Снег Святого Петра - Лео Перуц

После этого я, должно быть, некоторое время бродил один по округе. Но с какой целью я насовал себе в карманы камни, которые обнаружились там в тот вечер,- не могу сказать. Может быть, я сделал это для того, чтобы отгонять собаку, привязавшуюся ко мне на шоссе. Не помню уж, где я потерял свою шляпу, но насчет пальто абсолютно уверен - я бросил его возле пруда. Там его на следующий день нашла дочь хозяина постоялого двора, когда ехала в своей таратайке на станцию.

Каким образом я в своем легком костюме добрался обратно в деревню - об этом в моей памяти не сохранилось ни малейшего воспоминания. Память моя проясняется лишь с того момента, когда я оказался в лаборатории.

Из соседней комнаты до меня донесся сквозь полуоткрытую дверь голос Бибиш:

- Секундочку, сейчас можно будет войти. Не оборачивайтесь! Который час? Что это все вообще значит? Почему вы не постучались?

* Ягеллоны - польская королевская династия, основанная в 1386 г. Владиславом Ягелло и правившая до 1668 г. Ягеллоны царствовали также и в Чехии (1490-1526).

** Комнены - византийская (позднее - трапезундская) правящая династия, основание которой положил Алексей I Комнен в 1057 г. Последний трапезундский император Давид был казнен султаном Магомедом II в 1462 г.

*** Ангелы - византийский род, некоторые представители которого достигли имперского престола. Последним правящим Ангелом был Алексей IV, свергнутый и убитый 25 января 1204 г.

Глава XIV

Она вышла ко мне навстречу в кимоно из желтого китайского шелка и красных шелковых туфельках. На ее лице играла вопросительная улыбка. Казалось, она задавала мне вопрос: "Нравлюсь ли я вам в этом наряде?"

Потом она посмотрела на меня, и на ее прелестном, ясном личике появилось выражение тревоги, хотя враз застывшая улыбка и не сходила с него еще несколько секунд.

- Откуда вы? - спросила она.- Почему вы так уставились на меня? Что случилось?

- Ничего не случилось,- ответил я, с трудом подбирая слова; голос мой показался мне чужим.- Я был не в себе... Гулял, бродил Бог знает где... А теперь вот пришел спросить вас кое о чем.

Она испытующе поглядела на меня.

- Ну? Спрашивайте! Господи, как вы ужасно выглядите! Садитесь же!

Она бросила на пол подушку, положила поверх ее другую и уселась, обхватив руками колени. Ее лицо было обращено ко мне.

- Что же вы не садитесь? Ну вот, так-то лучше. Теперь говорите. У меня есть свободных полчаса.

- Полчаса? - повторил я.- А затем? Кто придет затем? Барон или русский князь?

- Барон,- ответила она,- Но разве вам не все равно?

- Да, пожалуй,- сказал я.- Мне все равно. Мне все опостылело с тех пор, как я узнал... Она приподняла голову.

- Ну, и что же вы такое узнали? Ее спокойный взгляд смутил меня.

- Того, что я знаю,- с усилием проговорил я,- с меня хватит. Он приходит после обеда или приходит вечером и остается до трех утра...

- Совершенно верно,- сказала она.- Однако вы отлично осведомлены. Я слишком поздно ложусь, а ведь мне так необходим сон. Бедняжка Бибиш! И это все? Вы, значит, ревнуете меня к барону? Должна признаться, что меня это радует. Выходит, милостивый государь и впрямь ко мне неравнодушен. Правда, он мне никогда об этом не говорил, хотя мы и знакомы с ним целую вечность. Нужно сказать, что этот самый милостивый государь вел себя по отношению ко мне довольно некрасиво. Но все это прощено. Бибиш чрезвычайно великодушна. Итак, милостивый государь изволит любить меня...

- Теперь уже нет,- сказал я, обозленный ее насмешливым тоном.

- Неужели? - ужаснулась она.- Что, любовь прошла без следа? Жаль, очень жаль. Ваши чувства всегда столь непостоянны?

- Бибиш! - воскликнул я с отчаянием.- Почему вы мучаете меня? Вы насмехаетесь надо мною. Скажите же мне наконец правду, и я уйду восвояси.

- Правду? - спросила она совершенно серьезным тоном.- Нет, я и впрямь не знаю, о чем вы думаете в настоящий момент. Я всегда была откровенной с вами, может быть даже чересчур откровенной, а этого женщина никогда не должна позволять себе с мужчиной.

Я вскочил на ноги.

- Да сколько же это будет продолжаться?! Я не в силах больше выносить ваших насмешек. Неужели вы думаете, будто мне неизвестно, что все это только предлог и что ваша лаборатория (я указал на открытую дверь в лабораторию) на самом деле... Он выдает вас за свою ассистентку, а в действительности...

- Ну, что же вы замолчали? Договаривайте до конца! В действительности же я его любовница. Вы ведь это хотели сказать.

- Да. Его или князя Праксатина.

Она подняла голову и посмотрела на меня широко раскрытыми, изумленными и немного испуганными глазами. Затем ее передернуло от отвращения.

