Аромат магии. Ветер в камне - Андрэ Нортон

— Старость приходит ко всем, — проговорила она бесцветным голосом, словно бы размышляя вслух. — Возьми это и налей жидкость из бутылочки в мерку, пока она не дойдет вот до этой отметины. Давай же!

Девушка кивнула; осторожно и тщательно, так же как это всегда делала госпожа Травница, она начала переливать зеленую жидкость в мерку. Вокруг разлился запах свежести и чистоты, прежде незнакомый Уилладен, ей показалось, что этот аромат способен омыть ее тело, исцелив все ушибы и царапины.

Халвайс взяла мерку дрожащими руками и поднесла к губам, затем медленно выпила зеленую жидкость до последней капли. Еще мгновение она сидела неподвижно, потом поднялась на ноги, двигаясь ловко и быстро, словно по волшебству снова став такой, какой Уилладен привыкла ее видеть.

— Прекрасно, — протянув руку, госпожа Травница взяла у девушки бутылочку с зельем. — А теперь займемся нашими неотложными делами.

Бережно поставив бутылочку на стол, Халвайс направилась к сундуку — такому старому, что время успело стереть с крышки узоры, — и подняла крышку. Уилладен ощутила новый запах, на этот раз знакомый: этот аромат исходил от трав, которыми перекладывали одежду, чтобы уберечь ее от моли и сырости.

Из сундука Халвайс извлекла сверток, перевязанный узкой полосой ткани, положила его на стол и указала девушке на большую бадью размером почти что с саму Уилладен, прислоненную к стене.

— У меня нет служанки, а те, что время от времени прислуживают мне, выглядят гораздо лучше, чем ты сейчас. Налей в бадью горячей воды, и мы отмоем грязь. Вот в этом ящичке мыло; намыль тело и волосы хорошенько. Ни один человек, обладающий нюхом, не может оставаться в том виде, в котором ты сейчас. Потом наденешь вот это, — она постучала пальцем по свертку. — Мне надо в лавку: скоро прозвенит Полуденный Колокол; обычно, когда мне нужно бывает отлучиться по делам, к этому времени я уже возвращаюсь.

Госпожа Травница вышла, отодвинув занавеску, а Уилладен приступила к выполнению ее распоряжений. Конечно, бадья — это не ванна, в которой могут нежиться знатные дамы, однако девушка обнаружила, что для нее места здесь вполне хватает и вода оказалась достаточно теплой. Уже несколько лет ей не удавалось вымыться нормально — но, купаясь, намыливая волосы в очередной раз, она начала смутно припоминать те времена, когда у нее было вдосталь и горячей воды, и мыла — как сейчас.

Растеревшись досуха жестким полотенцем, девушка подобралась поближе к огню. Несмотря на все ее усилия, на руках по-прежнему остались тонкие серые линии — там, где в трещины кожи въелась грязь. В свертке, оставленном Халвайс, оказалась сорочка, почти подходящая девушке по размеру, и рубашка с коротким рукавом, явно предназначенная для тех, кому приходится много работать руками. Уилладен нежно погладила зеленую тесьму, которой была отделана рубашка. Затем настал черед юбки — широкой, немного свободной в талии, но девушка справилась с этим мелким неудобством, соорудив пояс из той полосы ткани, которой был перетянут сверток. И все это: сорочка, рубашка, юбка — чистое, с запахом сухих цветов…

Так началась жизнь Уилладен в лавке и доме Халвайс, и девушке не раз приходило в голову, что даже та жизнь среди красоты и света, которая обещана Звездой праведным, не может быть лучше.

Разумеется, в скором времени пришел посланник магистрата; вместе с Халвайс Уилладен обязали явиться в суд. Она трепетала от одной только мысли, что закон во всем своем величии, несомненно, окажется на стороне ее тетки. Но к ее удивлению, хозяйка постоялого двора выглядела притихшей, гнев ее угас — или, быть может, она просто предпочла скрывать его. Правда, Джакоба попыталась заявить, что Уилладен уже обручена, однако два или три искусно заданных вопроса показали: сама девушка не принимала решения о том, чтобы вступить в брак.

Итак, никогда в жизни больше ей не придется видеть Джакобу; а ее ученичество у госпожи Травницы было должным образом подтверждено и заверено двумя членами магистрата — от той части города, где жила Джакоба, и от той, где находилась лавка Халвайс.

Торговля в лавке шла довольно оживленно, время от времени здесь появлялись чужеземные торговцы или их помощники, доставлявшие Халвайс нужные ей масла и травы из земель, лежавших далеко от границ Кронена. Однако среди посылок попадались особые: две таких были однажды доставлены уже заполночь через сад. Большинство таких посетителей, кажется, вообще не замечали присутствия Уилладен — а та, в свою очередь, старалась держаться как можно тише и неприметнее, раскладывая и расставляя разные ящички и бутылочки по местам, надписывая их или просто наводя порядок в лавке. Но, несмотря на все старания девушки ни во что не вмешиваться, размеры дома не позволяли ей держаться подальше от странных гостей, и против воли она слышала их разговоры с Халвайс. Разговоры эти, впрочем, оставались для девушки тайной за семью печатями. Одно она знала точно: ни одна беседа, ни один гость, будь то дневной или ночной, тайный, не приносил с собой липкого запаха зла.

Дважды появлялся Николас; один раз он открыто пришел в лавку — в красивом камзоле цвета густого вина с вышитыми на плече и на груди знаками канцлера — и передал госпоже обычный заказ на средство для успокоения нервов и снотворное. Впрочем, когда Халвайс приказала Уилладен отмерить нужную дозу, молодой человек нахмурился. Было ясно, что он все еще не доверяет девушке.

— Я слышала, — заговорила Халвайс, — что дочь герцога прекрасно показала себя во время церемонии представления. Она достаточно миловидна и, судя по всему, держится с достоинством, приличествующим ее положению.

Николас фыркнул.

— О да, зрелище было великолепное! Полагаю, даже высокородная госпожа Сайлана не нашла, к чему придраться. И вот что я вам скажу: конечно, нынешний герцог занял трон случайно, но зато он приложит все усилия, чтобы удержать власть в своих руках. А его дочь… — Он усмехнулся.

— Леди Зута по-прежнему сидит по правую руку от госпожи Махарт?

Николас нахмурился.

— А как же иначе? Его светлость никому другому и не позволял приближаться к дочери. Однако с леди Зутой дело обстоит так же, как и с милордом канцлером: она будет наслаждаться своим положением только в том случае, если герцог останется на троне.

— Из-за границ доходят странные вести… — продолжала Халвайс. — Похоже, что у королевской семьи тоже есть свои проблемы.

— Кронену нет до этого дела, — Николас равнодушно пожал плечами; потом внезапно сменил тему. — А правда ли, что существуют ароматы, которые могут приворожить мужчину — не сбить его с ног в буквальном смысле слова, как это произошло здесь, а просто заставить исполнять чужую волю, не задумываясь о том, что происходит, и не ведая об истинной подоплеке событий?