Кабинет доктора Либидо. Том VI (Н – О – П) - Александр Васильевич Сосновский

con verissime raggioni proua non esser vero, che gia sia stato in Roma una Donna Pontifice. In Vienna d’Avstria, 1586; de Rémond Florimond, Tertullian. Erreur populaire de la Papesse Jane… Lyon, 1595; Witekind Hermann. Iesvitas… falsò… negare Papam Iohannem VIII. fuisse mulierem. Ambergae, 1609; Allacci Leone. Leonis Allatii, de Ioanna Papissa fabula commentatio. Romae, 1630; Historiae Joannis VIII, Romani Pontificis: virum primùm simulantis, postea sexum suum partu in publicâ viâ edito prodentis: a Iesuitarum inprimis technis vindicatae …: accedunt in fine viri cujusd. Cl. celebrisq [ue] critici eandem in rem collectanea. Helmstadii, 1662; de Spanheim Friedrich. Histoire de la papesse Jeanne, fidelement tirée de la dissertation latine de M. de Spanheim. Cologne, 1695; Alexander Cooke, anon. Present for a papist, or, The history of the life of Pope Joan, from her birth to her death… with many curious memoirs relating to those holy fathers, the Jesuits… London, 1740; Mateos Gago y Fernández Francisco. Juana la papisa: contestación a un articulista papisero de Santander. Sevilla, 1878; Brunet Gustave. La papesse Jeanne, étude historique et littéraire. Bruxelles et Doucé, 1880; Rhoidēs Emmanouēl D., Collette C.H. Pope Joan (the female Pope) a historical study tr. from the greek. London, 1886; Thurston Herbert. Pope Joan. London, 1929; Wood Clement. The woman who was pope; a biography of Pope Joan, 853–855 A.D. New York, 1931; Harlowe Marie. The woman Pope: a prophecy of the end of the Catholic Church. Chicago, 1939; Völker Klaus. Päpstin Johanna: ein Lesebuch. Berlin, 1977; Spadanuda Luciano. La papessa Giovanna: la misteriosa donna papa nella cronoca e nei libelli dell’epoca. Valentano, 1996; Stanford Peter. The she-Pope. London, 1998; Kuhlman Erika A. A to Z of women in world history. New York, 2002; Chamberlin E.R. The bad popes. Stroud, 2003; Wilson Katharina M., Margolis Nadia. Women in the Middle Ages: an encyclopedia. Westport, 2004.

Парнок

Софья Яковлевна (Parnok Sophia; иногда Parnokh или Parnoh) (1885–1933), русская поэтесса.

Родилась 30 июля (12 августа) 1885 в Таганроге в зажиточной еврейской семье. Урожденная Парнох; позже изменила фамилию, так как, по ее словам, «букву х ненавижу». Старшая дочь в семье аптекаря Якова Соломоновича Парноха и его жены, врача Александры А6рамовны Идельсон. Мать скончалась при родах близнецов, младших брата и сестры П. Брат — Валентин Парнах, впоследствии известный поэт и джазмен; сестра — детская писательница Елизавета Тараховская. С шести лет П. начала писать стихи и разбирать сложные музыкальные партитуры. В 1894–1903 обучалась в таганрогской гимназии Императрицы Марии, которую окончила с золотой медалью. Отличалась повышенной эмоциональностью; испытала сильный стресс из-за повторной женитьбы отца на немке-гувернантке.

П. рано осознала лесбийскую направленность полового влечения. В шестнадцать лет по-юношески влюбилась в свою сверстницу Надежду Павловну Полякову. Подруга стала адресатом ряда ученических стихотворений, обозначенным инициалами Н. П. П. Отношения прервались в 1903 из-за отъезда П. за границу. Обучалась на филологическом факультете Женевского университета. Вращалась в обществе русских эмигрантов; путешествовала по Италии и Швейцарии вместе с семьей Г. В. Плеханова. Через год, из-за недостатка средств вынуждена была вернуться домой. Поступила в Петербургскую консерваторию по классу фортепьяно. Начиная с 1906, начала публиковаться в провинциальной печати.

