Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока - Юлия Шилова

— Ты у родителей была?

— Да. Зашла с ними попрощаться. Меня в долгосрочную командировку отправляют.

— Ты сейчас домой? Можно я тебя провожу?

— Проводи.

Я шла рядом с Владимиром и думала о том, что в этой жизни все проходит, и я уже не чувствую прошлой душевной боли. Вдруг вспомнился момент нашего расставания. Владимир обещал собрать дома вещи и переехать жить ко мне, но не переехал. Я прождала до полуночи, а он просто отключил свой мобильный. Владимир приехал только на следующий день и сказал, что не смог бросить жену, что у него не хватило силы духа это сделать. Он рассказал мне о том, что его супруга сильно болеет, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы уйти, и что если я действительно сильно его люблю, то должна терпеливо ждать. Именно в тот день я приняла решение расстаться и стала резать по живому. Я расставалась, смеясь, несмотря на то что в моих глазах стояли слезы. И вот, когда это произошло, мне показалось, что все вокруг стало серым. Даже Москва начала казаться мне какой-то пустой, словно вымершей, а может быть, я просто бродила по улицам и не замечала идущих мимо меня людей.

Владимир взял меня за руку, как в старые добрые времена, и тихо спросил:

— Ну, как ты живешь?

— Нормально, — банально ответила я и поймала себя на мысли о том, что, когда твоей жизнью интересуется уже посторонний для тебя человек, ответ просто не может быть другим.

— А куда едешь-то?

— За границу.

— Надолго?

— По всей вероятности — да.

— Знаешь, а я уже и не думал, что когда-нибудь тебя встречу, — по голосу моего бывшего кавалера было нетрудно догадаться, что он волновался и боялся этой встречи намного больше, чем я. — Я пытался тебе позвонить.

— Я поменяла номер мобильного.

— Я так и понял, а заезжать было как-то неудобно.

В этот момент я споткнулась, и Владимир легко подхватил меня и задержал меня в своих объятиях намного больше, чем следовало.

— Наташа, а я к другу тут недалеко заходил. Надо же, и тебя увидел.

Освободившись от объятий своего бывшего возлюбленного, я позволила ему взять себя за руку и не без интереса спросила:

— А как ты? Как здоровье жены? Не болеет?

— Все в полном порядке, только я уже не женат.

— Как это, не женат? — опешила я.

— Я развелся.

— С чего бы это?

— Да так. Не сошлись характерами, — видимо, данная тема была для Владимира неприятна и слишком болезненна.

— Вот это новость! Ты кого-то так сильно полюбил, что развелся? По всей вероятности, у тебя новая семья, — понимающе произнесла я.

— Я один. В данный момент живу у родителей. Все оставил жене и сыну.

— Так что произошло-то? — никак не могла успокоиться я. Мне всегда казалось, что такие мужчины, как Владимир, никогда не уйдут из своей семьи. Я относила их к категории пожизненно семейных.

— Жену с другим мужиком в постели поймал, — как-то несмело признался Владимир. — Простить не смог. В общем, она сейчас с ним и живет. А я сам по себе. Развод официальный через две недели будет уже готов.

— Поздравляю, хотя, собственно, поздравлять-то не с чем. Семья как-никак распалась.

— Да какая там семья, если жена с другим мужиком встречалась!

— А сам-то хорош! Можно подумать, ты праведный был.

— Я мужик. Мне можно.

— Все вы так рассуждаете. Не правильно это. Либо всем можно, либо никому нельзя.

Владимир проводил меня до дверей моей квартиры и напросился на чашечку чая. Увидев мой чемодан и объемную сумку с вещами, он покачал головой и прошел в комнату:

— Ты на всю жизнь, что ли, уезжаешь?

— Нет, не на всю, но на долгое время.

— Далеко?

— В Испанию, — не моргнув глазом, соврала я.

— Я там был на отдыхе, когда еще женат был.

— Я помню. Должен был ехать со мной, а уехал со своей женой. Я тогда в лежку лежала, думала, не выживу. Сутками плакала. Смешно это даже как-то все вспоминать.

— Почему смешно? Ты же по-настоящему страдала.

— Тогда страдала, а сейчас мне все это смешно. Владимир остановил свой взгляд на фотографии в рамке, стоящей на столике. На фотографии мы с Мустафой, позируя на берегу моря, громко кричали: «Чи-и-из!»

— А у тебя ничего не изменилось, как будто я только вчера отсюда ушел. Наташа, а что это рядом с тобой за чурка? — Владимир не сводил глаз с фотографии.

— Какой еще чурка?

— Тот, который тебя обнимает.

— Это не чурка. Это — турок.

— Да по мне хоть папуас из Новой Гвинеи. Что это ты позволяешь ему себя обнимать?

— А тебе какая разница?

