Счастье - Ким Чжэгю

— Мама, не надо об этом вспоминать. Теперь со старыми порядками покончено. Вот закончится война, и заживем мы с вами по-иному.

— Хорошо бы. Я тебя все время ждала, как только освободили нашу деревню, но никак не ожидала увидеть тебя офицером. А эти девушки в военной форме, что с тобой пришли, — кто они? — спросила старушка, только теперь заметившая стоявших у плетня Сор Окчу с подругой.

— Это мои боевые товарищи, мы вместе служим.

Девушки, услышав, что разговор идет о них, подошли ближе и низко поклонились старой женщине.

— Женское ли это дело — воевать? Правда, говорят, в Народной армии женщины не хуже мужчин воюют, но все же… Однако что же мы стоим? Проходите в дом, дорогие гости, только извините старуху, если что не так…

Все вошли в дом. Мать Дин Юсона собралась было на кухню. Но Сор Окчу удержала ее; она вынула из рюкзака женское платье из серой саржи, какой-то сверток и даже бутылку водки.

— Это платье — подарок вам от нашего заведующего Чо Гёнгу, — объяснила Сор Окчу.

Старушка была несказанно удивлена и от растерянности не знала, что и сказать, а Дин Юсон только теперь понял, зачем ходил Чо Гёнгу в магазин.

Сор Окчу отправилась на кухню, прихватив с собой рюкзак. Засучив рукава, она принялась за работу: при несла воды, растопила печь и поставила разогревать приготовленную Гу Бонхи еще в госпитале разную снедь. Ей помогала пришедшая с ними медсестра.

— Да что же это такое, девушки… Да неужто я сама это не сделаю?.. Да у меня… — запричитала старушка, зайдя на кухню.

— Не беспокойтесь, матушка, посидите, поговорите с сыном, мы тут и без вас управимся, — прервала ее причитания Сор Окчу.

— Ой, какие вы славные… — Старушка заметила, что девушки, хотя и служат в армии, умело принялись за обычные кухонные дела.

Ей очень понравилась Сор Окчу, и она искренне хотела помочь ей.

— Нет, матушка, идите к сыну… — Сор Окчу обняла ее за талию и легонько подтолкнула к двери.

Хорошая девушка, подумала мать Дин Юсона, и, видно, мастерица на все руки, и сердечная какая! И она уже представила себе мысленно эту девушку рядом со своим сыном. До чего была бы хорошая пара! И от этой неожиданной мысли морщины у нее на лице разгладились и лицо тронула счастливая улыбка.

Было уже за полдень, когда все четверо, удобно устроившись за круглым столиком, принялись за еду, потом немного поговорили о житейских делах, и вот уже настала пора Прощаться: гости должны были отправляться в обратный путь.

Мать Дин Юсона все время держала Сор Окчу за руку. Ей было жаль расставаться с этой милой девушкой. Она провела с ней только несколько часов, но уже успела так привязаться к ней, что, казалось, разлуку с Сор Окчу она будет переживать не меньше, чем разлуку с сыном. И ей стало очень грустно.

Не выпуская руку девушки, мать Дин Юсона проводила всех за околицу, к мосту. Дальше гости пошли одни. Перейдя мост и поднявшись на перевал, все оглянулись: старушка все стояла у моста и смотрела им вслед.

Второй раз Сор Окчу встретилась с матерью Дин Юсона во время отступления. Чтобы не дать противнику возможности отрезать путь группе раненых, за которых нес ответственность Дин Юсон, Сор Окчу отвлекла вра жеский огонь на себя. В этой неравной схватке она была тяжело ранена.

Пришла она в себя лишь на следующий день утром. Она лежала в сторожке храма, расположенного глубоко в горах в районе Ёнчжу провинции Северный Кенсан. Она открыла глаза. Рядом с ней сидела какая-то старушка. Та тут же рассказала, что вчера утром она пришла работать на свое поле и увидела у подножия горы лежавшую без сознания Сор Окчу. С большим трудом перенесла она ее в эту сторожку. Она сказала, что пусть девушка не тревожится, ее сын тоже сражается на стороне Народной армии.

Дней десять старушка буквально не отходила от Сор Окчу. Наконец девушка стала подниматься. Прошло еще несколько дней, и Сор Окчу решила, что она уже настолько поправилась, что может, хотя и медленно, продвигаться на Север. Невольно она вспомнила о матери Дин Юсона. Видно, бедняжка осталась на оккупированной территории. Ведь Дин Юсон вряд ли смог зайти за нею при отходе.

Однажды утром Сор Окчу заявила своей спасительнице:

— Бабушка, пора идти к своим, на Север, очень прошу вас, помогите мне.

— Куда же ты с такой раной пойдешь? Нельзя тебе еще ходить, — встревожилась старушка и всячески стала уговаривать девушку остаться у нее, — может, Народная армия снова сюда придет.

