Наруто. Пробуждение Воли - Данил Максимов

– Не трать дыхание на болтовню, оно тебе еще пригодится сын, как ты помнишь, мне ты еще в выносливости проигрываешь. Кроме того, ты же когда домой со школы ехал, правильно заметил. Раньше времени, все равно не скажу.

Злобно засмеявшись, отец ускорился, пришлось поднажать. Мы пробежали площадь рынка, удалились за границу охраняемой самураями территории и зашли в чащу гиблого леса. Пробираясь какое-то время сквозь бурелом, вышли на не сегодня вытоптанную поляну. Сюда явно ходили много лет.

– Сынок, ты же помнишь о том, что я почти не могу пользоваться чакрой?

Утвердительно кивнув, я внимательно разглядывал кору самого большого дерева, что как будто была вытоптана??? После моего кивка отец продолжил говорить:

– Так вот, это не совсем правда. Я могу пользоваться чакрой, просто ее поток ничтожен и его не хватит ни на одно известное мне ниндзюцу. Но вполне хватает что бы ходить по деревьям и воде. А сейчас я тебе это продемонстрирую. И папа пошел по дереву. Буквально, поднялся и стоял на дереве параллельно земле.

Киро

Ашма смотрел на меня с открытым ртом и не дышал, на мои слова тоже никак не среагировал, пришлось подходить и растрясывать его. Но это слабо помогало, сын был в полной прострации. Пришлось ждать минут двадцать, прежде чем он пришел в себя, что выглядело немного странно. Помнится, когда он сам встречался с подобным впервые, он скорее испытывал восторг, чем шок…

Ашма

Моя реакция была не очень нормальной для ребенка, но что прикажете делать? Он же блин пошел по дереву черт его побери! Заметив, что отец задумался, понял, что нужно реагировать.

– Папа, ты такой крутой! Я как-то привык думать, что ты практически простой человек, а тут ты мой мир буквально перевернул! Оказывается ты крутой ниндзя! Можешь, блин, по деревьям ходить! И по воде?!

Без всякого притворства переспросил я. А папа, пожав плечами, ответил:

– Ну да, по воде тоже выходит, очень долго тренировался, но в итоге получилось, если бы не знал что это возможно, точно бы сдался. Но это я демонстрировал с другой целью.

Помолчав несколько минут, он продолжил.

–Сейчас ты увидишь то, о чем совсем точно нельзя говорить никому. Основу этого заложил твой дед, а развивал потом я. И, готовясь к рождению ребенка, я разработал особую печать, которую испытали мы с мамой на себе… Помнишь про головные боли что преследовали маму в детстве, мы про них говорили?

–Да, помню отец.

Без промедления ответил я, а папа продолжил:

–Они вернулись, печать, что была нанесена Мино на шею, больше не справлялась, ее тело требовало больше чакры. Я начал ее изучать и больше года разрабатывал печать, что должна была развивать чакросистему и каналы без влияния источника. За основу была взята печать Мины, что могла абсорбировать и очищать природную чакру. А далее я разработал систему команд что ускоряла ток внутри чакросистемы человека, что взаимодействует с этой печатью. Она состоит из редких материалов, но мне повезло набрать работающую комбинацию. Так сначала я спас свою жену. Потом ослабил влияние печати на себя. А после мы завели тебя, все это время я искал способы как бы улучшить ее и сегодня ты начнешь получать от нее пользу.

Закончив, отец выжидающе смотрел на меня. Мне сказать было нечего, я был на грани между ужасом от понимания через что проходили мои родители и эйфорией от понимания, через ЧТО они УСПЕШНО ПРОШЛИ!

Качнувшись, я просто бросился к отцу в объятия. Какие же они у меня замечательные и как мне с ними повезло! Отец похлопал меня по спине.

– Ашма, хватит распускать нюни, соберись, ты же воин, сам мерился со мной взглядами, а сейчас что?!

Я нюни собирать отказался, энергично крутя головой в разные стороны, как бы закрепляя эту свою позицию. Испытывал ли я счастье в своих прошлых жизнях, любил ли родителей и близких, хотел ли защитить сестер – на все ответ да. Но эта жизнь и этот мир, они заставляли испытывать эмоции как в первый раз. Они были яркими и не разбавленными, расцветали вспышками смеха, слез и всех других возможных проявлений падая на благодатную почву юного тела. Любил ли я родителей – каждый раз, когда они давали мне свою любовь, любил в ответ. Тут же я чувствовал нечто такое, очень непривычное. Ведь и мир был крайне не простой, но тем контрастнее было это чувство защищенности и любви, что мне давали мама с папой. Родившись и взрослея в жестокости, предательстве, обездоленности они были готовы отбросить свою боль и забыть про раны, ради счастья нас с Акане и ради нашего будущего…

Поток моих теплых мыслей был прерван. Папа насильно оттянул меня от себя, недовольно посмотрел на зареванный участок на кимоно и, глянув в мое зареванное лицо, смягчился и вернул меня на место

– Все время забываю, какой ты у меня еще маленький, но не беспокойся, теперь все хорошо, у мамы и у меня тоже. А у вас сестрой вообще все будет замечательно. А сейчас ка садись ко мне на плечи и пошли смотреть на печать. Сегодня будет длинная ночь, но времени и так почти нет.

Еще где-то час мы шли на юго-запад, равно удаляясь от всех возможных дорог и мест обитания людей. Отец «шел» по верхам деревьев, что заставляло мое сердце колотиться словно сумасшедшее. Лес был темный, свет от луны, практически не проникал сквозь его переплетенные кроны. Воздух был наполнен ароматами смолы и слежавшейся листвы. Он сильно отличался от привычного мне горного воздуха, ароматы в котором были не такими частыми гостями.

Внезапно, впереди замаячило просвет, и мы выпрыгнули на поляну. Формой она была близкой к кругу, по краям которого росла свежая трава, но самое важное на ней находилось в середине…

На взгляд это был десятиметровый идеально круглый каменный круг. Весь расписанный линиями и различными символами. Каждая плита была подогнана так, что зазоров практически было не видно и на беглый взгляд вообще казалось монолитной. Это было не так, трудно