Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр - Карен Стрит

Хай-стрит, «Голова короля», Маргит

7 июня 1789 г.

Дорогой Генри!

Вне всяких сомнений, повествование ваше прекрасно изложено. Но не переусердствовали ли вы с вольностью изложения, дабы избавить меня от тревог? О нападении на Киску, она же – мисс Китти Уилер, было донесено в мировой суд Боу-стрит и написано в «Уорлд». Автор репортажа сообщает, что негодяй, оскорбивший девицу, был схвачен ее отцом, Парсло Уилером, и тот принялся яростно трясти обидчика. Негодяй вскричал: «Убивают!» – и вокруг сцепившихся тут же собралась толпа каких-то невежд. Мистер Уилер утверждает, что негодяю удалось улизнуть только благодаря этим нахалам и быстроте его ног. В газете также сообщалось, куда менее подробно, что некая миловидная служанка подверглась нападению на Нью-Босуэлл-корт и была ранена в бедро.

Дорогой, заклинаю вас: будьте как можно осторожнее и отправляйтесь в Маргит немедля. Чем дальше от публики, тем надежнее грим.

В тревоге о вас,

Элизабет.

Лондон, 4 июля 1840 г., суббота

Путешествие в Сток-Ньюингтон прошло довольно приятно – ехали мы быстро, а дорога была прямой и ровной. Я был убежден, что мы доберемся до места без происшествий. Дюпен выглядел не так уверенно, он что-то бормотал при каждом толчке и хватался за сиденье каждый раз, когда наш экипаж резко поворачивал. Он намеревался провести большую часть дня за изысканиями в Британском музее, но за завтраком я известил его, что прочел все письма и намерен посетить пансион, куда меня отослали, забрав из школы сестер Дюбур, и он заявил, что будет сопровождать меня.

Портье направил нас на Бонд-стрит и посоветовал еще на стоянке внимательно приглядеться к экипажам и кучерам, чтобы обеспечить себе спокойное путешествие. Я остановился на прочном зеленом экипаже с желтыми колесами – все одного размера. Обе лошади с виду выглядели ухоженными и кроткого нрава, а внутри кареты было достаточно чисто. Мы двигались через Лондон равномерно, хотя и медленно, и Дюпен играл роль гида из «Гран-тур», указывая мне на достопримечательности, среди которых оказалась и церковь Святого Георгия, где венчались мои бабушка с дедушкой. Скорость увеличилась, когда мы достигли Ислингтона и двинулись в сторону Ньюингтон-грин, где ядовитый воздух Лондона стал отступать. Через некоторое время мы выехали на Грин-лейнз – длинную и довольно извилистую дорогу на Энфилд, которую я хорошо помнил с детства.

– Воспоминания, По? – спросил Дюпен, как будто читая мои мысли.

– Ничего существенного. Несколько раз я удирал из школы со старшими мальчишками посмотреть на скачки, устраиваемые торговцами. Иногда нас водили купаться в Нью-ривер, я это очень любил.

– Полагаю, теперь это запрещено, так как река питает водохранилища.

– Какая жалость, – сказал я.

– Только не для лондонцев, у которых теперь есть чистая вода, – заметил Дюпен.

Я почувствовал укол раздражения. Разве Дюпен не просил меня поискать ответов в моем прошлом? А теперь, когда я признался, о чем вспоминаю, он отмахнулся от моих воспоминаний, точно от какого-то вздора, как будто у него самого никогда не было детства. Определенно, он никогда не купался в речке из чистого удовольствия!

С Грин-лейнз мы повернули на узкую Черч-стрит, которую обступали нарядные дома из красного кирпича, отгороженные от улицы декоративными железными решетками. Сток-Ньюингтон, или «новый город в лесу», сильно разросся за те двадцать лет, что я здесь не был. Лондон подбирался все ближе и ближе, словно подземная тварь, стремящаяся полакомиться свежей плотью.

Я велел кучеру остановиться примерно на половине Черч-стрит, но карета грохотала мимо, несмотря на мой стук в стенку. В конце концов мы остановились, и я вылез наружу. Открывшийся передо мной вид оказался весьма тревожным.

– Что это за место?

Жизнерадостный и, как я подозревал, немного нетрезвый кучер прищурился.

– Здесь, очевидно, кладбище, сэр.

Действительно, это было кладбище, но я не помнил такого места в Сток-Ньюингтон. Воздух покинул мои легкие, и меня охватило предчувствие беды – то, что запомнилось мне как благородный парк, стало последним пристанищем мертвых.

– Мы приехали не туда? – спросил Дюпен.

– Нет, это нужная улица, – со вздохом ответил я, утирая пот со лба. – Просто раньше этого здесь не было…

Я показал на кладбище.