- Любовница Праксатина! - прошептала она.- О Господи!

Она вскочила и бросила подушки на диван.

- Любовница этого болвана, этого медведя! И все это только предлог - и работа, и лаборатория, и "пожар Богоматери"! Объясните мне только одно: как вы додумались до всего этого? Нет, нет, не говорите ничего, я не хочу ничего слышать! Молчите, умоляю вас! Я хотела бы только узнать, как у вас хватило мужества сказать мне такое... Для этого ведь нужно изрядное мужество... И кто вам дал право...

- Прошу прощения,- сказал я.- Я и впрямь не имел никакого права вторгаться к вам, отнимать ваше драгоценное время и надоедать вам своими упреками. Теперь мне это совершенно ясно. И если вы окажетесь настолько великодушны, что примете мои извинения, я уйду.

- Да уж,- сказала она.- Пожалуй, лучше всего, если вы сейчас уйдете.

Я отвесил ей церемонный поклон.

- Завтра утром я буду просить барона об отставке.

После чего я собрался уходить. Отчаяние и безысходность сжимали мне горло. Я был уже у самой двери, как она вдруг сказала тихим голосом:

- Останьтесь!

Я пропустил этот призыв мимо ушей.

Она топнула ногой.

- Останься же, говорю я тебе!

Я был уже в лаборатории, когда она произнесла эти слова. Я остановился на секунду, но затем двинулся дальше не оглядываясь. Она подбежала за мной.

- Ты слышишь меня? Ты должен остаться! Неужели ты думаешь, что я и дальше смогу выносить эту жизнь без тебя?!

Она схватила меня за руки.

- Послушай! - сказала она.- За всю свою жизнь я любила лишь одного человека, и он не знал или не хотел знать об этом. Он и теперь еще не верит этому. Недавно я была в Берлине... Знаешь ли ты, куда я там прежде всего отправилась? Я пошла в институт узнать о тебе. Посмотри мне в глаза! Разве я произвожу впечатление лгуньи? Я ведь даже притворяться не умею.

Она выпустила мои руки.

- Ты был так бледен, когда вошел в комнату! Бледен как мертвец... Почему я сразу не сказала тебе всего? Ты все еще не веришь мне? Ну ничего, скоро поверишь. Я приду к тебе... Ты понимаешь, о чем я говорю? Может быть, если бы ты предоставил мне еще немного времени, все было бы иначе, но я не хочу, чтобы ты продолжал терзаться этими мыслями. Через два дня я буду с тобой... Ну что, поверил ты мне наконец? В девять часов вечера... В это время в деревне уже все спят. Тебе надо будет позаботиться только о том, чтобы дверь твоего дома не была заперта. Ну а теперь иди... Или нет, останься еще ненадолго!

Она обвила руками мою шею и поцеловала меня. Я страстно прижал ее к себе.

Что-то со звоном разбилось об пол. Мне показалось, что я поднимаюсь из какой-то глубины - сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, а еще потом с головокружительной быстротой. Странно, что я уже не находился в стоячем положении, а лежал на спине. И тут я услышал незнакомый мужской голос:

- Ужасно глупо. Как можно быть таким неуклюжим! Я вырвался из объятий Бибиш.

- Кто здесь? - воскликнул я с испугом.- Разве мы не одни?

Бибиш поглядела на меня с удивленной улыбкой.

- Что с тобой? Кому здесь быть, кроме нас? Не думаешь ли ты, что я позволю целовать себя при свидетелях? Здесь ты и я - разве тебе этого недостаточно?

- Но здесь кто-то только что говорил. Я ясно слышал чей-то голос.

- Ты сам и говорил,-сказала Бибиш.-Ты что, не помнишь? "Как можно быть таким неуклюжим!" - сказал ты. Ты сам. Неужели ты забыл? У тебя, наверное, совсем расшатались нервы. Ты только погляди, что мы натворили!

Она указала на пол, где валялись осколки стекла.

- Ничего, беда невелика,- заметила она.- Это всего лишь чашка бульона для разведения бацилл. Заруби себе на носу в лаборатории целоваться не полагается. Жутко даже подумать, что могло произойти, если бы мы, не дай Бог, разбили склянку с культурами... Не надо, я сама подберу.

- Бибиш,- спросил я,- а что такое "пожар Богоматери"?

Она посмотрела на меня с изумлением.

- А ты откуда знаешь о "пожаре Богоматери"?

- Я вообще о нем ничего не знаю,- ответил я.- Эти слова я только что слыхал от тебя, и они никак не хотят выйти у меня из головы. Ты говорила о своей работе, а потом упомянула о "пожаре Богоматери".

Она вдруг ужасно заторопилась и увела меня из лаборатории.

- Вот как? Я упомянула о "пожаре Богоматери"? Не знаю, имею ли я право об этом говорить. Да теперь уже и чересчур поздно. Тебе пора идти, голубчик. У тебя нет шляпы? А где твое пальто? Выходить в такой холод без пальто - это ужасное легкомыслие! Нет уж, мой милый, за тобой действительно необходимо следить как за ребенком.