Возвращение к звёздам (СИ) - Лопухов Константин Константинович

В результате у ребят осталось всего три — четыре часа обязательной школьной программы в день вместо положенных шести — семи, а освободившееся время (да и всё оставшееся до вечера) заполнили физическая подготовка, сугубо космические дисциплины, занятия на многочисленных тренажёрах и симуляторах… И вот именно эта насыщенность, вернее разнообразие программы порождало у американского члена экипажа сугубое непонимание, которое он и выразил на уроке физики. Почему физики? Ну, во первых, спрашивать на уроке истории: "Зачем вы вообще здесь нужны?", было бы несколько невежливо, а во вторых, физик был учителем весьма уважаемым и славился философским складом ума, потому ребята и посоветовали Джону спросить именно его. Возникает вопрос: А почему сами не объяснили? А пытались, но, как выяснилось, вещи, очевидные и привычные с самого рождения, когда их пытаешься объяснить человеку, с ними совершенно незнакомому, оказываются самыми сложными. И вот сейчас, когда Джон поднял руку и на кивок учителя спросил можно ли задать вопрос не по теме урока, все навострили ушки.

— Скажите пожалуйста, зачем нам изучать так много ненужных дисциплин? — задал мучивший его вопрос Джон.

Учитель, Анатолий Петрович, между прочим настоящий академик, лауреат многих премий (разве что Нобелевской в его активе не было, и то лишь потому, что нобелевка почила в бозе лет эдак полста назад), улыбнулся как кот, дорвавшийся до ведра сметаны и ободряющим таким голосом уточнил:

— Ну, например? Что вас волнует и что кажется вам излишним?

Тут Джона прорвало:

— Например, зачем мне, Люсе, Свете и Лене изучать управление этим… лаптем? Ведь мы не пилоты! Зачем Лене изучать устройство лунной базы, если она будет работать только на поверхности Луны? Зачем мне изучать лунные породы, если я должен буду работать с компьютерами лунной базы? Зачем нам изучать ненужные нам школьные дисциплины? Среди нас никто не будет историком! Зачем нам изучать историю? Никто среди нас не будет географом, зачем нам изучать географию?…

— Спасибо, спасибо, я понял, — мягко сказал Анатолий Петрович. — А теперь представьте, что случилось что-то такое, в результате чего в сознании остался только один член экипажа. Да вот, Люся, например. Что она будет делать?

— А как это может случиться? — удивился Джон, а вот Лена, например, вся просто превратилась в слух. Видать опыт в Лунной диораме пошёл в прок. Учитель же равнодушно пожал плечами:

— Очень удачный метеоритный удар, например, или авария в системе жизнеобеспечения. И тогда Люся должна будет сама установить связь с Землёй и передать сигнал бедствия, а для этого она должна иметь соответствующую подготовку. Оказать первую помощь товарищам, а для этого она должна иметь должные знания и соответствующую подготовку. При необходимости транспортировать раненых товарищей на корабль, а для этого надо уметь управлять лунным транспортёром, осуществлять поиск по радиомаякам и знать местность, в которой вы будете работать. И вполне реальна ситуация, когда помощь вам смогут оказать только на орбите…

— То-есть как? — не выдержал Джон, но тут же извинился за несдержанность.

— А вот так. До ближайшей базы у вас будет чуть больше шестисот километров. Это даже на Земле, в развитой местности много, а уж на Луне — вообще бесконечность. Так что никто не может гарантировать, что, например, Люсе или Свете не придётся самостоятельно поднимать ваш "лапоть" на орбиту.

— Но ведь там почти всё автоматизировано и компьютер… — возмутился Джон, но учитель его перебил:

— Почти, это не всё. К тому же, этой автоматикой тоже надо уметь пользоваться, а для этого надо знать основы небесной механики, устройство корабля и хотя бы в первом приближении пользоваться баллистическим калькулятором. Мечта адептов общества потребления о кнопочном рае, когда достаточно нажать на одну единственную кнопку и робот сделает всё, что ты хочешь, даже если ты не знаешь, что ты хочешь, так и осталась не реализованной. Да и останется навсегда, — подвёл итог Анатолий Петрович.

— А особенно на Луне, — хмыкнул Влад.