– Что ж, подходящее место для ожидания, – сказал Дюпен, указывая на лошадей, занятых травой на обочине. – Я думаю, мы задержимся не больше чем на час, – предупредил он кучера. – Пойдемте?

Он предоставил мне показывать путь, и я двинулся на запад.

Домов на Черч-стрит было больше, чем мне помнилось, но деревенская атмосфера сохранилась. При виде большого белого дома, выстроенного в начале восемнадцатого века, с большими подъемными окнами, мое сердце забилось быстрее. В самом здании не было ничего особенного, но здесь располагалась частная домашняя школа Брэнсби, два года служившая мне домом и сильно повлиявшая на меня.

Я подошел к школьным воротам и заглянул во двор. Мои глаза немедленно встретились со взглядом мальчишки примерно того же возраста, в каком был и я, когда меня отдали в эту школу. Мне захотелось расспросить его.

– Эй! Поди сюда, – тихонько сказал я.

Мальчик уставился на меня, потом на Дюпена, глаза его расширились, и он сделал шаг назад.

– Ближе, ближе.

Я поманил мальчика к себе. Но он сделал еще два шага назад, на лице его отразился страх, и он пустился бежать. Внезапно это оживило мою память:

– Здесь что-то случилось, что-то ужасное. Я помню обрывки.

– Что-то – или кто-то – вынудил вас спасаться бегством? – предположил Дюпен.

– Да.

Расплывчатая картинка в моей памяти стала четче, яснее.

– Был ясный день. Занятия уже закончились, и я не смог найти на закрытом заднем дворе никаких развлечений. Нам позволяли гулять в парке в субботу днем под надзором двух учителей, но самим выходить за ограду не разрешалось. Меня же пленила идея обследовать в такую замечательную погоду два озера в Клиссолд-парке, где было много водяных птиц и, как говорили, выводок черепах. Я вознамерился поймать одну из них, подумав, что неплохо было бы иметь собственную домашнюю черепаху. Но тяга сбежать за стены школы так и осталась бы неудовлетворенной, если бы некая сила – уж не помню, что именно – не привлекла мое внимание к главным воротам. Створки их слегка покачивались на ветру – ворота не были заперты на засов. Не задумываясь о последствиях своего поступка, я выскользнул за ворота и помчался по Черч-стрит, радуясь нежданной свободе.

Идя с Дюпеном прочь от школы, я начал снова переживать то давнее детское приключение. По правде говоря, я скоро забыл о его присутствии, погрузившись в воспоминания. Летнее тепло исчезло – вокруг был весенний Клиссолд-парк, а мне вновь было десять. Вдоль ограды прогуливались парочки, семьи устраивали пикники на траве, дети кормили крякающих уток. Когда мы гуляли здесь все вместе по субботам, преподобный Брэнсби никогда не упускал случая просветить нас. Парковые озера были последними остатками Хакни-Брук, одной из исчезнувших лондонских рек. Когда-то она текла через Сток-Ньюингтон и впадала в реку Ли, но давно исчезла под Лондоном[26]. Эта история поразила меня и сделала озера еще более заманчивыми. Как речка может исчезнуть? Какая таинственная сила заставила ее уйти под землю, в нечистые коридоры подземного царства Плутона? Я даже написал об этом какие-то детские стихи, впечатлившие разве что учителя и мою дорогую маму.

Но в тот день я был более озабочен поисками собственной домашней черепахи. Я обыскал без особого успеха берега озер и начал уже терять интерес к охоте, как вдруг ощутил тревогу. Что-то вокруг было не так. Однако желание облачиться в роскошную мантию исследователя пересилило беспокойство, и черепашья охота продолжилась, пока я не оказался на дальнем конце озер. Там нашлась кучка плоских камешков, которые хорошо запускать «блинчиками» по поверхности воды – должно быть, какой-нибудь мальчик собрал их, но не успел насладиться этаким удовольствием.

Я приготовился метнуть первый камушек, но тут меня испугало какое-то движение неподалеку. Вглядевшись в рощицу слева от себя, я не увидел никого, кто мог бы затаиться там. Не желая так скоро расставаться с временной свободой, я кидал и кидал камушки, пока один из них не отскочил от воды целых четыре раза. К этому времени тени удлинились, и я уловил шорох – что-то приближалось, как будто выслеживая меня.

Мне тут же вспомнилась ищейка соседнего мясника – злющая псина, которая появлялась внезапно и молча, скаля зубы, как волк. Она отнюдь не дружила с учениками школы Брэнсби, так как старшие мальчишки имели обычай дразнить ее. Страх охватил меня. Лишенный безопасности, которую дает компания, я почувствовал себя не в своей тарелке, и, когда церковные колокола прозвонили половину пятого, решил завершить свои приключения.