Последний холостяк - Кимберли Лэнг

– Но у меня же останется здесь сестра моего мужа. Будет где остановиться.

– Когда пожелаешь.

Официант принес еще кофе, и вот они уже сидели и болтали, как в старые времена, будто и не было тех десяти лет. Марни рассказала о том, что, возможно, получит работу в фонде, хотя не стала говорить, что это дело практически решенное, и не стала вдаваться в подробности. Она не могла бы рассказать больше, не упоминая Дилана, а ей не хотелось этого делать.

А между тем именно эта тема особенно интересовала Джину. Она как бы невзначай спросила:

– А как у тебя на любовном фронте. Встречаешься с кем-нибудь?

Марни хотела соврать, но заинтересованный взгляд Джины говорил о том, что лицо уже выдало ее. Хорошо, что я не играю в покер. Джина подалась вперед.

– Вижу, у тебя есть кое-что интересное. И кто он?

На самом деле Марни не встречалась с Диланом, так что не назвать его не было бы ложью. Но она уже дважды переспала с ним, и возможно, Джина что-то уловила.

– Есть один. Мы недавно познакомились. Так, случайно, ничего серьезного.

– Ты меня удивляешь.

И себя тоже, но совсем по другой причине.

– Почему?

– Никогда не замечала в тебе склонности к «случайному».

– Люди меняются.

– Это точно.

– И за это я должна сказать спасибо тебе. Кэсси и Риз – тоже. Год с вами, и я уже не была прежней Марни.

– Поэтому ты уехала из Саванны?

Учитывая очевидную заинтересованность Джины в том, чтобы установить перемирие между нею и Картером, Марни задумалась, что отвечать. Ей не хотелось, чтобы Джина оказалась между двух огней, но Марни не сомневалась, что ее слова будут переданы Картеру.

– Отчасти. Все не так просто. Но я не могла оставаться там. От меня требовалось быть совершенно определенной личностью, которой я не хотела становиться. А стать кем-то другим в Саванне было невозможно. Вот мне и пришлось уехать.

– И ты стала той Марни, которая заводит шашни с неподходящими мужчинами.

– Да. Думаю, да. Тебя это удивляет?

– Немного. – Джина засмеялась. – Ну ладно, ужасно удивляет. Из этого может выйти что-нибудь серьезное?

Марни попыталась представить.

– Нет.

Помолчав несколько секунд, Джина спросила:

– Точно нет?

– Точно нет. Он не из тех, с кем у меня может получиться что-то серьезное.

– Почему?

– А должна быть причина?

– Пожалуй, нет, но… у тебя наверняка есть хотя бы одна. Или две. Стоящие.

– Дело в том… – Марни стала подыскивать подходящую причину, но не нашла ничего, о чем могла бы сказать вслух. По всем параметрам Дилан был просто «подарок». Сомнительно, чтобы Джина поняла, почему его замечательные качества создавали для нее проблему. Тем более что многими из них обладал и Картер. Она попыталась отмахнуться. – Потому что я не хочу, и все.

Брови Джины взлетели вверх, но потом она пожала плечами.

– Пожалуй, в этом есть смысл. Я немного удивлена, но я на твоей стороне. Каждая девушка имеет право загулять.

Точно. Именно загулять. Именно это с ней и произошло. И в этом нет ничего особенного. Марни немного оправилась от смущения.

– Вот именно. Последние два месяца выдались просто сумасшедшими, и мне нужно было что-то незатейливое. Картер пришел бы в ужас…

– О, я не собираюсь делиться этим с твоим братом. Есть кое-какие вещи, которые ему не стоит знать про его маленькую сестренку, и я не стану выдавать тебя. Но мне ну очень хотелось бы узнать подробности. – Она усмехнулась.

Джина не так уж сильно изменилась.

– Я тебя не подведу.

– Проехали.

После полудня в воскресенье стояла прекрасная погода, солнечная, теплая, с небольшими пушистыми облачками на голубом небе. А Дилан сидел в своем кабинете с горой бумажной работы и переполненным ящиком входящей электронной почты. Нет, это точно может уморить кого угодно.

Хотя работа давала ему благовидный предлог, чтобы отказаться от приглашения матери на завтрак. Если бы он пошел, родители чувствовали бы себя обязанными завтракать вместе не только ради него, но в большей степени потому, что каждому из них казалось, что другой оказывает большее влияние на их единственного ребенка. Ему пришлось бы сидеть среди множества блюд, и хотя теперь у него уже не сводило желудок, как в детстве, но одна мысль об этом напрочь отбивала всякий аппетит.

Дилан знал дюжину хороших адвокатов, занимавшихся бракоразводными делами, которые с радостью решили любые проблемы – за очень хорошую плату, конечно, – и покончили с мучениями его родителей.

Или хотя бы с его мучениями. Он был, пожалуй, единственным ребенком в мире, который от всей души желал, чтобы его родители развелись. Если бы они это сделали, он наверняка любил бы их больше.

Тряхнув головой, он подписал планы фонда по сбору средств и открыл имейл от Джулии, озаглавленный «Марни Прайс».

Это был стандартный приказ: зарплата, соцпакет, предоставляемый всем сотрудникам фонда. Как только он подпишет его, Марни будет окончательно принята на работу.

А значит, Риз от него отстанет. Он уничтожил три непрочитанных мейла от нее, у которых в строке тема тоже значилось «Марни».

Марни.

Дилан сидел за столом, на котором всего пару дней назад извивалась полуголая Марни, и, несмотря на обилие работы, этот образ очень сильно мешал ему сосредоточиться на чем-нибудь еще.

Боже правый, он до сих пор с трудом верил в то, что посреди рабочего дня занимался любовью на этом столе, даже не заперев дверь. Все-таки было в этой Марни что-то такое…

И это его тревожило. Это что-то в Марни заставляло его вести себя непредсказуемо и совершенно несвойственным ему образом. Дилан не понимал, что это такое. Но, черт возьми, ему это нравилось.

И оказалось почти достаточно, чтобы ему не хотелось подписывать приказ о ее приеме на работу. Не будь смешным. Марни прекрасно подходит на эту должность, и едва ли это что-то, проникнув сквозь три этажа здания, будет отвлекать его ежедневно.

Дилан отправил имейл с согласием и решил, что на сегодня хватит.

Что бы там ни было в Марни, оно не могло длить ся вечно. В этом он не сомневался. Со временем химия улетучится. И только те, кто ошибочно принимает ее за серьезную основу, на которой могут строиться отношения, сгорают в ее огне.

Последний раз взглянув на свой стол, Дилан ушел. Он не мог отрицать, что в этой химии есть своя прелесть, что она может вызвать привыкание. Она определенно позволила ему по-новому взглянуть на то, как люди попадают в сети неправильных взаимоотношений и почему терпят их.

Может, именно ей он мог бы объяснить, почему вместо того, чтобы отправиться домой, поехал в Бруклин.