Жизнь - Лилия Сергеевна Селяева

ребятами, я был зачислен во вторую разведывательную роту восемьдесят третьего батальона. Несколько дней мы прожили в казарме, в какой-то мне непонятной местности. Я помню, там было безумно красиво: заснеженные горы, чистый воздух и голубое небо. Нас поднимали рано утром, заставляли бегать до потери пульса, а потом учили пользоваться огнестрельным оружием. Ничего страшного я и предвидеть не мог.

– И что же случилось?

– Слушай дальше…Я очень сдружился с этими ребятами. Ночью мы болтали о том, что будем делать, когда вернемся, где будем работать, каких красивых девушек себе найдем…но внутри каждого из нас таился страх. Страх безысходности, ведь все мы знали, нас готовят не просто так.

Как-то раз, Димка Козырев – контрактник, по доброй воле поехал в Чечню, подслушал разговор гвардии-майора Стрежникова с капитаном батальона. По словам капитана, нам должны были дать какое-то секретное задание, но последняя фраза напугала нашего бесстрашного Димку до такой степени, что он и сказать ничего не мог.

– Ну что ты там слышал? – спрашивали мы его наперебой.

– Да отстаньте вы! Сам не понял! Надоели! – кричал он.

– Чего ты тогда дрожишь, а?

– Капитан говорит, что в ущелье нас какое-то отправят, а Стрежников сказал, мол, на убой парней ведем!

С тех пор мы все чаще про Бога стали разговаривать. Говорили, что он нас не оставит, что самое главное верить. В нашей роте из одиннадцати человек, включая меня, был один парнишка, очень молчаливый и всегда где-то в своих мыслях. В очередной раз, после отбоя, мы завели разговор про то, что нас, наверное, ангелы охраняют, посланные Богом с небес. Один только этот молчаливый парнишка ничего не говорил.

– А ты Пашка, веришь в Бога? – спросил у него невзначай Олег, который любил пофилософствовать. Тот отвернулся к стенке и ничего не сказал – в бога нужно верить, ведь только он спасает нас в безвыходной ситуации.

– Я атеист и верю в себя! – ответил резко Паша.

– Паша, а как же так? – спросил я – это ведь единственное, что дает нам надежду.

Паша не ответил и все так же лежал лицом к стене.

Наутро нам сообщили, что мы отправляемся в Аргунское ущелье. Цель задания – выявит место дислокации боевиков. Нас разделили на три группы, выделили в каждой главного и под общим командованием майора Стрежникова мы отправились в Аргунское ущелье. Мы шли молча, таща на себе цепь патронов, взрывчатки и оружия. Я невольно любовался красотами Кавказа и никак не мог понять, как в таком месте могла быть война. Ближе к вечеру мы сделали привал. Поставили палатки, разожгли костер, поели консервы.

– Не думайте ни о чем, если будете стрелять – сказал Стрежников неожиданно – здесь нет места морали и сердечности. Ясно?

– Да, товарищ майор – ответили мы кратко.

– А теперь, давайте-ка спать – сказал он – по часу будем каждый на посту стоять…Митрофанов, ты первый, заступай…

– Есть товарищ майор – ответил Олег.

Утром мы поднялись часов в пять, и снова двинулись в сторону взятого курса. В три часа дня мы стали изнывать о жары и жажды. Не привыкшие к таким условиям мы буквально валились с ног.

– Товарищ майор, – говорил Димка – может все-таки привал? Ей-богу, сил больше нет!

Но Стрежников был непреклонен:

– Отдыхать дома будете, а здесь война идет…

Так мы шли еще часа два, когда вдруг раздался выстрел.

– Стоять! – сказал Стрежников шепотом – делимся на три группы. Колыбин, Семенов, Орешников – со мной по центру пойдем; Коротков, Алехин, Петров, Андреев – по левому краю обойдете, а Козырев, Митрофанов, Макаров и Серегин – по правому. Стрелять только в крайнем случае. Наша задача – выведать сколько их там и все, всем ясно? Через час встречаемся на том же месте. Если кого-то из нас заметят, то всех перестреляют. Все, пошли.

Я оказался в группе, которая должна была обойти место расположения боевиков по правому краю. Со мной в группе был Димка Козырев, молчун и атеист Серегин и весельчак Олег Митрофанов. Как ты поняла, моя фамилия Макаров. Мы потихоньку подобрались к месту, откуда доносились голоса и, спрятавшись в кустах, увидели человек десять чеченцев с автоматами в руках. Они смеялись, что-то выпивали и заедали все мясом. Мне стало так противно, что на минуту меня охватило тошнотворное чувство. Тут я заметил, что Козырев потихоньку стал уходить назад. Я схватил его за руку и шепотом спросил:

– Ты чего? Куда пошел то?

– Макаров, я не могу больше…боюсь я, трус я…я ухожу…– сказал он чуть не плача.

– Успокойся! Сиди тихо! В дезертиры решил заделаться? – сказал я грубо и хлопнул его по лицу.

– Я…я не могу – повторил он мне.

Но нашему разговору не суждено было завершиться. Мы увидели, террористы забегали в панике и стали стрелять. Мы сидели не шелохнувшись, а мое сердце бешено билось. Когда выстрелы прекратились, мы увидели, что боевики вывели трех человек, среди них были: майор Стрежников, Алехин и Петров. Мне было неясно, ведь Петров и Алехин шли по левому края, а Стрежников с ребятами по центру. Оказалось, что все остальные были расстреляны.

– Ну что? – спросил какой-то из чеченцев, направив дуло автомата на Стрежникова. Все трое стояли на коленях, с завязанными сзади рук – это все? Или еще кого-то с собой привели?

– Нет никого больше – ответил майор.

– А это неправильный ответ – сказал чеченец и выстрелил в Стрежникова. Тот замертво упал.

Тут Козырев с Митрофановым решили уходить.

– Вы решили бросить своих товарищей? – спросил спокойно Серегин.

– Да ты с ума сошел? – спросил Козырев – всех расстреляли, сейчас вон Алехину с Петровым пулю всадят, а потом проверять все вокруг будут! Чем быстрее уйдет, тем лучше!

Козырев с Митрофановым ушли. Мы сидели с Серегиным и молча смотрели на все происходящее. Один из боевиков навел автомат на Алехина.

– Может ты нам скажешь? – спросил он у него.

И тут мой страх отступил, во мне проснулось чувство отвращения и ненависти, и я встал во всеобщее обозрение и стал по всем палить. К моему удивлению Серегин тоже вскочил, и мы вместе стояли против десяти человек. Тут я почувствовал, что мои ноги подкосились, и я упал без сознания. Мне снились белые чайки, кружащие над морем и призрачно голубое небо. Я как будто плыл по морю и мне было так легко и хорошо, как никогда раньше не было. Дельфины проплывали мимо меня и я, хватаясь за их плавники, несся на бешенной скорости, минуя необитаемые острова.

Вдруг