Крутой вираж - Кен Фоллетт

В четыре часа утра он ворвался в камеру Арне в сопровождении двух полицейских. Неожиданный визит напугал Арне. Левая нога у него была забинтована, но стоять он мог — ни одна из двух пуль Петера кости не задела.

— Твой друг Пол Кирке был шпионом, — сказал Петер.

— Я этого не знал, — ответил Арне.

— Зачем ты ездил на Борнхольм?

— Просто отдохнуть.

— Человек, приехавший просто отдохнуть, не станет нарочно скрываться от полиции.

— А что, если его раздражает, когда полицейские ходят за ним по пятам? Честно говоря, я их даже не заметил. Если я и ушел от слежки, то непреднамеренно.

— Чушь! Ты нарочно оторвался. Я-то знаю. Я сам принимал участие в слежке. С кем ты встречался на Борнхольме?

— Ни с кем.

— Вернувшись в Копенгаген, ты продолжал скрываться.

— Скрываться? Я просто решил пожить у друга.

— Йенс Токсвиг тоже шпион.

— Мне он об этом не рассказывал.

Арне твердо придерживался своей версии, и от этого Петер злился все больше.

— Значит, ты и не догадывался, что тебя разыскивает полиция?

— Нет.

— Ты не видел ни одного из тысячи объявлений с твоей фотографией? — усмехнулся Петер. — Они были расклеены по всему городу. А усы ты зачем сбрил?

— Мне кто-то сказал, что с ними я похож на Гитлера.

Вошла Тильде с подносом. Услышав запах поджаренного хлеба, Петер сглотнул слюну. Тильде налила чай.

— А вы чаю хотите? — спросила она Арне.

— Нет, — ответил за него Петер.

Тильде пожала плечами. Она принесла еще один стул и села. Петер не спеша съел хлеб, не забыв намазать его маслом. Затем продолжил допрос.

— В кабинете Пола Кирке я обнаружил рисунок военного объекта на Санде. Если бы он не погиб, то переслал бы его англичанам.

— Возможно, он дал бы полиции вполне разумное и невинное объяснение. Да только вот один кретин его подстрелил.

— Этот рисунок сделал ты?

— Разумеется, нет.

— Четыре ночи назад база на Санде была поднята по тревоге. Собаки что-то учуяли. Патруль видел человека с фотоаппаратом, бежавшего по дюнам по направлению к церкви твоего отца. Это был ты?

— Нет.

— Дом твоих родителей обыскали, — продолжал Петер. — Солдаты обнаружили юношу, мирно спавшего в своей кровати, но пастор сказал, что это его сын. Это был ты?

— Нет. Я не был дома с Троицы.

— Вчера утром к Йенсу Токсвигу зашел молодой человек. Открыл ему один из наших полицейских. Юноша сделал вид, что ошибся адресом. Это был твой брат, да?

— Это не мог быть мой брат, — ответил Арне.

— Харальд принес тебе что-то. Возможно, фотографии военного объекта на Санде.

— Нет.

— А вечером Йенсу Токсвигу позвонила с Борнхольма женщина, назвавшаяся Хильдой. Может быть, это была твоя невеста Гермия Маунт?

— Она в Англии.

— Ты ошибаешься. По нашим данным, она десять дней назад прибыла в Стокгольм и оттуда не уезжала.

Арне попытался изобразить удивление, но получилось у него неубедительно.

— Мне об этом ничего не известно, — ответил он излишне спокойно. — Я уже больше года не имею от нее известий.

Будь это правдой, Арне, узнав, что она была в Швеции, а возможно, и в Дании, не смог бы сдержать изумления. У Петера не оставалось сомнений — Арне лгал.

Тильде налила в кружку чаю и, не спросив Петера, протянула Арне. Петер ничего не сказал — это входило в заранее продуманный сценарий. Арне взял кружку и начал жадно пить.

— Арне, вы увязли по уши, — сказала Тильде почти ласково. — Более того, ухитрились впутать в это дело и родителей, и невесту, и брата. У Харальда серьезные неприятности. Если так пойдет дальше, его повесят за шпионаж, и виноваты в этом будете вы. Но мы можем предложить вам вот что: вы расскажете нам все, а за это мы поможем вам с Харальдом избежать смертной казни. Не хотите верить мне на слово — что ж, через минуту здесь появится генерал Браун. Он даст вам необходимые гарантии. Но сначала вы скажете, где Харальд.

— Идите к черту, — тихо произнес Арне.

Петер вскочил.

— Нет, дорогой мой, к черту пойдешь ты! — завопил он. — Ты хоть понимаешь, во что влип?

Тильде поднялась и вышла из камеры.