— На Луне, на подводных станциях, вообще в тех местах, которые мы называем передним краем. Там где мы напрямую соприкасаемся с неосвоенной природой, с неведомым, — согласился учитель.

— Ну, ладно, здесь понятно, — скрипя сердцем сдался американец, — но зачем у вас изучают в школе дисциплины, которые заведомо не понадобятся в жизни, в работе?

Анатолий Петрович с тяжким вздохом взглянул на часы. Ясно было что тут требуется очень серьёзная правка мозгов, но вот тратить на это целый урок явно не входило в программу, поэтому пришлось силовым способом завернуть объяснение:

— Так! Чувствую, эта тема действительно важная, но сейчас у нас урок физики. Давайте я как-нибудь загляну к вам вечером, тогда и поговорим.

–----------

[1] …герою первой советской сказки… — Мальчишу Кибальчишу, если кто не понял. Стоит и сейчас при главном входе на территории Московского дворца пионеров.

[2] ЦПК — Центр Подготовки Космонавтов.

[3] баг — на компьютерном жаргоне — ошибка в программе.

[4] этиология — в медицине термин обозначающий происхождение болезни.

[5] не забываем, что Джон пишет по английски. Русские транскрипции в его письме выделены курсивом.

[6] Не забываем, на дворе стоит первая четверть XXII века и ситуация, включая, но не ограничиваясь: экономическая, политическая, идеологическая, заметно отличается от таковой же в первой четверти века XXI. Впрочем, и сегодня регулярные пилотируемые полёты в космос осуществляет только Россия, да и то, исключительно на том заделе, который оставил СССР. У остальных имеются в лучшем случае макеты и концепт-кары перспективных пилотируемых кораблей. Или более-менее работающие копии советских (Китай). На это есть весьма веские причины, разговор о которых пойдёт чуть позже.

[7] обязательные для изучения в школе языки народов СССР — в воссозданном СССР обязательны для изучения в школе: родной язык и русский язык. Тем, для кого русский — родной положено изучить хотя бы один из языков народов, населяющих СССР.

Глава 9, в которой Света первый раз в жизни управляет самолётом, Джон пишет письма домой и все знакомятся с невидимой подругой Лены, у которой обнаруживаются невозможные свойства

Аэродром ЦПК, тот же день, после обеда

Юные космонавты выстроились перед линейкой готовых к взлёту учебно-тренировочных самолётов, внешне очень напоминающих уменьшенные копии древних АН-2. Как это ни покажется странным, но пропеллерный самолёт-биплан оказался практически идеальным для самого начального обучения: экономичные, простые в управлении, прощают начинающим лётчикам многие ошибки. Если, конечно, сделаны по уму, но вот что-что, а делать хорошие самолёты в России и СССР всегда умели.

Руководитель полётов, Леванов Александр Иванович, прохаживался перед строем и держал речь:

— Ну что же, все упражнения на тренажёрах вы выполнили, как минимум, хорошо. Вижу, все отнеслись к домашнему заданию серьёзно и занимались зимой на игровых авиасимуляторах. Теперь мы переходим к практическим упражнениям на настоящих самолётах. В ближайшую неделю у вас будет по часу полётов каждый день. Смирнов и Доскенов сегодня подтверждают квалификацию и с завтрашнего дня начинают работать с "лаптем", остальные должны за неделю освоить взлёт и посадку. Смит!

— Я! — бодро откликнулся американец.

— Говорят, ты уже имеешь практический опыт?

— Да! У меня есть э… лицензия для юниоров.

Сказав это, Джон вытащил из кармана лётного комбинезона пластиковую карточку и протянул её начлёту. Тот внимательно осмотрел документ, хмыкнул и заявил:

— Сегодня летаешь со мной, если всё так хорошо, завтра присоединяешься к пилотам. Остальным напоминаю один психологический опыт, о котором писал ещё преподобный Инститорис[1]: если положить бревно на газон, то по нему сможет пройти любой дурак, если же проложить его над пропастью, то пройти по нему будет несколько сложнее. Так вот, тренажёр это бревно, лежащее на газоне, а реальный полёт — бревно над пропастью. Поэтому, пожалуйста, сосредоточенность, внимание и следите за эмоциями. Самое важное в воздухе это спокойствие. По машинам!