Золотые пауки (сборник) - Рекс Стаут

Разумеется, я с удовольствием пошел бы ей навстречу, начав, например, с вопроса, какие орхидеи она любит, но, поскольку времени до полудня оставалось мало, я лишь улыбнулся в ответ, сказал, что хочу повидать мистера Липскомба, и передал ей свою визитную карточку.

– Визитная карточка? Классно! – с уважением заметила девушка, однако, прочитав все написанное на ней, снова взглянула на меня, но уже не так приветливо, затем соединилась с кем-то по телефону, обменялась несколькими фразами, вернула мне карточку и сказала:

– Через приемную третья дверь налево.

Считать до трех мне не пришлось. Как только я вышел в темный узкий коридор, одна из дверей распахнулась, из нее выглянул человек, крикнул мне так громко, словно я находился на противоположном берегу широкой реки: «Сюда!» – и тут же скрылся. Когда я вошел, он стоял спиной к окну, глубоко засунув руки в карманы брюк. Комната была маленькой, а стоявшие в ней письменный стол и два стула выглядели так, будто их привезли со свалки.

– Мистер Липскомб?

– Да.

– Вы знаете, кто я?

– Да.

– У меня есть к вам дело сугубо личного характера.

– Да?

– Только строго между нами. Я хочу сделать вам одно предложение, исходящее лично от меня.

– Какое?

– Обменять информацию на наличные деньги. Поскольку вы издатель журнала, подобное предложение для вас не ново. За пять тысяч долларов я полностью и точно сообщу вам все, о чем беседовали миссис Фромм с мистером Вульфом в прошлую пятницу.

Липскомб вынул руку из кармана, почесал щеку и снова сунул руку в карман.

– Мой дорогой, – на этот раз уже не повышая голос, заговорил он, – я не миллионер, а журналы вообще не покупают информацию подобным образом. Обычно это делается так: под мое честное слово вы расскажете все, чем располагаете, и если ваша информация окажется заслуживающей внимания, мы с вами договоримся о цене. Если не договоримся – никто ничего не потеряет. – Он повел широкими плечами. – Разумеется, я мог бы напечатать хорошо продуманную и увлекательную статью о Лауре Фромм, которая была очень умной женщиной и большим человеком, однако пока я не могу даже представить себе, какой информацией вы можете располагать. О чем она?

– Я не имел в виду статью для вашего журнала, мистер Липскомб. Я имел в виду информацию только для вас лично.

Липскомб нахмурился, и если он притворялся, у него это получилось хорошо.

– Боюсь, что я не понимаю вас.

– А ведь все так просто! Я слыхал их разговор. В тот же вечер миссис Фромм была убита, вы причастны к этому, а я располагаю…

– Чушь! Я причастен к ее убийству? Я литератор, мистер Гудвин, и привык работать со словами, но беда в том, что многие употребляют их, часто не отдавая себе отчета в их подлинном значении. Я готов согласиться, что вы употребили слово «причастен» ошибочно, так как в противном случае вы клеветник. Я – не причастен.

– Ну хорошо, хорошо. Вы обеспокоены?

– Конечно, обеспокоен. Я не был близок к миссис Фромм, но относился к ней с большим уважением и гордился знакомством с ней.

– Вы были в гостях у Горанов в пятницу вечером и одним из последних видели ее живой. Полицейские по-своему тоже специализируются в употреблении слов, а они уже задавали вам много вопросов и будут задавать еще. Вы говорите, что обеспокоены. Вот я и подумал, что вы согласитесь заплатить пять тысяч долларов за то, чтобы больше не беспокоиться.

– Это начинает походить на шантаж.

– Убейте – не знаю. Вы специалист по употреблению слов, а я ведь невежда.

Липскомб резко вытащил руки из карманов, и я даже подумал, что он может ударить меня.

– Если это шантаж, – заметил он, – значит, вы намерены мне чем-то угрожать. Предположим, я заплачу вам. Что же дальше?

– Я вам не угрожаю. Вы получите информацию, вот и все.

– Ну а если я вам не уплачу?

– Вы ничего не узнаете.

– А кто узнает?

– Я же сказал, что ничем не угрожаю, – сказал я, пожимая плечами, – а лишь пытаюсь продать кое-что.

– Угроза может и подразумеваться. В прессе сообщалось, что Вульф расследует убийство миссис Фромм.

– Верно.

– Но она не поручала ему этого расследования, не могла же она предполагать, что ее убьют. Как я себе представляю, она поручила Вульфу что-то выяснить или проверить и в тот же вечер погибла. Вульф же счел себя обязанным расследовать ее убийство. Вы не можете предлагать мне информацию, которая, по мнению Вульфа, имеет отношение к ее смерти. Без его согласия вы также не скроете эти сведения от полиции. Кстати говоря, вы и не собираетесь это делать, не так ли?

