Высокой мысли пламень (Часть первая) - Управление главного конструктора АВТОВАЗ

Правда, под стадионом не было ни ямы, ни подъёмника — и ремонт, и обслуживание велись на яме исполкомовского бокса. Но всё же стадион нас здорово выручил тогда. Да и потом, когда мы переехали в КВЦ, эти площади ещё долго были задействованы, выполняя роль своеобразного «старогородского филиала».

На нефтебазе удалось договориться о специальной ёмкости под бензин АИ-93. Договорились также с аэропортом Курумоч об использовании их топливной базы в качестве резервной «заправки».

В августе того же (1967) года мы с инженером Рифом Насретдиновым (на котором до меня лежали все заботы по дорожным испытаниям) отправились на белом «универсале» ФИАТ-124 в первую (для меня здесь) служебную командировку «на колёсах» — в Москву и Ярославль.

В Москве заехали в НИИАТМ (автотракторных материалов) — было несколько вопросов по применению кожзаменителей на сиденьях и в обивке. А в ярославском институте асбо-технических изделий (ВНИИАТИ) с головой окунулись в проблемы накладок сцепления и тормозов, прокладок головки блока и прочего.

Здесь, в боксе № 4 троллейбусного депо, в 1967 году разместились ФИАТы

Боксы под стадионом «Труд» — следующее временное пристанище ОГК

Отъезд из Воркуты по окончании Stop and go (5 июня 1968 года). На переднем плане — Р. Нисретдинов и Б. Тимофеев (снимок сделан в полночь)

Первомай-75 (В. Смирнов. В. Жданов и Н. Тимофеев)

Об этой поездке я особо упомянул только потому, что у меня она на заводе была первой и поэтому хорошо запомнилась как первый автопробег по смежникам. А вообще-то подобных командировок было в то время (да и потом) предостаточно — в таком огромном деле проблемы возникали постоянно и решать их надо было быстро.

В общем, теперь и испытатели-заводчане полной мерой подключились к подготовке производства.

В конце 1968 года из Турина вернулся Алексей Михайлович Чёрный — начальник отдела испытаний. Он перебросил меня на самую «горящую» позицию — монтаж оборудования в КВЦ, чем я и занимался практически всё второе полугодие 1969 года.

Об этом периоде особо распространяться не буду — все себе представляют, наверное, что такое на голом месте создать полноценно работающий испытательный комплекс. Мы все были просто «в мыле». Но тем не менее, у нас всё получилось — глаза боятся, руки делают. Весной 1969 года мы въехали в КВЦ и стали его обживать.

А в декабре 1969 года я уехал в Турин. В Италии тоже пришлось полностью окунуться в проблемы оборудования. Работы было очень много.

Здесь придётся разочаровать тех, кто считает, что пребывание в Италии для вазовцев было курортом. Я бы скорее назвал это цивилизованной каторгой. «Пахали» практически с утра до ночи — работы было невпроворот, а группа была сравнительно небольшой.

Соизмеряя с объёмом работ, наших людей должно было быть как минимум вдвое больше. Но выпускающие за рубеж считали по-другому. Поэтому на каждого специалиста приходилась двойная, а то и тройная нагрузка. Перевести дух можно было только в выходные, да и то, если не наваливался какой-либо аврал.

По возвращении меня перекинули на другой участок работы — занялся доводкой узлов шасси, но это — совсем другое.

А вот об испытаниях Stop and go хотелось бы поговорить особо.

О них вообще мало кто знает, хотя при доводке конструкции автомобиля FIAT-124 эта работа была одной из важнейших.

Сначала об английском названии. Термин Stop понятен без объяснении, a go по-нашему — что-то вроде знаменитого гагаринского «поехали» (в технической документации часто употребляется укороченный вариант названия — Stop & go).

Эти испытания имеют глубокие корни. Они имитируют режим работы городского врача (западного, конечно) в зимний период.

К примеру, он вышел от очередного пациента, завёл остывшую машину и без особого прогрева (некогда!) проехал пару кварталов до следующего подопечного, у которого пробудет достаточно долго. И так — целый день.

То есть, налицо длительные стоянки на морозе с периодическими запусками остывшего двигателя и короткими переездами без полного прогрева.

