Пле(мя)нница (СИ) - Сашина Ая

— Алинка? Нет, Алинка ещё здесь, — женщина тоже крутится из стороны в сторону. — Недавно танцевала с Мишей, — вспоминает она, — а потом… Потом со Светой бегала. А-а, вон Светка, — тычет пальцем за один из столиков, — спроси у неё лучше, где твоя племяшка.

От последнего слова Елены Федоровны внутри всё переворачивается. Племяшка… Племяшка… Алина — моя племяшка. Повторяю это, но чувства не хотят слушать разум.

— Добрый вечер, — подхожу к девушке, которая запихивает в сумочку воду и бумажные салфетки.

— Добрый, — бросает она, не глядя на меня.

— Подожди, — хватаю её за рукав платья, когда она собирается куда-то убежать. — Не подскажешь, где Алина?

— Алина? — она удивленно смотрит на меня. — А Вы кто?

— Я… — запинаюсь на секунду, — приехал за ней.

Девушка явно ничего не понимает. Стоит, не зная, что делать.

— Где Алина? — напираю я, чувствуя, как внутри плещется тревога.

— Егор, всё нормально? — мимо нас, задорно улыбаясь, куда-то спешит Елена Федоровна. — Я сейчас вернусь. Мы же ещё не выпили с тобой за моё здоровье, — подмигивает она.

Киваю, немного улыбнувшись, намекая на то, что всё нормально и что я услышал её приглашение опрокинуть по рюмке.

— Так где она? — снова перевожу взгляд на Свету.

Девушка, видимо, после слов своей начальницы понимает, что я из своих, поэтому предлагает выйти на улицу.

Алина

Так паршиво мне не было никогда. Чувствуя, как снова накатывает тошнота и перед глазами всё плывет, пытаюсь справиться с приступом.

Самое обидное то, что виновата в этом сама. Я ведь сразу поняла, что в тот момент, когда я выходила из-за стола, в мой бокал с шампанским добавили какой-то крепкий алкоголь. Более того, я даже догадывалась, кто это мог сделать. Света ещё в начале вечера предупредила, что Михаил Вадимович, начальник одного из отделов, любит подобные розыгрыши.

Почему я не взяла другой бокал? Почему захотела показать этому деловому Михаилу Вадимовичу, что от его розыгрыша мне ни холодно ни жарко? Что я хотела этим доказать? Почему не подумала о возможных последствиях? Надеялась, что от пары глотков мне ничего не будет? Возможно, и не было бы ничего, если бы я нормально поела сегодня хоть раз. Но всё усугубило ещё и то, что последние несколько дней я соблюдала диету, дабы на мероприятии выглядеть хорошо.

Вот теперь сижу на скамейке в парке, расплачиваюсь за свой необдуманный поступок. Меня уже несколько раз рвало, и по самоощущениям, это продолжится ещё.

Поднимаю голову, всматриваюсь в полумрак. Где же Света? Когда она вернется? Надеюсь, она не бросила меня? Становится страшно от того, что последняя мысль может оказаться верной. Боже… Тошнит уже не только от алкоголя, но и от страха. Как я в таком состоянии доберусь домой?

Когда из сумрака выплывают две фигуры, я в панике сжимаюсь, пытаясь слиться со скамейкой. И по мере приближения людей мне становится только хуже, ведь по раздающимся голосам я уже прекрасно понимаю, кто именно ко мне направляется.

— Ну, как ты? — уже через пару секунд передо мной опускается на корточки Света. — Лучше? На, попей, — она достает из сумочки бутылку с водой.

Беру воду, боясь поднять голову на того, кто безмолвно застыл рядом. Как Егор здесь очутился? Даже предположений никаких нет. Разве что Елена Федоровна ему позвонила? Но ведь я просила Свету никому не говорить, что мне плохо.

— Спасибо, Света, — благодарю новую подругу, сделав несколько маленьких глотков воды.

— Так как ты себя чувствуешь? Лучше? — допытывается она.

— Не особо, — признаюсь я, чувствуя, как снова подступает тошнота. Плохо. Очень плохо. И стыдно. Безумно стыдно. Особенно перед Субботиным. Зачем он сюда пришел? Теперь он точно навсегда разочаруется во мне.

— Тебя тошнит? — произносит наконец Егор.

Мурашки ползут по телу от его голоса. Стыдливо поднимаю голову и тут же теряюсь под взглядом Егора. Отвожу глаза в сторону, но несмотря на то, что мне сейчас очень плохо, успеваю заметить, как Субботин красив сегодня. Джинсы, рубашка с коротким рукавом; да, рубашки ему особенно идут. Как всегда, залипаю взглядом на татуировке Субботина. Разглядывая узоры, пытаюсь отвлечься от накатывающей тошноты.

