Дорога смерти - Илья Бушмин

— Банда внушает страх, — возразил Бегин. — Судя по всему, сейчас гудит все Подмосковье.

— Интернет, что поделаешь. Но если бы эта банда была какой-то террористической группировкой, то и действовать они должны были бы соответственно. Например, на территории нескольких регионов. Они бы увеличивали площадь распространения ужаса и страха среди населения. Повышали накал, понимаете? — психиатр развел руками. — А мы имеем локальный характер преступлений. Их словно что-то связывает с этой трассой.

— Что? Например?

— Возможно, когда-то с кем-то из них или с их близкими что-то произошло на этой дороге. Какая-то трагедия. Убийство, или ДТП. — психиатр вздохнул и признал: — Я пока могу строить лишь версии, достаточно абстрактные версии.

Бегин мысленно согласился. Беседа с криминальным психиатром была достаточно любопытной… но ничего ему не дала.

Бегин уже собирался уходить, когда психиатр задумчиво произнес:

— В столичном регионе концентрируется достаточно криминальных элементов. Большой город привлекает всех, в том числе и тех, кого нам бы не хотелось здесь видеть. А здесь, на дороге, где десятки и сотни километров трассы, где можно уйти куда угодно, свернуть и скрыться любой проселочной дорогой, эти люди чувствуют себя почти безнаказанно.

— Как стая волков в лесу, — кивнул Бегин.

— Что-то в этом роде. Это их территория. — психиатр покачал головой. — Забавно, что вы сказали про волков… Знаете расхожую фразу про то, что все люди делятся на два типа? На овец и на волков?

— Все ее знают.

— Иногда мне кажется, что вся наша наука, изучающая человека и животный мир, где-то не там свернула. И теперь строит теории, не имеющие никакого отношения к реальности. Потому что в жизни мы часто видим вокруг себя хищников, которые ведут себя, как… как другой биологический вид. Как мясник, который рубит мясо топором и не испытывает по отношению к свинье, которую разделывает, никаких угрызений. Ведь это другой биологический вид — так зачем ее жалеть?

Бегин долго смотрел на психиатра, думая над его последними словами. Он мог бы многое рассказать собеседнику об этом. Но не стал. Бегин лишь молча кивнул на прощанье и вышел из кабинета.

На посту ГИБДД царило оживление. Еще за сотню метров Нос различил несколько машин у обочины, остановленных гаишниками. Инспектора в желтых накидках со светоотражателями, натянутых поверх плотных бронежилетов, сновали вокруг. Подъезжая ближе и сбавляя, как того требовали правила, скорость, Нос заметил фургон без опознавательных знаков, стоявший прямо перед постом ДПС. Около фургона стояли двое крепких бойцов СОБРа с автоматами в руках.

Взмахнула вверх полосатая палка. Проскочить Носу не дали. Инспектор ГИБДД, чуть обрюзгший усатый тип лет 45, шагнул к замершей в пяти метрах от него ярко-желтой спортивной БМВ.

— Какие-то проблемы, начальник?

Инспектор представился, пробубнив что-то нечленораздельное себе под нос, и бросил знакомое всем водителям «Документы». Нос выудил из барсетки, валявшейся рядом на пассажирском сиденье, портмоне с правами, техпаспортом, страховкой и удостоверением.

— Носов Антон Львович? — инспектор бросил на него взгляд, сверяя лицо с фотографией в водительском удостоверении.

— Угадали.

— Куда едем?

— В Москву, куда же еще. Домой.

— Откуда направляетесь?

— Со сборов, — терпеливо отозвался Нос. Инспектор вопросительно вздернул брови, шурша бумагами Носа, и тот счел нужным добавить: — Я из МЧС, начальник. Там удостоверение есть. Страницу перелистните.

Инспектор так и поступил.

— Откуда именно вы сейчас едете?

— Станция МЧС номер 24 в городе Подольск, — послушно ответил Нос, хотя эти расспросы уже начинали его раздражать. — Адрес назвать?

Инспектор вернул документы. Внимательно осмотрел салон, насколько позволял обзор через открытое водительское окно.

— Я попрошу сдать вас образец слюны. Вы не против?

— Что? — Нос опешил. — Это еще зачем?

— Вы вправе отказаться, но тогда мы будем должны вас проверить. И мы просим всех водителей пойти полиции навстречу. Это наша работа. — инспектор недовольно добавил, устав, очевидно, от возмущений со стороны водителей за время своей смены: — Вас же оберегаем.

До Носа начало доходить.

— А, это из-за тех убийц? Слышал-слышал. Да не вопрос, командир. Надо так надо. Мне плюнуть куда-то надо, или как это вообще делается у вас?

— Просто плюньте в пробирку. Неважно, сколько. А я сейчас перепишу ваши личные данные. В следующий раз, если вас тормознут на этом или другом постах, просто скажите, что образец уже сдали.

