Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока - Юлия Шилова

Голос Мустафы изменился, и в нем послышалась ярко выраженная обида:

— Наташа, зачем ты так? Я просто забыл телефон в баре и ушел на репетицию. Когда ты звонила, кто-то взял трубку. Я вспомнил, что забыл телефон в баре, и через полчаса вернулся обратно для того, чтобы его забрать. А совсем недавно я стал просматривать список входящих вызовов и увидел, что ты мне звонила, — вполне правдоподобно оправдывался Мустафа. — Я сразу перезвонил. Наташа, знаешь, я подумал, что у нас с тобой не такие прочные отношения, как мне бы хотелось.

Если ты говоришь подобное, значит, мне не доверяешь. А какие могут быть отношения без доверия?

— Мустафа, прости. Просто сегодня такой ужасный день, впрочем, как и вчера тоже. Одни неприятности сменяют другие. Я уже так от всего этого устала. Может быть, это кара небесная какая-то за то, что я от тебя уехала?

— Так возвращайся быстрее. Я жду тебя и люблю. Ты моя царица, и мне никто, кроме тебя, не нужен.

— Мустафа, мне и самой стало стыдно за то, что я могла в тебе усомниться. Ты прости меня. Это все от того, что я запуталась в собственных проблемах.

— У тебя так много проблем?

— У меня их предостаточно. Я и сама не понимаю, что за кошмар со мной произошел после того, как я вернулась из Турции.

— Наташа, я могу чем-нибудь тебе помочь?

Последние слова Мустафы меня заметно тронули, и я нежно заговорила:

— Мустафа, я очень ценю твое желание мне помочь, но в данной ситуации ты вряд ли сможешь для меня что-то сделать. У тебя своих проблем хватает.

Неожиданно сама для себя я всхлипнула и дала волю своим чувствам.

— Наташа, ты плачешь?

— Извини. Знаешь, я так устала быть сильной. Иногда мне хочется быть слабой. Как дела у твоей мамы?

— Наташа, у тебя столько своих проблем…

— Мустафа, ты не ответил на мое вопрос.

— Мама уже умирает.

— Неужели настолько все плохо?

— Все намного хуже, чем ты можешь себе представить.

— О бог мой! Что говорят врачи?

— Врачи говорят, что надежда угасает с каждым днем. Еще немного, и может быть поздно. Родные сидят у маминой кровати и мысленно с ней прощаются. Они обратились в благотворительный фонд, но, увы, никто в наше время не хочет безвозмездно помогать другим. Дали заметку в газете, обратились за помощью к добрым людям, попросили их собрать хоть какие-то средства, но так никто и не откликнулся. Видимо, нет в столь тяжелое время добрых людей. Сейчас все становятся слишком жестокими и черствыми. Я уже написал заявление на имя своего шефа о том, что не смогу доработать до конца сезона, а уеду в Стамбул, к маме, потому что я должен быть с ней рядом. Я обязан достойно проводить ее в последний путь.

— Мустафа, подожди, не вздумай никуда уезжать, — проговорила я в спешном порядке. — Послушай, а почему операция такая дорогая?

— Нужны очень редкие лекарства, да и сама операция по-своему уникальная. За нее мало кто возьмется. Наташа, такую цену назвали мне врачи.

— Они ее с потолка, что ли, взяли? Господи, а ведь ты не поверишь: раньше у нас в России медицина была бесплатная. Всех штопали, резали, чистили, и никто ни у кого никакие деньги не вымогал. В крайнем случае — подаришь доктору коробку конфет или бутылку шампанского — и ладно. А иногда и шоколадки было достаточно. Веришь, что такие времена были?

— Мне это трудно представить.

Немного успокоившись, я вытерла слезы и проговорила:

— Мустафа, я вылетаю со дня на день. Позвони врачам и скажи, пусть готовятся к операции. Передай им, что деньги привезут в самое ближайшее время.

— Наташа, ты это сейчас серьезно говоришь?

— Мустафа, мне кажется, что нам обоим не до шуток. Как ты думаешь, если я спасу твоей матери жизнь, то она разрешит нам пожениться еще до того, как ты закончишь университет?

— Я думаю, что, если ты поможешь моей матери и подаришь ей жизнь, с этим не будет никаких проблем. Все родственники будут тебя боготворить и окружат тебя теплотой, заботой и любовью. Ты не будешь чувствовать, что живешь в чужой семье. Для тебя она станет родной, потому что рядом с тобой будут люди, которые искренне тебя полюбят.

От этих слов на моей душе заметно потеплело, и мне больше не хотелось плакать. Меня любят, а это — самое главное, что еще может желать женщина от жизни? Мне вспомнилась наша первая ночь в стиле «Дикой орхидеи», тогда Мустафа пришел ко мне в номер и принес чайную розу. Признаться честно, меня всегда раздражало, когда мужчина дарит одну розу. Мне казалось это каким-то унижением или даже пощечиной. Вроде бы мужчина сильно на тебя не потратился, а с другой стороны — сделал тебе приятное и оказал знак внимания. Именно из-за одной-единственной чайной розы я и рассталась когда-то со своим очередным мужчиной. Он достал розу из своей машины и подарил мне ее с таким важным видом, словно этот цветок был сделан из настоящего золота.