– Да.

– Следовательно, вы предлагаете мне информацию не об убийстве миссис Фромм, а о том, что она рассказала Вульфу, правильно?

– Воздержусь от ответа.

– Так не пойдет! – Липскомб покачал головой. – Я не могу разговаривать с вами, не зная, о чем идет речь. Я вовсе не обещаю, что мы с вами договоримся и после того, как вы расскажете мне все, а сейчас вообще ничего не могу решить. – Он повернулся ко мне спиной, некоторое время стоял так, глядя в окно, затем принял прежнюю позу и продолжил: – Не думаю, Гудвин, что нашей беседе поможет, если я назову ваше предложение тем словом, какого оно заслуживает. Бог мой! И вы подобным образом зарабатываете деньги! Я, например, отдаю все свое время, весь талант и всю энергию, пытаясь облагородить человеческую натуру, а тут появляетесь вы! Вас, конечно, это не трогает – вас интересуют только деньги. Боже милосердный! Деньги! Хорошо, я подумаю и позвоню вам… А может быть, и нет. Номер вашего телефона?

Я дал ему номер Ниро Вульфа и, не желая более выслушивать нотации о том, какой я нехороший, особенно по сравнению с ним, вышел из кабинета. Маленькая жизнерадостная штучка у телефонного коммутатора, возможно, и хотела бы меня ободрить, но я гордо прошел мимо, решив, что ей вредно даже краткое общение с таким отвратительным типом, как я.

Из ближайшего телефона-автомата я набрал номер Ниро Вульфа.

– Закончил с номером четыре, Липскомбом, – доложил я.

– Продолжай, но без вопросов.

Это означало, что он не один. Я подробно рассказал ему все, включая мое мнение о борце за облагораживание человеческой натуры. Закончив доклад, я, чтобы не заставлять Вульфа глядеть на часы, сообщил, что сейчас уже двадцать минут первого и что мне следует отправиться дальше к номеру пять – Полу Каффнеру, консультанту по связям с прессой, который так ловко вышел из положения, когда увидел меня в обществе Джин Эстей.

– Нет! – оборвал меня Вульф. – Немедленно возвращайся. Мистер Пол Каффнер здесь, и я хочу тебя видеть.

Глава десятая

По тону Вульфа, да и по самой формулировке приказа, я сразу понял, что меня ожидает, и поэтому вовсе не удивился тому сердитому взгляду, которым встретил меня Вульф, когда я вошел в кабинет. Пол Каффнер сидел в красном кожаном кресле. Он, правда, не приветствовал меня такой же радостной улыбкой, как в субботу, однако выражение его лица я не назвал бы враждебным. Наверное, его профессия исключает открытую враждебность к кому бы то ни было.

Я сел за свой письменный стол.

– Не туда, Арчи! – крикнул Вульф. – Твое право сидеть за этим столом пока аннулируется. – Он показал на одно из желтых кресел. – Сядь вон там.

Я был прямо-таки потрясен.

– Что?! В чем дело?

– Садись, – сурово произнес Вульф.

Сев в желтое кресло под уничтожающим взглядом Вульфа, я изобразил на своем лице изумление, непонимание и обиду.

– Мистер Каффнер выдвинул против тебя кошмарное обвинение, – гневно заявил Вульф. – Я хочу, чтобы он повторил его в твоем присутствии. Мистер Каффнер?

Каффнер всем своим видом попытался показать, как ему больно говорить об этом. Он поджал толстые губы и, обращаясь ко мне, сказал:

– Мне стало известно, что сегодня утром вы сделали одно предложение женщине, за кристальную честность которой я ручаюсь, а в правдивости совершенно уверен. Она утверждает, что вы предложили передать ей содержание беседы миссис Фромм с мистером Вульфом в прошлую пятницу, потребовав за это пять тысяч долларов наличными.

Я не подскочил в кресле от возмущения. Как опытный детектив, работающий под мудрым руководством Ниро Вульфа, я мог выслушивать самую презренную ложь с известным достоинством. Вздернув подбородок, я спросил:

– Фамилия женщины?

Каффнер отрицательно покачал головой:

– Я не называл ее мистеру Вульфу, так как она просила меня не делать этого. Конечно, вам-то уж ее фамилия известна.

– Я забыл. Напомните.

– Нет!

– Бог мой! – раздраженно воскликнул я, но Каффнер продолжал настаивать:

– Мне кажется, все очень просто. Я прошу вас только ответить на вопрос: делали ли вы сегодня утром подобное предложение одной женщине?

– Предположим, что я отвечу на ваш вопрос. А потом вы заявите, что, по словам одного человека, вчера вечером я украл кусочек сыра из поставленной им мышеловки, и спросите – так ли это. Я отвечу. Затем вы заявите, что одна лошадь пожаловалась вам, будто я отрезал у нее хвост, и…