Желая добиться финансовой независимости от отца, П. вышла замуж за литератора Владимира Михайловича Волькенштейна (1883–1974). Бракосочетание по еврейскому обряду состоялось в сентябре 1907. Вместе с мужем переехала в Санкт-Петербург. Посещала занятия на юридическом факультете высших бестужевских курсов при Петербургском университете. В январе 1909 брак П. распался, поскольку не удовлетворял ее личных потребностей. П. обосновалась в Москве и повела самостоятельную жизнь. Удивляла окружающих неординарностью суждений и внешним видом: носила мужские пиджаки и галстуки, коротко стриглась, курила сигары. Находилась в близких отношениях с подругой юности Ираидой (Раечкой) Карловной Альбрехт.

В Москве круг общения П. составляли музыканты и любители музыки: композитор М. Ф. Гнесин, поэт К. А. Липскеров, писательница Л. Я. Гуревич, издательница «Северных записок» С. И. Чацкина и др. Вскоре П. добилась определенной известности в литературной среде. Она пробовала себя в различных жанрах: писала прозу, детские сказки, оперные либретто. Под псевдонимом Андрей Полянин выступала как художественный критик. Однако, тесного сближения с признанными метрами не произошло: «Была я здесь в Литературно-художественном кружке. Ассортимент великолепный — все поэты и философы с тиком. Андрей Белый истеричен и глуп до грации, у Кречетова лоб в 1 сант. Тут же Абрамович (Арский) тоже из уважения устроил на лице тик, Бердяев с высунутым языком; на всем печать золотухи и онанизма. Вяч. Иванов сравнивал Блока с Некрасовым; все это было бы смешно, когда бы не было так мерзко».

16 октября 1914 П. познакомилась с М. Цветаевой на музыкальном вечере в доме поэтессы Аделаиды Казимировны Герцык-Жуковской. Глубокая взаимная страсть сразу охватила обеих. В этом союзе П. играла роль старшей, более активной партнерши. В глазах М. Цветаевой П. являлась обольстительницей: проклятой женщиной (femme damnee) Ш. Бодлера или молодой трагической леди У. Шекспира. На Рождество 1914–1915 М. Цветаева уехала вместе с П. в Ростов, оставив дома мужа и полуторагодовалую дочь. Друзья и родственники были в панике. Из письма Е.О.Волошиной, близко знавшей семью Цветаевой-Эфрон: «Вот относительно Марины страшновато: там дело пошло совсем всерьез. Она куда-то с Соней уезжала на несколько дней, держала это в большом секрете. Соня эта уже поссорилась со своей подругой, с которой вместе жила, и наняла себе отдельную квартиру на Арбате. Это все меня и Лилю очень смущает и тревожит, но мы не в силах разрушить эти чары».

Лето 1915 подруги провели в доме поэта М.А.Волошина в Коктебеле. П. ревновала М. Цветаеву к поэту О. Э. Мандельштаму. Та, в свою очередь, волновалась за мужа, уехавшего на фронт: «Сережу я люблю на всю жизнь, он мне родной, никогда и никуда я от него не уйду…» Несколькими строчками ниже: «Соня меня очень любит, и я ее люблю — это вечно, и я от нее не смогу уйти». Отношения сопровождались бурными ссорами и не менее бурными примирениями. Обе настаивали на соблюдении верности и предвидели драматическую развязку.

По возвращении в Москву в сентябре 1915 П. призналась в своих стихах: «Сонет дописан, вальс дослушан / И доцелованы уста». В этот период у П. обострились симптомы базедовой болезни, появились сильные головные боли и бессонница. Зимой 1915 П. и М. Цветаева на две недели отправились в Петербург. Это была их последняя совместная поездка.

Из письма М. Цветаевой: «В феврале 1916 года мы расстались. Почти что из-за Кузьмина, то есть из-за Мандельштама, который не договорив со мною в Петербурге, приехал договаривать в Москву. Когда я, пропустив два мандельштамовых дня, к ней пришла — первый пропуск за годы, — у нее на постели сидела другая: