Амброзия - Дикий Носок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тугой воротничок белой рубашки немилосердно давил шею, отчего та багровела, как азербайджанский помидор, опухала и ложилась на него массивной складкой. Галстук, синий в золотую крапинку, единственный, который у него был, и надеваемый лишь по особо торжественным случаям, как-то выпускной, свадьба или юбилей, был завязан до того топорно, будто это делал тюлень ластами. Костюм, в который Санек облачился с самого утра, одевался не чаще. Костюмы и галстуки он не любил, предпочитая всему джинсы или спортивные костюмы. Благо, занятия его этого и не требовали.
Сегодня случай был исключительный. Санек решил жениться. Решение было спонтанныи и пришло к нему ночью, во сне. Весь день накануне он маялся как бы повидать Настю. Беспорядки, менты, оцепление – все это никак не давало ему возможности проникнуть в рюмочную к любимой девушке. А мертвый телефон – позвонить. Целый день он пребывал в неизвестности и беспокойстве. А ночью проснулся, сел на постели и резко открыл глаза, ошеломленный пришедшей в голову простой мыслью. Надо жениться! Элементарно жениться на Насте, да и все дела! Тогда она всегда будет под рукой. Промаявшись до утра без сна, парень приступил к осуществлению идеи.
Оказалось, делать предложение та еще морока. Сначала предстояло влезть в костюм и удавиться галстуком. Рубашки, к счастью, были поглажены матерью раньше. Потом предстояло разыскать в шкафу коробку с туфлями и целые носки. Во дворе, пнув в досаде колесо заглохшей вчера машины (пришлось заплатить слоняющимся без дела подросткам, чтобы дотолкали до дома), двинулся пешком. Облом ждал его уже в первом пункте назначения – ювелирном магазине. На двери висело отпечатанное крупным шрифтом объявление «Закрыто по техническим причинам». «Блин,» – выругался жених и пнул основательную металлическую дверь магазина, способную выдержать ядерный взрыв. Другой ювелирный, до которого пришлось пилить пешком полчаса, тоже, но уже вполне ожидаемо, встретил его похожим объявлением. Плюнув на новомодную американскую традицию дарить помолвочное кольцо, Санек решил ограничиться русской – букетом цветов. И здесь ему повезло. Цветочные киоски, спешно пытающиеся избавиться от товара, работали.
Жить без машины оказалось невероятно утомительно. Выйдя из дома полтора часа назад, Санек давно обливался потом. Рубашка прилипла к стене, по бритым вискам стекали капли пота. Плохо разношенные туфли растерли пятки. Костюм, непривычно сковывающий движения, раздражал. Невзирая на трудности жених продвигался к цели.
Санек был прост, как сибирский валенок. И мир вокруг него был таким же, простым и понятным, где белое – это белое, а черное – это черное. А все, что сложнее, чем таблица умножения, просто не существовало. Точнее, Санек такие вещи игнорировал, пропускал, как сложный кроссворд в газете, переходя сразу к разделу анекдотов. «Не париться» – было его жизненным кредо.
После школы Санек немного чему-то поучился в ПТУ, прикидывающимся колледжем, сходил в армию, угодив за выдающиеся физические данные в воздушно-десантные войска, а потом был замечен и пристроен к делу одним деловым человеком. К счастью для парня, те времена, когда авторитетные люди в малиновых пиджаках мочили конкурентов направо и налево, словно траву косили, уже миновали. Теперь они действовали тоньше, изощреннее, и главной ударной силой стали армии юристов, хотя и грубая физическая сила порой тоже требовалась. Вот как раз ею – грубой физической силой, немногословной, не задающей лишних вопросов и производящей нужное впечатление одним своим видом Санек и его напарник Ванек и работали.
Букет, решительно сжатый в руке, колыхался, словно малиновое желе, пока он поднимался по лестнице к Настиной квартире. Снегопад из белых лепестков застал его на пятом этаже. Они медленно кружились в воздухе и устилали лестницу. Санек задумчиво наморщил лоб и двинулся дальше. И тут же услышал сопение и возню, доносящиеся сверху. Послышал звук удара, резкое «ох», будто выпустили воздух из камеры, и к ногам парня упал букет. Охапка белых роз выглядела так, словно ее в свое удовольствие объела коза – пожамканной и измочаленной. Новоявленный жених нахмурился, сунул свой букет подмышку для пущей сохранности и стал подниматься.
На лестничной площадке седьмого этажа, прямо у верхней ступеньки, на спине лежал Ванек. У него на животе устроился Сурен, красный, лохматый, с выпученными глазами, и с остервенением колотил напарника по голове. Вид у Сурена был дикий, точно у загнанного в угол зверя, которому больше нечего терять, и он в отчаянии, сам кидается на охотника. Хрипящий Ванек вяло заслонялся и отмахивался. Часть ударов все же приходилась вскользь.
Санек опешил. Два другана молотили друг друга, как тюки соломы, не обращая на него внимания.
«Э! Вы чего? Что не поделили?» – миротворец из парня был неважный. – «Ну ладно, мужики, кончайте.»
«Слышь, слезай с него, я говорю,» – потянул он за плечо Сурена. Тот дернулся, впечатал кулак в живот Саньку и продолжил свое дело. Санек непроизвольно согнулся, отступил на ступеньку вниз и разозлился. Приоритеты были расставлены. Теперь его симпатии были однозначно на стороне напарника. Но сгоряча в драку парень не кинулся. Сначала спустился вниз, аккуратно пристроил букет на площадке между этажами и рванул вверх.
«Ах ты, сука черномазая,» – снес он одним ударом Сурена.
Тот кувырнулся, но тут же подскочил, словно баскетбольный мяч, и с ревом дикого осла бросился на обидчика. Санек встретил его мощным ударом в корпус. Бешенство берсерка в бою вещь, конечно, незаменимая, но разницу в весовых категориях никто не отменял. Санек был крупнее раза в полтора. Да и многолетние занятия самбо не пропали даром.
Сурен скатился с лестничного пролета, как краб со скользкого волнореза. Безуспешно пытавшиеся зацепиться за перила руки и ноги мелькали в воздухе. Приземлился Сурен на аккуратно уложенный женихом букет. Стебли эквадорских красавиц жалобно хрустнули, в порядке самообороны воткнув шипы в спину обидчика. Лепестки взорвавшихся бутонов разлетелись малиновыми снежинками. Санек застонал в голос и разъярился. Он два часа таскался по жаре пешком за этим клятым букетом.
Несмотря на падение с лестницы, Сурен выглядел лучше, чем букет. Бушующий в крови адреналин сделал его временно нечувствительным к боли от сломанных костей.
