Голова оборотня - Николай Туканов

Миновав Таурис – ларморский город-форпост, отряд через две лиги миновал гранитную стелу с высеченными на ней профилями ларморского и бератского монархов и краткой надписью «Граница между великим королевством Лармор и великим королевством Берат» и оказался на территории Берата. Хемилон скользнул взглядом по плите и вдруг оживился:

– Взгляните на надпись! Готов поклясться, что ее автор бератец.

– С чего ты взял? – спросил Мерги, разглядывая вычурные значки бератского слогового письма.

– Посмотрите, как написан слог «ве» в слове «великим» когда речь идет о Ларморе, и когда упоминается Берат.

– Одинаково, – ответил Тейрам. Лекарь и Мерги поддержали пращника.

– Почти одинаково, – самодовольно поправил Хемилон. – Обратите внимание, что в первом случае в центре слога есть заметная точка, которая отсутствует во втором слоге.

– Изъян материала или след ошибки камнереза, – предположил сапожник.

– Если не знать, что до реформы письменности дедом основателя империи Керсала Великого точки внутри слога ставились при написании прозвищ животных и имен людей из простонародья.

Друзья изумленно переглянулись и громко рассмеялись.

– И люди не возражали? – весело осведомился Вилт.

– Для этого надо уметь читать, – пожал плечам довольный астролог. – А кто из грамотных будет общаться с мужланами? Народные школы появились только при третьем императоре.

– Неужели никто до тебя не обращал на это внимания раньше? – удивился Тейрам.

– Все может быть, – скромно ответил Хемилон. – Старый стиль уже семь веков не используется.

– Может, напишем жалобу ларморскому королю? – с энтузиазмом предложил Вилт.

– Никогда! – бурно отреагировал ларморец. – В этой точке отражена целая история! Заметьте, что стела установлена спустя десятилетия после распада империи. Кто-то из знатоков письма не поленился сходить к камнерезу и распорядиться поставить бессмысленную точку. Скорее всего, это был кто-то из жрецов, – азартно принялся рассуждать астролог. – Бывшая империя кровоточит не только по границам обломков, но и в сердцах людей.

– У меня сердце тоже истекало бы кровью, потеряй я столько жертвоприношений, – буркнул Вилт. – Этим жрецам нужны только власть и деньги.

– Не обобщай! – возразил Хемилон. – Силар и Белх – прежде всего скверные люди. Среди жрецов немало достойных людей.

– Но деньги нам должны именно они, – упрямо гнул свое лекарь. – А с остальными жрецами я не знаком, и знакомиться не собираюсь.

Подъем увеличился. Урманцы начали преодолевать по перевалу Медные горы. Благодаря работам имперских строителей, сильноизрезанные склоны горной дороги были по возможности сглажены. Кое-где покосившиеся вертикальные каменные столбы с выбитым изображением льва – символом Бератской империи отчитывали расстояние до Сар Берата. Путники ночевали не на пронизывающих ночных ветрах, а в относительно удобных каменных постоялых дворах.

Через четыре дня друзья увидели первый бератский город Допал, некогда крепость-близнец ларморского Тауриса. Легон не стал задерживаться в таком захолустье дольше одной ночи. Утром отряд двинулся на юго-запад к Кинратхе, крупнейшему городу одноименной провинции, расположенной между восточными отрогами хребта Медных гор. В Кинратхе оканчивалась Северная имперская дорога, берущая начало у северных ворот Сар Берата, и начиналась Урдаланский тракт, ведущий к гаваням столицы утраченных западных территорий.

Погода стояла ясной, солнце с безоблачного бледно-голубого неба лило на землю жгучие лучи. Мерги опять вытер пот с лысины и сказал друзьям:

– В Берате луна звездопадов особенно жаркая. Утешает, что зимой я буду пить вино, напоенное этим зноем.

Около полудня урманцы увидели облако пыли, быстро двигающееся навстречу отряду. На всякий случай почти все гвардейцы вышли в авангард, образовав боевой порядок для отражения атаки. Через четверть часа Лорт увидел полтора десятка всадников. Когда они подъехали к гвардейцам, Мерги разглядел уже в летах, но еще крепкого смуглолицего мужчину в роскошном темно-синем камзоле, который был явно в дурном настроении. Рядом с ним находилось трое оранжевых магов. Сотник, переговорив с ними, велел солдатам расступиться. Вскоре друзья узнали, что к ним прибыл сам Феган – личный друг Керсала и сильнейший маг Берата.

– Что-то я не разглядел на нем радужного камня, – обратился Тейрам к спутникам.

– Этот человек и так известен – усмехнулся Хемилон.

– Интересно, что заставило оторвать его зад от познания тайн магии и власти, – произнес Вилт, с любопытством поглядывая в сторону гостей, с которыми беседовал немного смущенный Легон.

– Судя по кислому лицу, это был Керсал, – проницательно заметил Мерги. – Не представляю другого человека, который смог бы заставить Фегана заняться неприятным делом.

Вскоре догадка сапожника подтвердилась. Маг от лица сюзерена дежурно поприветствовал будущего родственника, равнодушно справился о путешествии и приступил к главному. Друзья увидели, как принц с Феганом в сопровождении толпы направились в сторону конюхов, державших за уздцы скакуна. Рядом с ними стоял Лорт. Маг хмуро осмотрел животное, о чем-то спросил главного конюха Ригса, и повернулся к Легону:

– Насколько я могу судить, скакун здоров. А вот насколько он быстр, определит лично его величество. Надеюсь, ваш подарок оправдает надежды короля, – с нескрываемым сомнением произнес Феган. – Лично я не понимаю смысла возни с этими животными. А теперь я хочу перекусить.

Маг с принцем направились в походную палатку его высочества. В тоже время пятеро бератцев присоединились к охране жеребца.

– Ха-ха!– засмеялся Вилт. – Великого мага отправили в качестве доверенного конюха Керсала! То-то у него рожа кривая.

– Коня охраняют как наследника престола, – усмехнулся Хемилон. – Я слышал о непомерной страсти Керсала к скачкам, но до конца не верил, пока сам не увидел.

– Главное, теперь нам не страшны оборотни, – вставил подошедший Парб, услышав слова ларморца.

– И сколько нужно оранжевых магов, чтобы раскатать Фегана в лепешку? – бестактно поинтересовался Вилт.

– Десять-двенадцать, – подумав, ответил Парб. – Если с моей силой и опытом, то вдесятером справимся, вот только в живых останется не больше трети. Все-таки хорошо, что подобных людей не больше полусотни на всю Линмару.

– А сколько потребуется лекарей, чтобы заменить десять парбов? – с ехидцей осведомился Хемилон.

– Не меньше сотни или двух, – добродушно откликнулся Парб.