Ведьма - Дональд Маккуин

Грязное лицо Нилы, еще покрытое потом после сражения на стене, светилось уверенностью, что ее подруга добилась своего.

Сама того не осознавая, Сайла гордо вскинула подбородок.

— Тайна Врат раскрыта. Теперь она на Трех Территориях!

Громоподобные крики еще не стихли, когда Нила наклонилась к уху Сайлы.

— Тайна с тобой? Она здесь? Мы можем на нее посмотреть?

— С первого взгляда ее не поймешь. Нам нужно поговорить. Не просто как Сайле и ее другу Гэну. Должно быть взаимопонимание между Цветком и Мурдатом.

В разговор вступил Гэн:

— Тогда мы это отложим. — Гэн уловил плохо скрываемое нетерпение Нилы и властным тоном продолжил: — Волки и я можем себе позволить лишь немного сна перед походом на север. Скэны идут. Они упустили свой шанс напасть на нас одновременно с Ква. Я должен заставить их поверить в то, что у меня хватит сил их победить.

Тейт повернулась к Налатану.

— Нужно посмотреть твою рану. Сайла…

Налатан предупреждающе поднял руку. Гэн от изумления раскрыл рот, когда Тейт безропотно прервала свою речь на полуслове. Гэн подумал, что из всего прекрасного, что он увидел в этот день, самым прекрасным было то, как Тейт подчинилась этому мужчине, которого она называла своим.

— До тех пор, пока я не буду убежден в том, что Цветок и тайна Врат в безопасности, — сказал Налатан, — я не могу считать себя свободным от своей клятвы. Рана тому не помеха. Я еду с ним! — и он кивнул в сторону Гэна.

Заметив промелькнувшее на лице Тейт выражение гордости, любви и озабоченности, Гэн ласково улыбнулся. Он повернулся к Сайле.

— В чем бы не заключалось это сокровище, мне будет спокойнее, если оно будет при тебе в этом замке, пока я не разберусь со Скэнами.

Сайла замерла в нерешительности. Она так сблизилась со своими друзьями, они столько пережили вместе. Но Гэн был прав. Она согласно кивнула. Удовольствие, с которым он принял ее согласие, отдавало мужским превосходством, и это разозлило Сайлу.

Ответственность загнала ее в угол. Одна игра закончилась, но только что началась другая.

Мной никто не будет владеть! Эти слова сейчас звучали в ее мозгу как насмешка.

Глава 11

Гэн подумал, неужели он выглядит столь же измотанным, как его товарищи? Тейт спала в седле. Казалось, что ее кости размякли. Рядом, охраняя ее, ехал воин-монах Налатан. Можно было подумать, что тяжелая рана в его боку от копья просто царапина. Гэн одобрил выбор Тейт.

Втайне Гэн уже давно размышлял над тем, смог бы приглянувшийся Тейт мужчина стерпеть ее поразительную независимость. Казалось, Налатану нравится эта особенность ее характера. Гэну хотелось поближе с ним познакомиться.

Леклерк и Бернхард, свернувшись, как щенки, спали в повозке. Несмотря на раны и на то, что теперь их было кому заменить, они настояли на участии в этом походе. Напротив, правивший повозкой юноша был слишком возбужден, чтобы поддаться усталости.

Погруженный в раздумья Конвей ехал сразу за повозкой. Гэн не переставал удивляться перемене, произошедшей в этом чужеземце. В его поведении появилась новая черта. Что-то говорило Гэну, что это отчаяние.

Цепь догадок была прервана могучим зевком, от которого хрустнули челюсти. Гэн улыбнулся, моргая и потягиваясь. После дня боев, марша, длившегося всю ночь и весь этот день, у них был вид не победителей, а скорее спасшихся. Ладно, позаботиться о себе они еще успеют.

Разведчики донесли о двадцати челнах, стоявших на якоре напротив устья реки Сладкие Луга. К югу от ее болотистой дельты имелось хорошее место для высадки. Гэну прежде никогда не доводилось вести со Скэнами бой такого масштаба, однако они были ему известны по пиратским налетам. Свирепые, безжалостные люди; идя в сражение, они выкрикивали имя своего темного божества-осьминога. Они предпочитали рабов любой другой добыче. Ходили ужасные слухи о приношении в жертву людей и о леденящих кровь обрядах.

На двадцати челнах могло разместиться до восьмисот человек.

Никогда и никому не приходилось противостоять такой мощи Скэнов.

Вздрогнув, Гэн выпрямился. Он забыл о челне-разведчике. Посмотрев сквозь листву, он успокоился, увидев плывущий вдоль берега челн. Он появился на рассвете с севера, явно высматривая марширующую на север колонну. Укрыться они от него не могли, и поэтому Гэн его просто игнорировал. Или пытался игнорировать. Он знал, что этот челн всем действует на нервы. Он плыл, как ворон в своей стихии — грациозный и даже красивый. И нес смерть.

Гэн был убежден, что, как только его сухопутные силы приготовятся к бою, Скэны поднимут якоря и стремглав помчатся на юг. Там тоже есть подходящие места для высадки. А Гэн окажется отрезанным от Олы, чьи стены защищали теперь лишь юнцы, старики и раненые.

Гэну было нечего противопоставить маневренности. Людей Собаки уважали и боялись за быстроту их коней и умелое ведение боя. На этот раз ноги Гэна Мондэрка как бы вросли в землю, а его противник был готов в любой момент сорваться с места и двинуться в любом направлении. Гэну оставалось только медленно преследовать его.

Он делал ставку на то, что застанет Скэнов на берегу, готовящихся к грабежу. Эта ставка оказалась битой. Оставался последний шанс.

Собрав начальников своих отрядов, Гэн сказал:

— Если получится, я буду вести переговоры со Скэнами. Если нет, надо выманить их в этом месте на берег. Если мне не удастся сделать ни первое, ни второе, то я хочу, чтобы все отряды, кроме Оланов и Волков Джалайла, возвратились в свои собственные земли и защищали их.

Жилистый, хитроватый на вид барон Фир покачал головой.

— Скэны никогда не станут вести переговоры на берегу. А если ты поедешь к ним, они тебя убьют.

— У нас нет времени для пререканий. Всем отрядам расположиться на этой возвышенности. Разложите костры, больше костров, чем вам действительно необходимо. Пусть заговорят барабаны и военные трубы. Мне нужны шум и активность, только не позволяйте им видеть наших людей. Я собираюсь убедить их, что они не смогут нас победить.

Бородатый, покрытый шрамами барон Галмонтис натянуто улыбнулся.

— Я предпочел бы размахивать поджаренным барашком перед голодным тигром!

Остальные мрачно засмеялись.

Гэн улыбнулся.

— Я отправляюсь в деревню рыбаков. Мне потребуется человек, который сможет совладать с лодкой.

Фир кивнул:

— У меня есть рыбаки. — Он обернулся и назвал кого-то по имени. Молодой воин с трудом поднялся на ноги и подошел к ним.

— Мне это не нравится, — сказал Галмонтис. Мы можем сейчас отступить, подождать, пока они высадятся и тогда атаковать.

— Это ведь не твои земли они готовятся жечь, — возмутился один из баронов Олы. — Мы дадим им окончательный бой здесь или заставим их отступить. Другого выбора нет!

Нахмурив свои густые брови и еще больше став похожим на медведя, Галмонтис спросил:

— А что, если мы потеряем Мурдата?

— Мы его не потеряем, — ответил Конвей. — Я отправляюсь с ним.

Гэн покраснел. Прежде чем он успел открыть рот, к нему обратился Конвей:

— Я останусь в лодке. Мы будем вне досягаемости их стрел. Ты им дашь понять, что у меня оружие-молния. Расскажи им, что я тот, кто уничтожил акулий челн на Матери Рек. Я могу повторить это и здесь.

— Возьми его с собой, — посоветовал Фир.

Гэн недовольно согласился.

Достигнув низины, откуда не было видно Внутреннее Море, Тейт подъехала к Гэну.

— Прежде чем отправишься на переговоры, умойся и побрейся. Войскам нужно время, чтобы занять свои позиции, и ты не можешь появиться у Скэнов в таком запущенном виде. Прежде чем ты отправишься, мы переменим твои бинты.

Гэн открыл было рот, чтобы возразить, но Тейт перебила его:

— Не спорь. Дай-ка мне этот мурдат и кольчугу. Я позабочусь, чтобы их отполировали. Заодно я почищу твой вымпел. Его понесет Конвей.

Беспомощно посмотрев на самодовольного Налатана, Гэн покачал головой и спешился, чтобы снять тяжелую кольчугу. Улыбаясь Тейт, Конвей проделал то же самое.

— Поразительно! С тех пор, как ты решила, что с Налатаном все в порядке, ты стала совсем домашней, — сказал он.

— Как-как? Домашней?! Глаза Тейт округлились, ноздри расширились. У нее в руках был красно-желтый вымпел Гэна. Свесившись с седла, она потрясла им перед лицом Конвея.

— Я покажу тебе «домашней»! Затолкать тебе эту тряпку в нос, а?!

— Ой, ой, ой! — Конвей предостерегающе помахал пальцем. — Сейчас нет времени для твоих сладких речей, моя златоустая дорогуша. — Он полуобернулся и подмигнул Налатану: — Она всегда будет любить меня сильнее, чем тебя!

Конвей едва увернулся от пинка Тейт. Смеясь, как школьники, он и Гэн трусцой направились к реке.

— Тебе следует быть более уважительной, Доннаси, тихо проговорил Налатан. — Другое мужчины могут это неправильно истолковать.