Исход - Роман Г. Артемьев

В-четвертых, мои тени по-прежнему со мной. Созданный в ментале домен послушно откликается на зов, будто я все еще нахожусь на Земле, отчего возникает вопрос — это точно другая планета? Может быть, в книжках о параллельных мирах правда написана?

Не готов сказать. Созвездия другие, способа измерить физические константы не знаю. Коробка бы сюда, Моисей Львович обязательно что-нибудь придумал бы.

Поколебавшись, после завтрака выпил один глоток воды из растопленного снега. Если что-то с местной водой не так, лучше узнать заранее. Органы чувств тревожных сигналов не подают, но мало ли? Я давно не проходил курс выживания в дикой природе, о чем сейчас очень жалею, там показывали и рассказывали много полезного. Не предполагал мой образ жизни после увольнения из Службы путешествий по диким местам, вот я и утратил навыки.

Судя по ощущениям, температура стояла около минус десяти, для обычного человека в легком камуфляже вполне достаточно, чтобы замерзнуть. Вода под землей не превратилась в лёд, несмотря на небольшое расстояние до поверхности, значит, какой-то источник тепла внизу должен быть. Лично я под прикрытием гибкого щита чувствовал себя достаточно комфортно — и тепло вокруг тела сохраняется, и ветер до кожи не достаёт.

По уму, следовало бы сделать вокруг выхода из подземелья пару кругов по расширяющейся спирали, но не в моей обуви по глубокому снегу шастать. Можно, конечно, нарастить на ступнях роговой слой, превратив их в своеобразные копыта, только на это уйдут время и энергия, запасы которой в виде еды не бесконечны. Летаю я плохо, к тому же левитирующий объект издалека заметен даже слабому сенсору. Остаётся выбирать места посуше и шагать по каменистым выступам, благо, их тут много.

Должен сказать, особого ощущения, что нахожусь не на Земле, у меня не возникло. Псионы вообще и ментаты в частности довольно своеобразно видят мир, с легкостью перестраиваясь на аурное зрение и видя, слыша, обоняя в большем диапазоне по сравнению с обычными людьми. Отдельные личности ауры и чужие эмоции чувствуют постоянно. Так вот — не считая кое-каких мелочей, равнина и лес в округе здорово напоминали нетронутую человеком природу где-нибудь в Приуралье. Конечно, деревья или сухая трава под ногами несколько отличались от привычных, но не принципиально.

Зато чужое сознание, быстро приближавшееся ко мне со стороны гор, знакомо «фонило» Гнездом.

Тварь меня не заметила, я мог бы спрятаться и пропустить её мимо, если бы не хотел прямо противоположного. Червячок сомнения подтачивал уверенность в своей правоте, мне требовалось собственными глазами взглянуть и убедиться — да, это оно. Именно то существо, с чьими сородичами мы дрались десять лет назад. В идеале было бы порыться у неё в памяти и просмотреть воспоминания, но считывать долговременную память зверей сложно, а уж ковыряться в сознании чужаков… Нет, теоретически, пробудив осколок Господина, я мог бы проделать подобное с легкостью, только что-то будить его мне не хочется.

Короче говоря, когда похожее на неимоверно худую собаку с раздвоенным шипастым хвостом существо подбежало на дистанцию метров пятидесяти и уже приготовилось к последнему рывку, я приласкал её «негативом» и, пока не очухалась, с расстояния перерубил «мечом света» лапы. Ещё и телекинезом тварюжку сверху придавил, чтобы не дергалась.

Итак. Внешность у порождений разных Гнезд варьировалась и довольно сильно, поэтому ориентироваться на внешнее сходство неправильно. То, что в строении тела проскальзывают общие черты, может быть вызвано разными причинами. Зато хватает других подтверждающих признаков, в первую очередь — одинаковая энергетика. Даже простой человек почувствовал бы чуждость твари, её глубинное отличие от всего виденного им раньше. В прошлом люди, случалось, впадали в кататонию от ксеношока при виде тварей, если до того не встречали чужаков и не посещали Гнезд.

«Негатив» на неё действует стандартным образом. По сути, этот приём представляет собой обычный сгусток отрицательных эмоций, вбрасываемый в сознание объекта. Различается по степени воздействия, при качественном исполнении может вызвать смерть от инфаркта или инсульта. Той силы, которую вложил в приём я, обычному волку хватило бы на минуту ступора. Потом он сбежал бы впереди собственного визга. Тварюжка же очухалась быстро, секунд за десять, и вместо попытки бегства порывалась вскочить на огрызки лап, чтобы броситься на обидчика.

На всякий случай зафиксировал ей морду между двумя камнями. Вдруг она кислотой плеваться умеет?

В принципе, уже увиденного оказалось достаточно, чтобы вернуться домой с новостями. Наличие чужаков подтверждено, осталось донести информацию до компетентных специалистов — или тех, кто себя считает таковыми. Однако почему бы не потратить пару дней и не попробовать оценить уровень развитости местных Гнезд самостоятельно? Если, конечно, здесь есть Гнезда. Может, твари тут стаями по равнинам кочуют или живут семьями до десятка особей.

Отрубив туго сфокусированной волной воздуха голову продолжавшей с ненавистью пялиться на меня пленнице, я пошел по её следам. Часов через восемь надо будет сюда вернуться, посмотреть, что останется от трупа. В нашем мире мертвые чужаки распадались черным жирным пеплом, скорее всего, тут произойдет то же самое, но надо проверить.

Мерная ходьба в ровном темпе позволяла отслеживать обстановку вокруг и не мешала думать о разном. Например, о том, что лет десять назад я бы добил тварь простым знаком, а сейчас использовал голый контроль энергии. Чем выше уровнем псион, тем реже он применяет знаки — и в быту, и в бою. Нет, они по-прежнему являются основой схватки, они невероятно эффективны, но постепенно мы перестаём использовать только их. По разным причинам. Мне проще натравить на врага десяток теней или погрузить его в иллюзию; Злобный вытворяет потрясающие вещи с огнём, с легкостью прожигая танковую броню; Монах играет с гравитацией. К тому же знаков седьмого ранга всего три и неведомо, получится ли ещё извлечь из хранящихся в спецхранах артефактов. Знаков восьмого уровня нет вовсе.

Кажется, что по земному лесу иду. То есть не совсем по лесу и породы деревьев незнакомые, но в целом разницы никакой.

На краю чувствительности возникло ощущение еще одной твари. Собираясь посмотреть на неё в природных, если допустим этот термин, условиях, я скрыл своё присутствие во всех доступных диапазонах и направился к ней, стараясь оставлять поменьше следов. Чего-то я расслабился, забыл, что нахожусь неведомо где, среди непримиримых врагов человечества. Моя задача — собрать как можно больше сведений и вернуться незамеченным. Желательно — живым. А я себя как веду? Как терминатор железный.

Тише себя вести надо на чужой территории.

Приступ правильной осторожности случился очень вовремя