Кровная месть (СИ) - Капба Евгений Адгурович

Оптиматы мчались к гати, надеясь потушить пожар и оттеснить от нее врага. Дрожала земля под копытами лошадей, всадники подбадривали друг друга воинственными кличами. Если бы отряду латников удалось прорваться — они смогли бы пройти болота насквозь и привести подкрепления, сообщить союзникам об осаде замка Риоха… Но этому не суждено было сбыться. В засеке на опушке леса открылись проходы — несколько человек растащили в сторону завалы в нужных местах, и кавалерия Аркана во главе с Буревестником, нахлестывая лошадей, устремилась следом за врагом, мечтая ударить с тыла.

Рем вообще был склонен использовать успешные тактические приемы по нескольку раз. Сработало тогда — почему не должно было сработать теперь? Взаимодействие конницы и Черных Птиц — лучников-полуэльфов — уже доказало свою эффективность. А за диверсию на гати отвечали именно они!

Тем более, рубиться с латниками — это совсем не то же самое, что переть в лоб на многие сотни рыцарей…

Со стен Риохи заметили угрозу, и горны затрубили, привлекая внимание. Стрелки — лучники и арбалетчики, принялись выпускать стрелы навесом, пытаясь пользуясь высотой укреплений хоть как-то помочь своим товарищам. На угловой башне сдернули чехол с баллисты, и обслуга в спешке вращала вороты на вертлюге, надеясь навести орудие и попортить кровь ортодоксам…

Командир отряда оптиматов понимал, что есть только два варианта: развернуться и схлестнуться с догоняющим врагом лицом к лицу, или попробовать пробиться через болото, сквозь огонь и дым. Приблизившись к самой границе топи, оптиматы смогли рассмотреть, что попытки их врагов сжечь вымощенную огромными деревянными плахами гать не увенчалось успехом: кучи травы, листьев, шишек и хвороста дымили великолепно, но совершенно не угрожали самому сооружению. Глупые ортодоксы пытались устроить пожар на земельной насыпи, укрепленной отсыревшей древесиной!

— Вперед! — скомандовал башелье дю Божоле, славный воин и бывший дружинник герцога дю Пюса Лабуанского. — Прикройте глаза лошадям! Мы пробьемся, кто бы ни ждал нас впереди!

И повел отряд за собой сквозь дым. И пал первым: в забрало ему воткнулась длинная стрела с черным оперением.

Там и сям посреди болота, на сухих островках и среди зарослей кустарников устроили свои позиции стрелки Эадора. И теперь полуэльфы выбирали себе цели как на стрельбище — растянувшись в колонну на гати, оптиматы подставили свои фланги и теперь на них с обеих сторон обрушился ливень стрел.

Об эльфийских лучниках точно станут снова слагать легенды… И рассказывать их непослушным детям перед сном вместо страшилок.

— … сохрани нас силой святого и животворящего Твоего Огня, и сохрани нас от всякого зла… — перед всяким боем Аркан молился, и не собирался изменять своему правилу. Осенив себя знаком огня, Буревестник выдернул меч из ножен: — Хоп!

— Давай-давай! — откликнулись дружинники.

На сей раз они не собирались отдавать пальму первенства фанатичным баннеретам-ортодоксам. Аркановские головорезы сплотились в авангарде вокруг своего сеньора, который нёсся во главе своих людей с непокрытой головой. По своей неразумной привычке он не надел шлема и не взял щит: левая рука сжимала древко знамени с Красным Дэном Беллами, правая — занесла клинок для удара.

Шарль и Луи готовы были защищать сеньора даже ценой собственной жизни, и в момент, когда первые ряды воинов Буревестника врубились в хвост колонны оптиматов, два сержанта выдвинулись вперед и зажали лошадь баннерета как будто стальными клещами, не давая бросаться вперед очертя голову и почем зря рисковать собой. Они уже успели изучить манеры и характер Аркана, а потому понимали — господин не в себе, очень уж отчаянно он вел себя сейчас…

Бойня на гати разразилась ужасная. Голова колонны оптиматов полегла почти сразу, Черные Птицы выбили стрелами рыцарей и их оруженосцев в первые же мгновенья, создав из закованных в доспехи трупов дворян и их громадных лошадей настоящий затор, который перегородил путь вперед остальному отряду. Отступать тоже было некуда — с тыла атаковал Аркан…

Кое-кто из латников спешился и, прикрываясь щитами и лошадьми от несущих смерть стрел, начал растаскивать трупы товарищей, швырять их прямо в топь. Многие из этих храбрецов были ранены и убиты, но десятка три или четыре, сколотив плотный пеший строй, шагая в ногу и ежеминутно теряя соратников, сумели продвинуться вперед по гати на дистанцию, которая не позволяла лучникам вести эффективный обстрел. Только после этого оптиматы побежали прочь, срывая на ходу доспехи и бросая оружие, поскольку понимали — только расстояние и скорость бега смогут их спасти от неминуемой смерти.