— Не будешь говорить здесь, попадешь в гестапо, — продолжал кричать Петер. — Там не станут с тобой миндальничать и чайком поить. Тебе будут вырывать ногти. Разденут догола и начнут лупцевать молотками. Ты будешь молить о смерти, но они тебя не убьют — пока ты не заговоришь. И ты заговоришь. Рано или поздно все начинают говорить.

— Знаю, — ответил Арне. Он был смертельно бледен.

Петер видел, что Арне напуган, но был поражен его решимостью. Открылась дверь, и вошел генерал Браун — как всегда, в отутюженной форме и с кобурой на боку.

— Этого мы отправляем в Германию? — спросил он холодно. Арне, несмотря на рану, действовал быстро и ловко.

Петер смотрел на Брауна и не заметил, как Арне потянулся к подносу. Керамический чайник полетел прямо Петеру в голову, чай залил глаза. Когда Петер утерся, он увидел, что Арне кинулся на Брауна, повалил его на пол, вытащил из кобуры пистолет и направил его на Петера.

Петер замер. Заряжен ли пистолет? Или Браун носит его для красоты?

В дверях показалась Тильде.

— Что…

— Стоять! — рявкнул Арне.

Петер судорожно соображал, насколько хорошо Арне владеет оружием. Арне, словно отвечая на его немой вопрос, снял пистолет с предохранителя.

Дверь была по-прежнему открыта, в коридоре стояли двое полицейских. Но ни у них, ни у Петера с Тильде оружия не было. В камеры оружие вносить запрещено — во избежание того, что только что сделал Арне. Однако Браун считал, что эти правила не для него. И теперь все они оказались в руках Арне.

— Сбежать тебе не удастся. В этом здании десятки вооруженных полицейских.

— Знаю, — сказал Арне.

И тут Петер догадался, что сейчас произойдет. Арне боялся предать своих друзей, возможно, и родного брата, поэтому у него оставался один выход — умереть. Но Петер не мог этого допустить. Он должен был выпытать у Арне все секреты.

Пистолет был направлен на Петера, но он все равно бросился к Арне.

Арне не стал в него стрелять. Он уткнул дуло себе в подбородок и спустил курок. Раздался выстрел.

Петер выхватил пистолет из руки Арне, но было поздно. Из головы Арне фонтаном брызнула кровь.

8

Харальд проснулся с мыслью, что случилось что-то замечательное, но что, он спросонья вспомнить не мог. Ах, да! Карен согласилась доставить его в Англию на «Хорнет моте».

Велика была опасность, что их поймают, посадят в тюрьму, возможно, убьют. Но он все равно радовался случаю провести долгие часы наедине с Карен. Однако исполнение плана зависело от того, удастся ли ему отремонтировать «Хорнет мот». Он встал, умылся, оделся и приступил к осмотру машины. И тут появилась Карен.

— Я все думала про ремонт. Вряд ли у нас получится.

— Посмотрим.

— Судя по твоему виду, ты терпеть не можешь подобных замечаний, — усмехнулась Карен.

— Вид у меня самый обычный, — буркнул он.

— Ага! — засмеялась она. — Только зубы стиснуты, ноздри раздуваются и брови насуплены.

Он не смог сдержать улыбку.

— Так-то лучше, — сказала она.

Он приступил к осмотру «Хорнет мота».

— Крылья я, пожалуй, починить сумею.

— Да это-то просто. Здесь на десять минут работы. — Она потрогала крыло. — Только вот ткань совсем истрепалась.

— Мы все заштопаем. Меня больше беспокоят шасси.

Харальд присел на корточки посмотреть, насколько серьезны повреждения. Две стойки прогнулись и, похоже, не выдержат нагрузки. Третья оказалась целой.

— Это все я натворила, — сказала Карен. — Я приземлялась при боковом ветре, и меня занесло. Крыло чиркнуло по земле.

— Ты очень испугалась?

— Да нет. Просто стало стыдно, но инструктор сказал, что с «Хорнет мотом» такое часто случается.

Харальд понимающе кивнул.

— А почему его не починили?

— А где здесь чинить? У нас нет сварочного аппарата. А потом и папа передумал учиться пилотированию.

Харальд обошел машину и осмотрел то крыло, которое ударилось о землю.

— Похоже, трещин нет, — сказал он. — А законцовку крыла я легко починю. Ну, давай посмотрим, что тут еще не так.

Он подошел к носу, поднял левый кожух капота, взглянул на двигатель.

— Четырехцилиндровый линейного расположения, — сказала Карен.

— Да, но он почему-то вверх тормашками.

— Да, здесь все не так, как в автомобиле. Коленчатый вал наверху. Это сделано для того, чтобы поднять пропеллер — иначе за землю будет цеплять.

Харальд слушал ее с изумлением. Ему еще не доводилось встречать девчонок, знающих, что такое коленчатый вал.

— С виду все в норме, — сказал он. — Давай попробуем завести двигатель.

— Ты садись в кабину, а я крутану пропеллер.