Я всегда считала, что уж если мужчина и хочет удивить женщину, то пусть потратится и купит букет, это действительно будет ей приятно. Но в Турции все совсем по-другому. Оказывается, дарить одну розу — это турецкая традиция. Я привыкла, что мне кидают розы охапками к ногам. Но это — Турция, и уж если я полюбила эту страну, то должна уважать ее традиции.

Так вот, Мустафа в первый раз пришел ко мне в номер, а я даже не сомневалась — пускать мне его или не пускать. Я широко распахнула дверь и посмотрела на Мустафу глазами женщины, которая ждет неземной страсти. Когда Мустафа встал напротив меня, я заметно выпятила грудь и как-то по-детски сказала ему о том, что он мне сразу понравился, с того самого момента, как я в первый раз очутилась в этом отеле. Я так нервничала, словно именно здесь, в этом номере, сейчас решается вся моя судьба. Та ночь была полна незабываемой романтики, совсем как в кино и в книгах. Я смотрела на Мустафу и думала о том, что я никогда в жизни не спала с турецким мужчиной. Мне казалось, что у турок там все устроено совсем не так, как у наших российских мужчин. Видя мою робость, Мустафа сделал первый шаг: сказал, что я 106 ему тоже очень сильно понравилась, что он сразу выделил меня среди всех туристок и по ночам представлял, когда же наконец мы займемся любовью. Он подошел поближе и поцеловал меня в губы. Это был настолько долгий и страстный поцелуй, что мне показалось, будто он длился целую вечность. А когда Мустафа одним движением повалил меня на кровать, я пришла в восторг от того, что вызываю у него такую сильную страсть. Мужчины, с которыми я была до Мустафы, были довольно пассивны, и мне всегда приходилось брать инициативу в свои руки. В этот же раз все было совсем по-другому. Я была скованна, во мне сидел страх. Что-то не давало мне расслабиться и постоянно напоминало о том, что этот мужчина — турок. А затем Мустафа покрыл мое тело поцелуями, и я вся просто горела от возбуждения. Это был запредельный секс, после которого я лежала жутко уставшая и наслаждалась тем, как Мустафа массирует мне ступни. В ту ночь я испытала те наслаждения, которые были мне неведомы до сих пор. Словно я раньше спала, и вместе со мной спала моя чувственность, но появился страстный мужчина и, разбудив спящую красавицу, наглядно продемонстрировал ей, сколько же она потеряла и скольких ощущений она попросту не знала. Мустафа говорил мне такие ласковые и желанные слова, которые я всю жизнь мечтала услышать. В порыве страсти он называл меня то маленькой хулиганкой, то ярким, согревающим душу лучиком, то радужным праздником, но когда он назвал меня своей будущей женой, я вздрогнула и почувствовала сильное волнение. Мне никто и никогда в жизни не говорил такого в первую ночь. От наших русских мужчин не дождешься подобных слов даже после года знакомства, а тут — в первую ночь… Все, что говорил и делал Мустафа, доставляло мне поистине райское наслаждение. После этой ночи я поняла довольно странную вещь: я готова удовлетворять желания Мустафы в любое время дня и ночи. А еще я поняла, что я уже не могу без него жить.

Поцеловав трубку, я, назло всем своим неприятностям, улыбнулась и вполне уверенно произнесла:

— Мустафа, звони врачу и говори, чтобы маму готовили к операции. Я скоро приеду.

— Наташа, неужели ты достала эти деньги?

— Еще нет, но я достану их в самое ближайшее время.

— У тебя замечательная русская душа! Ты — настоящая женщина, и я очень сильно тебя люблю. Когда ты вылетаешь?

— В самое ближайшее время. Я позвоню. Утром следующего дня я позвонила Татьяне и сказала ей о том, что я уезжаю в Турцию.

— Так быстро? — поразилась Татьяна. — Ты же только что из нее прилетела.

— Танечка, у моего любимого мама умирает. Я должна ей помочь.

— А ты уверена, что твой турецкий мачо тебя не разводит на деньги?

— Уверена. Пойми, такими вещами не шутят. Я повезу Мустафе пятнадцать тысяч долларов.

— Бог мой, неужели операция может столько стоить? — не веря своим ушам, спросила меня Татьяна.

— Смотря какая операция. Говорят, некоторые операции стоят еще больше. У меня знакомая летала в Турцию и сломала себе руку. В общем, ей там в больнице, в Кемере, обыкновенный гипс за сто семьдесят долларов наложили. Ты только вдумайся в эту сумму. Это же грабеж! А ты спрашиваешь, почему операция такая дорогая. А что там есть-то дешевое? Везде три шкуры дерут.