Когда наступает ночь - Карина Шнелль

Я тяжело вздохнула.

– Ты прав. Кажется, я испортила все, что только можно. Надеюсь, не отношения с тобой?

Последнее я сказала осторожным, полным надежды голосом.

Бьёрн тихо усмехнулся и выкинул салфетку в урну.

– Нет, не волнуйся, у нас с тобой все в порядке. К тому же ничто нельзя сломать так, чтобы невозможно было бы починить.

– Это шведская поговорка?

– Нет, это я сам придумал.

– Почему ты всегда такой идеальный? – невесело пробормотала я.

Он снова засмеялся и положил руку мне на плечо.

– А почему у тебя такое сложное прошлое и живешь ты на другом конце земли?

– Черт возьми! – пробормотала я, положив голову ему на плечо. – Мне так жаль, что я не рассказала тебе обо всем раньше. Ты заслуживаешь гораздо большего!

– Это правда, – сухо ответил Бьёрн. – Но я не жалею, что приехал сюда с тобой.

– Честно? – с удивлением спросила я, глядя ему в глаза. Но тут же поняла, что мороженое вновь потекло по руке, и целиком запихнула вафельный рожок в рот.

Бьёрн с улыбкой наблюдал, как я строю гримасы от холода.

– Честно. Я верю, что у всего в жизни есть какая-то цель. Согласно моей теории, ты правильно сделала, что сначала уехала в Европу, а теперь вернулась сюда.

– Не знаю, – скептически возразила я, покрепче прижавшись к Бьёрну. – Я не хочу причинять людям боль, но почему-то это происходит постоянно.

Он погладил меня по волосам.

– Ах, älskling, все будет хорошо. Ты просто должна очень сильно этого захотеть.

На следующий день я отвезла Бьёрна в аэропорт. Благодаря накопленным милям полета он купил дешевый билет и радовался, что проведет остаток каникул в Швеции с друзьями и родственниками, а осенью начнет учебу в магистратуре Гётеборгского[7] университета.

На прощание я крепко его обняла и долго не выпускала из объятий.

– Не пропадай, – прошептал он со своим сексуальным акцентом, когда мы прощались на парковке перед зданием аэропорта. – Мне очень интересно, как у тебя все сложится.

Он в последний раз чмокнул меня в шеку, и внезапно у меня в глазах встали горячие слезы. Я прижалась к нему и уткнулась лицом в его грудь. Мы провели вместе чуть больше года, на летних каникулах путешествовали по Европе, вместе посещали некоторые университетские курсы, и он пытался научить меня шведскому. Бьёрн был чудесным человеком, и он обязательно найдет такого же чудесного человека, который полюбит его так, как он заслуживает. А вот что касается моего хеппи-энда, то тут я уже не была так уверена.

В своих мечтах я дошла только до Европы. Все закончилось на большом приключении. Окончании университета. Волнующих путешествиях. И теперь, когда все это было уже позади, жизнь перевернула для меня новую, чистую страницу. Я всегда мечтала именно о такой свободе, но сейчас бесконечные возможности и открытые вопросы меня не привлекали, а скорее пугали.

А что, если к двадцати годам я уже исполнила самые заветные мечты? Для чего я на самом деле вернулась в Сент-Эндрюс? Что станет следующим этапом в моей жизни? Работа? Квартира? Я не знала.

Словно прочитав мои мысли, Бьёрн легонько постучал мне по кончику носа.

– Настало время придумать новые мечты.

Он высвободился из моих объятий, взял чемодан и через стеклянные раздвижные двери двинулся в здание аэропорта. Прежде чем войти, он обернулся. В его глазах читалась такая уверенность, что я сквозь слезы улыбнулась.

– Вот бы это был ты, älskling, – крикнула я ему.

– Нет, это не я, – с улыбкой ответил Бьёрн. – У нас с тобой вряд ли бы что-то вышло.

Я улыбнулась в ответ и утерла слезы. Бьёрн на прощание подмигнул мне и тут же исчез.

Я немного постояла, уставившись на дверь, через которую он только что ушел. Как же просто взять и исчезнуть. Поехать в аэропорт, выбрать на табло случайный рейс и просто свалить. Оставить позади все тревоги и сомнения. Один раз у меня уже получилось. Я тяжело вздохнула. Нет, не получилось. Своим побегом я просто на четыре года отодвинула принятие сложных решений и оттолкнула от себя друзей. Настало время расставить все по местам. Только тогда я смогу полностью сосредоточиться на планировании своего будущего.

Я вышла из машины и достала из сумки телефон. В адресной книге я нашла номер Фионы и скопировала его в надежде, что она не поменяла номер. Я зашла в Ватсап и начала печатать:

Привет, Фиона! Это я, Лив.

Было бы здорово встретиться и поговорить. Когда у тебя найдется время?

Я нажала «отправить» и стала ждать. Из одной галочки их стало две, почти сразу они окрасились в голубой цвет. Сердце забилось чаще, и у меня вспотели ладони. Фиона в Сети! Увидев фото в левом верхнем углу, я поняла, что номер верный. На фотографии Фиона и Элли пили один огромный розовый молочный коктейль из двух ярких трубочек.

Она прочла мое сообщение, но не отвечала. Через минуту Фиона внезапно вышла из Сети. Я громко фыркнула. Слегка дрожащими руками я положила телефон на пассажирское сиденье. Да уж, просто великолепно.

Тут кто-то постучал по стеклу, я испуганно обернулась. Сотрудник аэропорта что-то кричал мне сквозь закрытую дверь.

– Эта парковка только для посадки и высадки пассажиров! Максимум пятнадцать минут!

– Ладно, ладно. Уже уезжаю!

Я повернула ключ в зажигании, «Вавочка» с горем пополам завелся. Мой «жук» с громким хлопком дернулся вперед, выпустив в недовольного мужчину облачко черного дыма. Выехав с парковки, я ухмыльнулась. У «Вавочки» настроение однозначно не менее скверное, чем у меня.

Час спустя остановилась возле дома Бабули Жу-Жу и облегченно вздохнула. Наконец-то дома. Эта мысль поразила меня, потому что последние три года своим домом я называла крошечную комнатку в общежитии Университета Мальмё, куда я перевелась из Женевы. Но я не могла отрицать, что я здесь тоже своя, как и все остальные. Просто нужно заново доказать это своим друзьям.

Я вытерла испарину со лба, в сотый раз проклиная себя за то, что много лет назад купила машину без кондиционера. Я устала, вспотела, расстроилась и ждала встречи с холодным душем и ковриком для йоги, который не трогала уже несколько недель. Но, взяв телефон с пассажирского сиденья, я увидела сообщение и оцепенела.

Я в ближайшее время очень занята…

Я с тяжким вздохом бросила телефон обратно на сиденье. Очевидно, что Фиона хотела этим сказать. Глаза снова начало жечь. С момента моего