— Тебя тошнит? — громче повторяет мужчина.

— Да, — в этот момент приступ усиливается, и я, сорвавшись с места, бегу к ближайшему кусту. Через несколько секунд ко мне подходит Света, помогает держать волосы. Когда тошнота отступает, льет мне в ладошки воду, чтобы я умылась.

Едва стою на ногах. Если честно, мне безумно хочется домой. Хочется свернуться калачиком на своей кровати и заплакать. А ещё, чтобы рядом оказалась мама.

Гоню эти мысли. Ругаюсь на себя. Слабачка… Зачем ты тогда ехала в этот город? Чтобы распускать нюни?

Едва переставляя ноги, возвращаюсь на скамейку. Бросаю на Егора быстрый взгляд. Он выглядит озабоченным, но не злым.

— Я вызвал такси. Сейчас поедем домой, — говорит он, забирая со скамейки мою сумочку.

— Я не смогу преодолеть такой путь.

— Такси остановится, если понадобится. Ты, главное, заранее предупреждай, а не тогда, когда уже совсем невмоготу будет.

Вскоре действительно приезжает такси. Я благодарю Свету и с помощью Егора устраиваюсь на заднем сидении. Субботин садится рядом. Вижу, как он бросает на меня взволнованные взгляды.

— Извини, — шепчу я, когда машина трогается с места.

Егор молчит, лишь пристально разглядывает меня.

— Что ты пила? — нарушает он всё-таки молчание.

— Шампанское, — при одном упоминании о напитке с пузырьками снова чувствую тошноту.

— Не ела ничего?

Молчу. Мне нечего сказать в свое оправдание. Очередное доказательство того, что я ещё маленькая глупая девочка, которая только-только оторвалась от мамы.

— Дура, — кажется, шепчет он, тихо хмыкая. Качает головой, отворачивается от меня.

Мне хочется просто раствориться в этот момент. Видеть очередное разочарование со стороны Субботина невыносимо.

Всю дорогу до дома преодолеваем без остановок. Я так боюсь опозориться сама, опозорить Егора, что терплю из последних сил. Однако оказавшись дома, без промедления несусь в туалет, чтобы опорожнить желудок. Успешно справившись с задачей, закрываюсь в ванной и становлюсь под горячий душ. Физически мне уже немного полегче, но эмоционально… Чувствую себя раздавленной.

Под горячими струями воды стою долго. Мне хочется смыть с себя сегодняшний вечер. Вздрагиваю, когда слышится стук в дверь. Понимаю, что Субботин волнуется за меня. Выключаю воду, вытираюсь и закутываюсь в один из белых пушистых халатов, принадлежащих Егору.

Выходя из ванной, чувствую такой стыд, что даже уши горят. Дискомфорт приносит ещё и то, что под халатом на мне нет белья — всю одежду я бросила в бельевую корзину. Понимаю, что стоящий в коридоре Егор, естественно, не увидит этого, но мне не по себе, ведь я не привыкла щеголять без трусов.

— Я чай тебе сделал, — говорит Субботин, рассматривая меня внимательно. — Судя по тому, что лицо уже белое, а не зеленое, могу сделать вывод, что тебе полегчало?

— Немного, — соглашаюсь, стараясь протиснуться возле него и пройти в свою комнату.

— Чай, — угрюмо повторяет Егор.

— Мне нужно в комнату, — смущаюсь, думая о том, что мне просто необходимо надеть нижнее белье. Без него я ощущаю себя голой. — Я вернусь. Честно.

Субботин соглашается. Когда я через несколько минут захожу на кухню, то вижу, что Егор стоит на лоджии, курит. Сажусь за стол, придвигаю к себе чашку с черным чаем. Несмотря на подавленное состояние, мне приятно, что Егор заботится обо мне.

— Как ты узнал, что мне плохо? — спрашиваю, когда он, докурив сигарету, застывает в дверном проеме.

— Я не знал, что тебе плохо, — на его лице не видно ни единой эмоции.

— Зачем ты тогда приехал? — совершенно сбита с толку я.

— Ты не отвечала на мои звонки, — он, скрестив руки на груди, безотрывно следит за мной. — Тебя не оказалось дома. Не знаю, — провоцирует он, — возможно, и не стоило ехать? Ты бы и сама, наверное, справилась?