Проклятие Хищника - Натализа Кофф

Каждое прикосновение к нежному телу было сродни пытке. Я хотел большего. Было бы лучше, если бы она сопротивлялась, кричала, пыталась вырваться.

Я бы ушел. Нашел бы в себе силы и ушел. Оставил бы все, как прежде.

Но нет. Томи отзывчиво ластилась в ответ, точно крошечный новорожденный волчонок.

Теперь не было запретов и ограничений. Прикосновения не приносили боли. Ни ей, ни мне. Чары черной Ариды ослабли, но я все еще чувствовал ее влияние. Однако с этим я разберусь позже.

Пальцы замерли на темных пятнах, видневшихся на ребрах Томи. Отметины от моих рук на ее теле. Синяки пройдут, но вот память о них навсегда останется.

Кожа Томи – истинный наркотик. Ее аромат сводил с ума. Ее дыхание затмевало любые звуки. А стук ее сердца заставлял мое биться в унисон.

Сумасшествие. Чистое безумие. Яд и лекарство. Единственная, кого принял мой зверь. Другой такой нет.

Мысленно я орал во всю глотку.

«Зачем, Томи?! Почему ты предала меня?!»

Ведь за этим последует неминуемая кара. Смерть. И никакого срока давности. Даже через сотню лет мне придется свершить правосудие. Но сначала – вернуть трон.

Я велел ей молчать. Однако ее взгляд кричал и молил о ласке. Я читал эмоции на лице девушки, словно открытую книгу.

Ее прохладные ладони коснулись моих плеч.

Каждое прикосновение мне казалось недостаточным. Хотелось большего. Хотелось быть ближе, погрузиться в ее сладкий жар и никогда не возвращаться в реальность.

– Еще! – приказал я, когда дрогнувшие пальцы скользнули по моей груди.

Дыхание рвало легкие на куски. Зверь притих, словно позволил мне насладиться близостью и обожаемым телом.

И я не стал отказываться от такого дара. Накрыл пальцами плоский живот, скользнул ниже, разводя в стороны согнутые колени и наслаждаясь открывшимся видом.

Томирис была прекрасна. И это убивало. Резало на куски горячим удовольствием. Заставляло член наливаться диким желанием. Во всем теле пульсировала лишь одна жажда обладания юным телом. Телом моей истинной.

Перевел жадный взгляд на ее лицо. Ждал, когда Томи отстраниться, закроется, оттолкнет меня.

Но нет. Она лишь крепче обхватила мои плечи, словно боялась потеряться в тягучей трясине.

Склонился над девчонкой. Жадно вторгся в ее рот языком, сминая губы в поцелуе.

Она моя. Вся. У нее нет права распоряжаться собственным телом. Она передала все права, когда пошла против меня и королевской крови. Отныне Томи в моей полной и безграничной власти.

И теперь я заявлял свои права на нее.

Раздвинул влажные складки и погрузился пальцами в сводящий с ума жар. Тугая, горячая плоть плотно обхватила меня.

И я не смог сдержать рычания, рвущего грудь.

– Я принимаю тебя, Яромир… – зашептала моя Томирис слова клятвы.

– Молчи! – прохрипел я, но мой волк услышал, взбунтовался, зарычал.

Вновь завладел ее ртом. Мне не нужны слова. Я хочу оглохнуть. Забыть. Хочу вырвать прошлое из памяти и сердца.

Мои пальцы вновь и вновь все быстрее погружались в ее податливое тело, хозяйничая, познавая, подчиняя. Да только, кто кого подчинял….

Приглушенный стон успокоил моего зверя. А вот мое тело, наоборот, напряглось до предела.

Легко сдавил набухший клитор. В ответ девичьи бедра взлетели вверх, словно Томи пыталась быть еще ближе ко мне. И вновь окунул пальцы в сводящий меня с ума источник наслаждения.

Томи вскрикнула. По ее телу промчалась крупная дрожь. Девчонка была готова принять меня.

– Сейчас, – прорычал я, чувствуя, что зияющая рана в самом центре души пусть не зарастает, но на время перестала кровоточить. На миг для меня стала существовать лишь Томирис. Она одна, моя Несравненная.

Хрупкие пальцы цеплялись за мои плечи, затылок, тянули за волосы. Томи отчаянно стремилась ко мне.

И я уступил. Заменил пальцы собой, одним движением бедер вторгаясь в тугой жар малышки.

Великая Луна! Я чувствовал, как она сжалась. Ей опять больно. Я был слишком огромным, чтобы смертная девушка могла так быстро и легко приспособиться ко мне.

– Яяяррр! – закричала она, извиваясь подо мной.

– Потерпи, сейчас, сейчас пройдет, – шептал я, сглотнув тугой комок отвращения к самому себе.

Отстранился, надеясь хоть как-то смягчить свои движения. Но мое тело рвалось вперед. Навалилось безумие, неконтролируемая жажда взяла верх над разумом.

Томирис обхватила меня за шею, притянула к своему лицу. Один миг, длиною в вечность, она смотрела в мои глаза, сжигая дотла душу, вернее то, что осталось от нее.

Ласковое прикосновение искусанных губ отдалось волной, растеклось по спине, выстрелило в пах. Нежность с соленым привкусом крови и слез.

Толчок. Еще один. С тихим рычанием. В ответ – судорожный выдох. Но малышка уже расслабилась, позволяя мне растягивать ее тело и скользить каменной плотью, принося, если не наслаждение, то уже и не боль.

– Моя! – прорычал я, сходя с ума от нежных ласк обжигающих ладоней, от податливого тела, от ее запаха, от тихих стонов, взрывавших мой мозг.

Я уговаривал себя не сдаваться. Это ведь совсем не трудно – держать себя в руках!

Но звериная натура требовала пометить истинную пару, оставить на ней свой несмываемый запах и знак.

Рот наполнился слюной. Клыки вытянулись. И когда малышка вскинула бедра навстречу моему жадному выпаду, я до отказа погрузился в ее тело и одновременно вонзил клыки в нежную кожу.

По языку полилась теплая, сладкая кровь. Я силой отбирал то, что итак было моим. Пил ее досуха. Смаковал каждую каплю. Зверь внутри меня выл во всю глотку.

– Яр! – прошептала она, когда я не разжал челюсть, а лишь крепче и глубже вонзил клыки в молочную плоть.

Великая Луна! Это безумие!

Ослабил хватку, но вкус сладкой крови лишил меня воли, отобрал контроль.

Уголком сознания я понимал, что от каждого яростного движения каменной плоти внутри нежного лона вместо стонов наслаждения из горла моей Томи срывается всхлип. Но ничего не мог поделать. Зов был сильнее меня.

– Прости! – прорычал я, балансируя на грани сознания.

Томи вцепилась пальцами в мои волосы на затылке, дернула, заставляя отстраниться и взглянуть в ее глаза.

В них не было ненависти или отвращения. Несмотря на боль, она принимала и одобряла меня и моего зверя.

Это правда. Теперь я верил ее клятве.

Миллиарды иголок вонзились в поясницу, и с последним выпадом я излился в соблазнительный жар. Член пульсировал, толчками извергая семя оборотней, а Томи притихла, лежала неподвижно, прикрыв глаза.

Дыхание все еще не восстановилось, пульс дико бил по вискам, в крови гулял адреналин, и все, о чем я мог думать – моя пара, моя истинная,