— Спасибо вам за заботу, но мне нужно как можно быстрее догнать свой отряд, — категорически заявила Сор Окчу. — Скажите, мы находимся в районе Енчжу провинции Северный Кенсан?

Сор Окчу запомнила название этой местности, когда они с Дин Юсоном намечали на карте дальнейший путь группы.

— Правильно, в Енчжу.

— А сколько примерно будет отсюда до деревни Вородон Даньянского уезда?

— Около двухсот ли.

— Помогите мне дойти до этой деревни.

— А что, у тебя там знакомые какие есть или родные?

— Там живет мать нашего военврача. Когда мы наступали, мы заходили к ней. Помогите мне дойти туда.

— Что ж, будь по-твоему, — согласилась старушка, и на следующий день еще до рассвета они отправились в путь.

Через несколько дней тяжелого пути они наконец добрались до места.

Старушка оставила Сор Окчу в лесу, на горе, у подножия которой лежала деревня Вородон, а сама спустилась вниз, к домику матери Дин Юсона. Через некоторое время они пришли вместе.

— Здравствуйте, матушка, вот и довелось снова встретиться. — На душе у Сор Окчу стало спокойнее: мать ее любимого жива и невредима.

— Пришла-таки, пришла, — быстро заговорила старушка. — А как мы вас ждали! Ведь Народная армия раздала крестьянам землю, открыла для наших детей школы. А сейчас опять тут все по-старому. И мне здесь оставаться незачем. Мой сын в Народной армии, я тоже пойду с вами, как бы мне ни было трудно.

— Я была в этом уверена, матушка, потому и пришла за вами.

— Спасибо тебе, спасибо.

За разговором они и не заметили, как стало смеркаться.

— Ты ранена? Наверное, очень больно, да? — Не зная, как выразить девушке свое сочувствие, мать Дин Юсона только гладила ее руку.

— Матушка, а Юсон так и не приходил домой?

— Нет, наверное, не смог.

— Да, он ушел с группой раненых дней десять назад.

— А как ты с такой раной добралась сюда?

Сор Окчу вкратце рассказала, что с ней произошло, как они получили приказ сопровождать раненых и почему Дин Юсон не смог заехать домой. Как их окружили, как начался бой. Не сказала только о том, что выручила Дин Юсона в том бою она, вызвав огонь на себя, чтобы он мог благополучно вывести раненых с места боя.

— Тогда он уже, видно, добрался до своих, — успокоилась старушка.

— Да, наверное.

— Ну а нога очень болит? Поживи у меня, пока совсем не поправишься!

— Спасибо, матушка, но нельзя, нужно как можно быстрее догнать своих, — решительно заявила Сор Окчу.

— Да как же ты пойдешь с такой раной?

— Пойду. Нужно идти. — Сор Окчу говорила негромко, но решительно.

— Какая ты упрямая. Ведь дорога, чай, неблизкая…

— Не беспокойтесь, матушка…

— Ну что ж, видно, так тому и быть, — сказала мать Дин Юсона и поднялась. — Вы с бабушкой подождите меня, я схожу домой, соберусь в дорогу. — И она стала спускаться вниз.

Часа через два она вернулась. Ночь они провели в горах, не сомкнув глаз. На следующее утро, поблагодарив свою проводницу, Сор Окчу и мать Дин Юсона отправились в дальний путь, на Север.

Мать Дин Юсона попыталась было взять девушку на руки, но та воспротивилась. Опираясь на самодельные костыли, она ковыляла, с трудом преодолевая горные спуски и подъемы. Боль в ноге не утихала, но девушка упорно шла вперед, пытаясь еще улыбаться, чтобы скрыть свои страдания.

Как-то на одном перевале они сели передохнуть. Сор Окчу с сочувствием посмотрела на старушку.

— Матушка…

— Что, милая?

— Вам, наверное, трудно?

— Ничего, тебе еще труднее, как-нибудь доберемся до своих.

— Мне Юсон часто говорил о вас. Знаете, в госпитале все восхищались вашим сыном, его преданностью нашему делу, его добротой и отзывчивостью. Ему неоднократно объявляли благодарность перед личным составом.

Голос девушки звучал очень проникновенно. Видимо, этими словами она как бы выражала свою любовь к Дин Юсону.

— Да, он весь в отца. Его отец тоже был добрый человек… Он был небогат, хотя трудился всю свою жизнь. А простых людей уважал, часто бесплатно лечил их…

— Юсон и об отце рассказывал, о его неподкупной честности.

Так время от времени они в пути предавались воспоминаниям, и эти воспоминания сокращали им путь. Чаще, конечно, говорили о Дин Юсоне, который был одинаково дорог обеим. По ночам, укрывшись где-нибудь под скалой и тесно прижавшись друг к другу, они на короткое время засыпали, потом, встав, шли дальше. Они делились последним кукурузным зернышком, последним глотком воды. Им было тяжело, но они упорно шли все дальше и дальше на Север, туда, где, по их убеждению, был Дин Юсон.