредоточения немецких войск. Когда встреч нельзя было избежать, они шли напрямую и иногда заявляли, что являются «эмиссарами независимого украинского государства». Командиров и солдат вермахта раздражало присутствие незваных гражданских лиц в зоне их операций. Однако большинство из них слышали о сотрудничестве молодежного движения с германскими властями. Более того, во многих случаях они проявляли несомненную симпатию к украинским националистическим чаяниям, поскольку им уже довелось увидеть трогательную благодарность, с которой украинцы приветствовали своих предполагаемых освободителей от советской тирании, и их готовность сотрудничать в борьбе против большевистского режима. И офицеры прифронтовой полосы просто говорили молодым людям, чтобы они отправлялись обратно в Галицию, не применяя против них законов военного времени. Бесшабашные молодые люди соглашались повернуть обратно, но, едва скрывшись с глаз, выбирали обходные пути на восток.[195]

В результате в светлые летние месяцы этим группкам, тащившимся вслед за могущественным вермахтом, удавалось-таки осуществлять кое-что из своих программ. В августе северная оперативная группа достигла Житомира, где помогла группе местных жителей создать администрацию на весьма краткий срок и вызвать столь же недолговременный энтузиазм среди молодых горожан[196]. Южная группа покрыла даже большее расстояние; она шла в июле по Галиции, ведя пропагандистскую работу, в конце месяца достигла Винницы, а 2 сентября была в Днепропетровске (Екатеринославе, или, более романтично, в Сечеславе), в восьми сотнях километров от начального пункта движения.[197]

Менее живописными, но потенциально более важными были воинские формирования бандеровцев. Как выше отмечалось, «Нахтигаль» приняла участие во взятии Львова, где ее командиры сыграли большую роль в проведении организационных мер в духе бандеровской группы. Хотя офицеры вермахта, курировавшие «Нахтигаль», знали о роли преподобного Грыньоха, Шухевича и Георгия Лопатинского в акте, они защищали их от ареста[198]. «Нахтигаль» пошла и дальше на восток вместе с вермахтом и в конце августа достигла Винницы, где люди из состава этой части вступили в негласный контакт с южной оперативной группой.[199]

«Роланд» же, с другой стороны, не имела прямого отношения к действиям в Галиции. Перед началом войны эта часть была направлены через Венгрию в румынскую Буковину. Имели место значительные трудности в отношениях с румынами из-за попыток украинских националистов установить контакт с местными украинцами – румынскими подданными. После начала войны, однако, эта часть была направлена вслед за наступающими немецкими войсками через Бессарабию, за Днестр, на украинскую этнографическую территорию к северу от Тирасполя, где и оставалась до начала сентября.[200]

В то время как самая молодая украинская националистическая партия добивалась все новых, хотя и переменных успехов, ее главный конкурент не дремал. Отход большей части галицкой молодежи от «законной» ОУН под началом Мельника нанес ей действительно тяжелый удар. Однако ОУН сохранила несколько очень важных позиций.

Во-первых, не все молодые люди присоединились к раскольникам; довольно много молодежи Галиции и Волыни осталось на стороне старших, то же, вероятно, можно было сказать и о большей части молодого поколения в Закарпатской Украине и Буковине. Во-вторых, старшее поколение националистов имело куда больший опыт, чем молодые бунтари; это должно было быть особенно ценным применительно к действиям на востоке Украины, где большинство старших людей пережило революционный период. А где опыт, там и связи, ибо Коновальцу удавалось поддерживать кое-какие связи со своими сторонниками в Восточной Украине[201]. В-четвертых, ОУН-М, хотя, похоже, временно оказалась вытесненной в планах вермахта ее конкурентом, никогда в действительности не теряла связи с немцами и была готова извлечь выгоду из этой связи, как только бандеровцы лишатся немецкого покровительства. 6 июля 1941 года несколько ведущих украинских националистов, которые служили офицерами в Украинской республиканской армии, присоединились к Мельнику в адресованном Гитлеру обращении, которое было направлено через абвер. Подписали обращение, помимо Мельника, который обозначил себя просто как «полковник в отставке», генералы Омельянович-Павленко и Капустянский, полковники Сушко, Стефанив и Дьяченко, а также Мыхайло Хроновят. Обращение гласило:

«Украинский народ, многовековая борьба которого за свою свободу не имеет равных в истории других народов, от всей души поддерживает идеалы Новой Европы. Весь украинский народ жаждет принять участие в реализации этих идеалов. Мы, старые борцы за свободу в 1918—1921 годах, просим, чтобы нам вместе с нашей украинской молодежью позволили принять участие в крестовом походе против большевистского варварства. За двадцать один год оборонительной борьбы мы принесли кровавые жертвы и страдаем особенно в настоящее время от ужасного избиения многих наших соотечественников. Мы просим, чтобы нам позволили идти плечом к плечу с легионами Европы и нашим освободителем – германским вермахтом, и поэтому просим разрешить нам создать украинское военное формирование».[202]

Готовность пристегнуться к нацистской колеснице, выраженная в этом обращении, оказалась, однако, бесплодной, потому что самоуверенные нацистские лидеры не были настроены обзаводиться союзниками, которые впоследствии могли принести массу неприятностей. Меньше чем через месяц после обращения Мельника УНО было вынуждено объявить, что немцы разрешают восточным украинцам, которые были раньше советскими гражданами, но не тем, кто никогда не жил при советском режиме (сюда входила основная часть эмиграции), поступать на службу в полицию. Она предупредила своих членов, что некоторые, кто попытались пробраться на восток Украины, были «интернированы» и выпущены только после вмешательства берлинского штаба УНО.[203]

Сам Мельник довольно характерно отреагировал на новую ситуацию, чем еще раз проявил умеренность политики и сомнительную эффективность своих подходов. Вскоре после начала войны он обратился ко всем «националистам» с призывом к единству во имя решения новых больших задач, открывающихся перед движением, и просьбой прекратить действия фанатиков-фракционеров. Далее он убеждал всех не забывать о целях национализма, с тем чтобы подойти с удовлетворительными итогами к третьему великому съезду украинских националистов (дается перевод названия с английского. – Примеч. пер.)[204]. Последнее утверждение – очевидный намек на то, что, как бы сторонники Бандеры ни были неудовлетворены результатами второго съезда, у них появляется шанс продвинуть свою программу на новом съезде, если только они вернутся на путь истинный. Перед лицом опрометчивых, но энергетичных действий, которые осуществлял краевой Провод в первую неделю войны, такому обращению было суждено быть воспринятым скорее как показатель слабости, чем как подлинное выражение стремления к согласию, коим, скорее всего, оно и было в действительности. Очень вероятно, что не поправило ситуации и более позднее, спустя несколько недель, обращение Мельника ко «всем украинцам», в котором декларировалась его готовность забыть все, что имело место, если все возвратятся в лоно ОУН и продемонстрируют добрую волю.[205]

Даже если такие сентиментальне доводы и могли повлиять на настроения раскольников, их эффект был сведен к нулю, в частности, тем, как сторонники Мельника отреагировали на немецкие меры против мятежа Стецко (имеется в виду не согласованная с немцами инициатива «провозглашения независимости» во Львове. – Примеч. пер). Вероятно, соответствует действительности то, что прямое сотрудничество с германской полицией было инициативой отдельных лиц вроде Шушкевича, предпринятой без согласия или даже постановки в известность Провода. Однако можно понять, что благодаря сотрудничеству таких людей с айнзатцгрупп сторонники Бандеры сделали вывод, что их противники были в союзе с оккупационной державой. Более того, если группировка Мельника, как таковая, и не сотрудничала с немцами против другой фракции ОУН, она наверняка получила удовлетворение от провала последней. 16 июля орган ОУН перепечатал содержание интервью Байера корреспонденту «Краковских вестей», в котором этот официальный германский представитель, только что вернувшийся из Львова, опроверг сообщения, распространенные Украинским национальным комитетом, о том, что там было сформировано «западноукраинское региональное правительство» под руководством Стецко и что вермахт в лице доктор Ганса Коха признал «украинскую администрацию» на «собрании» во Львове.[206]