Всё это приводит к тому, что бензин из переобогащённой пусковой смеси постоянно смывает масляную плёнку со стенок цилиндра. Изрядное количество топлива при этом просачивается и в масляный картер двигателя (к примеру, в ходе испытаний Stop & go уровень масла за неделю «повышается» на 15–20 мм).

Подобные режимы предъявляют очень высокие требования к моторным маслам, в частности — к их способности образовывать прочную, трудно смываемую масляную плёнку на стенках цилиндров.

Поэтому итальянцы должны были иметь гарантии, что в такой северной стране, как наша, их двигатели по этой причине не будут выходить из строя.

Они провели предварительную разведку качества наших моторных масел, закупив через третьи лица образцы масел на нескольких обычных наших АЗС. Сделав анализ, они пришли в ужас (было от чего!).

Посему вопрос качества отечественных масел был вынесен во главу угла, поскольку напрямую затрагивал вопросы надёжности и долговечности двигателя.

К тому времени ВНИИНП (отраслевой институт Нефтепрома) разработал несколько марок новых моторных масел. И было принято решение — зимой 1967/68 гг. провести на ФИАТах в России сравнительные испытания отечественных и импортных моторных масел по методике Stop & go.

Пока шли всяческие согласования и получение машин, подступил март 1968 года. Стало ясно, что в средней полосе начинать испытания бессмысленно (зима просто-напросто скоро кончится, а работа эта — достаточно длительная).

Поэтому было принято решение — провести Stop & go в Заполярье (конкретно — в Воркуте). Первым делом надо было срочно отправить туда автомобили (их было восемь).

С соответствующим письмом из нашего министерства еду к железнодорожникам — в МПС. Попадаю на приём к зам. министра (его фамилия, если мне не изменяет память, была Гундобин).

Ознакомившись с ситуацией, он разъяснил, что если действовать обычным путём, через товарняк, то время будет упущено, так как это дело — довольно долгое. А поскольку мужик он оказался что надо, то и предложил нам другой вариант — к ежедневному скорому поезду Москва-Воркута прицеплять один полувагон (больше было никак нельзя) на две наших машины. За такой подарок судьбы мы, естественно, ухватились обеими руками.

Он тут же позвонил на Ярославский (пассажирский!) вокзал и отдал необходимые распоряжения. По горячим следам туда отправились и мы, где и обговорили все детали.

В итоге дело выглядело так. Депо Ярославская-товарная подавало электровоз для данного поезда не сам по себе (как обычно), а с платформой и полувагоном.

Платформа нужна была для погрузки — её борт откидывался и наши ФИАТы заезжали по нему прямо с пассажирского (!) перрона на платформу и далее — в полувагон через открытый торец. Затем платформа отцеплялась (она оставалась в Москве). А пока суд да дело, мы успевали (правда, «в мыле») закрепить автомобили в полувагоне как положено.

Уже на следующий день первые две машины ушли в Воркуту. А ещё за три последующих дня были отправлены и остальные. Низкий поклон железнодорожникам за проявленное понимание и участие!

Тут хотелось бы сделать небольшое отступление. Представьте себе молодого инженера из «глубинки», волею судеб кинутого в приёмные разного рода московских министерств с их коврами, тишиной и благопристойностью.

Первое время, конечно, оторопь брала. Потом попривык и уже к какому-нибудь отраслевому министру входил безо всякой робости — работа есть работа. Помогало и то, что всем работам по ФИАТу с самого «верха» был дан «зелёный свет».

Но мы несколько отвлеклись. В общем, восемь автомобилей были в рекордный срок доставлены в Воркуту и работа закипела (на первом этапе руководителем был Р. Насретдинов, потом послали меня).

Каждый мини-цикл на Stop & go длится 1 час (55 мин стоянки на морозе с открытым капотом и 5 мин движения). И так круглосуточно, безо всяких перерывов, 6 дней подряд.

На 7-й день (воскресенье) проводится пробег длительностью 400–500 км с максимально возможной скоростью — для «выжигания» топлива, попавшего в картер. Кстати, подобный режим тоже не является каким-то искусственным, а полностью взят из жизни, имитируя Week-end (конец недели) того же городского врача, когда он уезжает на воскресный отдых достаточно далеко от города.

Если с ежечасными 5-минутными (и соответственно — короткими) проездами по воркутинским улицам особых проблем не было, то воскресные длительные скоростные пробеги давались очень трудно. Никаких автострад в окрестностях Воркуты тогда не было (впрочем, и сейчас они не появились).