Те, кто не осознал этого — нашли свою погибель под ударами клинков и ливнем стрел. Аркан рубился неистово, выплескивая накопившуюся за эти дни ярость, ревность, досаду. Меч в его руках был иззубрен, с острия капала кровь, древко знамени не раз и не два уже послужило ему в качестве пики… Красный Дэн Беллами скалился с черного полотнища: бесноватый пиратский капитан явно одобрял бойню на болоте. Ортодоксы сражаются с оптиматами? Что может быть более приятным для истинного гёза-популяра⁈

— Ворота!- закричали вдруг в задних рядах. — Ворота замка снова отворились!

Сначала Рем подумал, что всё идёт по плану. На то и был расчет: Антуан отправит на смерть менее значимую и ценную часть войска, а сам с отборными рыцарями, оруженосцами и свитой пойдет на прорыв по тракту, снова повторив ошибку и попытавшись штурмовать вагенбург тяжелой конницей. Может быть, они и спешатся, и притащат с собой какой-то инструмент и снаряжение для штурма, или вовсе стащат баллисту с донжона — наплевать!

На этот случай ортодоксальные ополченцы, возглавляемые Скавром Цирюльником должны были даже подыграть врагу: отступить с боем от первой линии рогаток, бросить передовые фургоны и дать втянуться рыцарской колонне на тракт. А потом — как во время налета Виктора дю Жоанара — навалиться всей многосотенной толпой из-за деревьев и сокрушить оптиматов алебардами, боевыми цепами и гизармами. В свалке все преимущества рыцарей превращаются в недостатки!

Почему это должно было не сработать?

Оно и сработало — поначалу! Поэтому, когда рыцари, возглавляемые дю Массакром, грохоча копытами лошадей и сталью доспехов мчались по полю к боевым порядкам ортодоксальной пехоты, всадники-баннереты приступили к реализации второй части плана.

Они предоставили союзникам-полуэльфам и аркановским дружинникам возможность закончить бой, брать пленных и приканчивать недобитых на гати врагов, а сами подхватили заготовленные заранее массивные дощатые щитыи поскакали к крепости. Четверка всадников удерживала на ремнях тяжелое сосновое бревно, которое предполагалось использовать в качестве тарана. Эти мужественные люди почти не принимали участие в битве на болоте — здесь большую часть работы сделали дружинники. И теперь аристократы в шапелях и их ближние воины были готовы рискнуть: ворота замка Риоха выглядели хлипко!

Сам Аркан едва-едва вышел из боя: он до последнего рубился посреди гати с каким-то оруженосцем из оптиматов. Этот парень даром что не носил золотую цепь: силой и отвагой он точно сравнялся с рыцарями. Но — в бедре у него торчала эльфийская стрела, ранен был и конь оптимата, так что долго продержаться под яростным напором Буревестника оруженосец не смог: страшный удар обрушился на левую ключицу, кольчуга лопнула, во все стороны брызнула кровь, и молодой воин свалился с седла под копыта лошадей.

— Бар-ра!!! — выдохнул Рем, потрясая знаменем. — Так будет с каждым!

— Ваше высочество!!! — раздались удивленные крики.

— Что там происходит? — движением повода Аркан развернул коня и направил его прочь с болота.

Добравшись до небольшого пригорка, он потянулся за подзорной трубой. Первым делом Аркан навел оптику на замок и довольно оскалился: над воротами уже полоскалось черное знамя! Баннереты взяли первую линию укреплений!

Но стоило ему глянуть на линию фургонов, как сердце его сжалось, а по спине пробежал холодок: вагенбург был разметан во все стороны, там и сям лежали тела ополченцев, да и деревья вдоль тракта были повалены, будто целая сотня дровосеков поработала над ними!