— Да просто неприятно как-то, что черномазый чурка нашу русскую женщину лапает.

— Сам ты чурка, — злобно буркнула я и спросила строгим голосом:

— Ты чай пришел пить или фотографии рассматривать? Пошли на кухню.

Володя пропустил мое недовольство мимо ушей и наконец отошел от фотографии.

— Я не видел тебя столько времени. Мне интересно, как ты живешь, а ты тут с чурками обнимаешься. Эту фотографию спрятать надо, а ты ее поставила на самое видное место.

— Да что ты заладил: чурка, чурка… Да, чурка!

— Ну, араб, какая разница?!

— Большая. Этот человек, между прочим, мне очень дорог. Я за него замуж выхожу.

— Ты меня разыгрываешь? — Владимир сел за стол и принялся сверлить меня подозрительным взглядом.

— Вовка, давай оставим эту тему. Я выхожу замуж за турецкого мужчину.

— Наташа, я не могу представить тебя в парандже.

— А я и не буду в ней ходить. Я же русская женщина, а мой мужчина — европеизированный турок.

Разлив чай по чашкам, я пододвинула к Владимиру вазочку с печеньем и улыбнулась:

— Печенье твое любимое. Столько лет прошло, а оно еще в моем доме не перевелось.

— Такое впечатление, что все это время ты меня ждала, — рассмеялся Владимир.

— Ну вот, тебе даже самому смешно.

Сев напротив Владимира, я сделала глоток чая и произнесла уже серьезным голосом:

— Вова, я тебя не ждала. Я уже давно никого не жду.

Мы пили чай с печеньем, говорили о том, что произошло с каждым из нас за последние несколько лет, вспоминали добрые и приятные моменты своей жизни, а я ловила себя на мысли, насколько же равнодушно я теперь отношусь к человеку, которого очень сильно любила и без которого не мыслила своего существования. Я равнодушно отнеслась к переменам в его судьбе, к тому, что он теперь не женат и его сердце свободно.

— Наташа, а ведь я тебя до сих пор не забыл. Я всегда о тебе вспоминаю.

В этот момент мой бывший любовник встал со своего места и упал передо мной на колени.

— Вовка, ты чего?

— Наташа, не прогоняй меня. Можно я останусь у тебя на ночь?

— Нет, — отрицательно замотала я головой. — Я завтра улетаю. Мне нужно хорошенько выспаться.

— Не улетай никуда.

— Что значит, не улетай никуда? У меня командировка.

— Откажись от нее. Наташенька, ты не представляешь, сколько я ждал этой встречи!

Глава 11

Мне стоило больших усилий уговорить Владимира встать с колен и уйти из моей квартиры.

— Значит, у тебя сердце даже не екнуло? — разочарованно спрашивал он меня, обувая свои ботинки.

— Оно у меня раньше постоянно екало, только тебе не было до этого никакого дела.

— Наташа, ты хотела, чтобы я развелся с женой. И вот я развелся. Я — свободный мужчина, что тебе еще надо?!

— Когда-то я больше всего на свете хотела, чтобы ты стал свободным. Верно говорят: все наши желания должны исполняться своевременно, потому что иногда в нашей жизни наступает такой момент, когда они становятся уже не нужны. Ты развелся не потому, что любил меня, а потому, что поймал свою жену в постели с другим мужчиной. А если бы ты ее не поймал, что тогда?

— Наташа, ну зачем нам сейчас рассуждать о том, что было? Давай поговорим о том, что происходит сейчас! — Владимир взял меня за плечи и слегка потряс. — Ты слышишь, что я тебе говорю?

— Слышу.

— Ну почему ты молчишь?

— Потому, что уже поздно. Я люблю другого мужчину.

— Кого? Этого чурку?

Владимир быстро меня отстранил и, не снимая обуви, направился в комнату.

— Ты куда обутый пошел?

Я бросилась следом за ним и, увидев, что он достал фотографию из рамки, кинулась на него, пытаясь ее отобрать.

— Ты что задумал? А ну-ка дай ее сюда.

Не говоря ни единого слова, Владимир порвал фотографию на маленькие куски и бросил на ковер. Обезумев от такого хамства, я не выдержала и отвесила ему хорошую пощечину.

— Какое ты имеешь право? — прокричала я истеричным голосом.

— Я имею право русского мужика! Терпеть не могу, когда наших женщин эти уроды лапают.

— Сам ты урод!

— А ведь этого урода ты когда-то очень сильно любила и мечтала, чтобы он развелся с женой.

— Это было давно и не правда, — тихо всхлипнула я и с особой болью в душе посмотрела на разбросанные по ковру обрывки фотографии. — И что ты хотел мне доказать?

— То, что я до сих пор тебя люблю! — прокричал в сердцах Владимир и направился к выходу.