— А поверят?

— Вы будете в базе. А если сбой какой-нибудь — ну, плюнете еще раз. Харкнуть-то лишний раз не жалко, наверное, а?

Инспектор ухмыльнулся, переписывая данные Носа из водительского удостоверения. Затем выудил из кармана пробирку, запакованную в полиэтилен, разорвал упаковку и вручил Носу. Тот поколебался, не зная, как подступиться. Плюнул. Слюна угодила в стенку пробирки и, пузырясь, медленно потекла вниз.

— Еще?

— Да хватит, куда еще, я ж не анализ мочи прошу. Сойдет.

Пока инспектор закупоривал пробирку, прикрепляя к ней бумажку с именем-фамилией и датой рождения Носа, тот осведомился:

— Вчера ехал, у вас тут попроще было. Меня не тормознули даже. Что, командир, опять кого-то убили?

— Недалеко отсюда, километров пять, — буркнул гаишник. — Видел, может, ограждение разделительное, покорежено все? Ночью двух пацанов порешили. Звери драные, блин. Из-за них пашем теперь без выходных, без проходных.

— Так вы трассу перекрыли бы, вас же много. Вертолеты, или там не знаю, патрулей побольше?

— Больше сотки километров только на М-4, — недовольно проворчал инспектор, возвращая ему документы. — Во всей Москве не будет столько народу, чтобы всю трассу обложить. А остальное все оголить, да? Свалит вся полиция на трассу, за город, а Москва — да хрен с ней, пусть ее хоть взорвут все. Так, что ли? Умные, блин, все… Счастливого пути.

Нос остался один. Сел за руль, спрятал документы. Завел двигатель. БМВ послушно тронулась с места, разгоняясь за считанные секунды благодаря мощнейшему двигателю, который Нос с Федором тюнинговали и устанавливали самостоятельно, снимая все на видео и потом даже выложив в интернет.

Нос думал, вспоминая недавнюю встречу с Федором. Вздохнул, чертыхнулся себе под нос. И взял сотовый телефон с панели приборов.

— Алло, Укол? Это я. Слушай, что у вас там, все в силе? По поводу твоей идеи банду на дороге половить? Хорошо. Считай, я в деле.

Глава 12

Этот долгий день наконец закончился. Когда тьма опустилась на Домодедово, Рябцев, все еще остававшийся водителем Бегина, несмотря на включение в состав оперативно-следственной группы, повез его на казенную квартиру на окраину города.

— Сегодня ночью они вряд ли выедут на дорогу, — сказал Рябцев, чтобы заполнить пустоту. — Можно отоспаться будет. Наконец-то, а?

— Да, наверное, — безучастно отозвался Бегин.

Рябцев покосился на него. Опер чувствовал себя виноватым перед следователем, который, и он догадывался об этом, несмотря, а может, как раз благодаря, словам Лопатина, помог ему вернуться в игру, а Рябцев теперь должен шпионить за ним, как последний стукач. Это мучило прямого и открытого Рябцева, не привыкшего хитрить. И ему даже начало казаться, что Бегин в курсе, хотя он понимал, что все это бред и игра совести в его голове.

— Как себя чувствуешь? — начал с другой стороны Рябцев. — Не спал же ни хрена ночью.

Бегин пожал плечами.

— Ты это, — осторожно продолжал Рябцев. — Принял лишка походу вчера…?

Бегин откликнулся не сразу.

— Это было заметно?

— Естественно, было. Особенно ночью… — Рябцев помолчал, думая, продолжать или нет, но все-таки позволил себе открыть рот снова. — Знаешь… Не мое дело, конечно. Ты старший следователь по делу, тебя сюда высокие люди из Москвы прислали, и все такое. Но… Ты бы завязывал с этим делом. Ты не подумай, что я в душу лезу, нет. Просто… — опер вздохнул. — Я одно время тоже выпивал. Сильно выпивал. Каждый день. По личным причинам. Остановиться не мог. Это достаточно долго продолжалось. А потом, когда жизнь потихоньку устаканилась, я обернулся назад. Посмотрел типа со стороны. Так вот, ничего хорошего в этом нет. Ты просто гробишь себя. Спускаешь собственную жизнь и здоровье в унитаз. Ты думаешь, что получаешь какую-то поддержку, что благодаря бухлу тебе легче пережить какие-то вещи… Но это все обман. Ты просто медленно убиваешь себя, свою нервную систему, свои внутренние органы. Свои мозги. Вся эта поддержка, все эти мысли, что с бутылкой пережить что-то легче… Это вранье и обман, которые внушает тебе эта самая бутылка. Отрава шепчет тебе, и ты ведешься, думаешь, что слышишь собственный внутренний голос.